Творог уковылял в темноту, растворился Горб, что-то бормочущий своему невидимому приятелю… Я подождал, пока Улыбка отойдет подальше и окинул взглядом поле боя. Вернее, темноту, окружающую меня. Что можно рассмотреть в безлунную пасмурную ночь?
Машинально оглянувшись, я извлек из потайного кармана маленький стеклянный флакончик. Отвинтил крошечную пробочку и аккуратно, тщательно насыпал в нее почти невидимый в темноте порошок. Прикрывая его ладонью от ветра, я поднес его почти к самым глазам. Все верно: ровно по края. Я поднес порошок к ноздре и резко вдохнул. Зажмурился, пережидая ожог слизистой оболочки. Медленно раскрыл глаза…
Темнота постепенно рассеивалась, как будто я зажег невидимую свечу. Собственно, порошок так и назывался «Призрачная свеча» и за его применение можно было угодить на костер, если его обнаружат у тебя милосердные братья из Конгрегации. Он позволял видеть в темноте, правда, на расстояние не больше чем шагов на пять. Нет, можно было вдохнуть его чуть большее количество, но тогда ты увидишь все, что находится за десять шагов от тебя, и живых мертвецов, и летающих фей, и лиловых гоблинов в зеленую крапинку… Чего только не найдешь, обшаривая мертвецов…
Ну что ж, начнем ночь урожая…
Я уже собрал с десяток мечей, выполнив норму по ним и сложив кучкой (ищите дураков таскать их с собой в другом месте), собрал небольшую кучку гремящей меди с редкими вкраплениями серебра… Нужно было продолжать. Нет, можно, конечно, просто собрать норму и остаток ночи отдыхать, но… Я здесь — ради денег. На каждом поле найдется пара-тройка человек с золотыми монетами в сапоге, драгоценными камнями, завернутыми в грязную тряпицу — добычу, вынесенную из разграбленного города, амулеты, другие ценности… Здесь — пара монет, там — камушек, одно поле боя, другое… На десятом поле добытого тобой хватит на солидный трактир у дороги, а это у меня — двадцать третье. В семи приметных местах, мимо которых проходила наша армия, закопана моя добыча. Когда закончится война, я все это достану и… Нет, не трактир. Я куплю себе дворянство и деревеньку. Буду охотиться в лесу на зайцев, пить домашнее вино, тискать селянок за толстые задницы…
Тихий хрип. О, этот еще живой… Я подошел к будущему мертвецу. Серо-желтый мундир цвета жухлой соломы… Радонец. Я достал нож и перерезал ему горло. Подождал, пока он перестанет биться и обшарил тело.
Пара серебрушек, амулет от блох и вшей — мой лучше, продам маркитанту — неплохой кинжал… Немного, но, как говаривала моя бабушка: «Ягодка к ягодке — вот и таз варенья».
Идем дальше.
Мечи, монетки, кольца, амулеты…
Медь — королю, серебро — мародерам… Конечно, нас всех должен обыскать сержант, чтобы мы не утаивали часть добычи… Должен. Но сержант — тоже человек и тоже хочет трактир после войны.
Я рассматривал очередной трофей, неработающий амулет от стального оружия (если бы он работал, то голова бывшего владельца была бы прикреплена к телу), как вдруг…
Человеческая рука уцепилась за мой сапог!
Прыжок, который я совершил, сделал бы честь любому…скому зайцу! Нет, я не верил в упырей, оживших мертвецов, фестралов и адских валькирий, но, знаете ли, я видел как хоронили человека, который не верил в диббуков.
— Брат… — прохрипело с земли, — Братишка… Помо…ги…
Черный мундир. Это наш солдат.
— По…мо…ги…
Что ж ты такой живучий? Не могу же я тащить тебя на себе… Да и… От солдата уже тянуло запахом гнилых кишок. Ранение в живот — верная смерть, особенно если началось нагноение. Нет, у меня был с собой амулет, который приостанавливал разложение, но для того, чтобы его остановить, а не просто замедлить, таких амулетов нужно пять штук, да и вообще… Так, что, братишка, помочь тебе я могу только одним способом…
Дыхание солдата остановилось. Я вынул нож из его сердца, обшарил карманы, обнаружив только золотой диск с выгравированным солнцем. Орден Смелости, он же «Королевское солнышко». У меня есть такой же, полученный примерно так же… Мелькнула было мысль, что нужно было бы передать его родственникам погибшего, и тут же пропала.
Вдалеке мрачнел изломанный силуэт.
Черный дуб.
Где-то здесь сдох Двуглазый, зажав мою серебрушку.
Чем ближе я подходил к дубу, тем больше мертвых тел попадалось мне под ноги. О, смотри-ка, Зеленый Краб, тоже здесь валяется, с отрубленной рукой. Такое чувство, как будто по земле катился огромный шар из человеческих тел, роняя их, как каргон — слизь… Под самым дубом, у узком овраге тела валялись просто кучей, можно подумать, здесь тот…ский шар ударился о непреодолимое препятствие и рассыпался на части.
А вот и оно, препятствие.
Под узловатыми корнями дуба лежало тело в черном мундире. Рядом рухнул Двуглазый с разрубленной головой и еще два наемника. Я обшарил их, достав кошельки — а вот и моя монетка! — и подошел к радонцу.
Обычный солдат, такой же как я, как любой другой. Это он, вспомнил я услышанный краем уха рассказ наемников, остановил их и не дал взять в плен Красную Розу.
Княжна Кармия, Красная Роза Радона. Тому, кто принесет ее голову наш король, да здравствует его величество, обещал две тысячи золотых, а тому, кто притащит ее живой — сто тысяч. Наш король, да здравствует его величество, похоже, свихнулся на мысли о том, чтобы повторить с…ской княжной то, что он сделал с ее матерью, радонской княгиней.
Там, где вспыхивал алым язычком пламени красный мундир княжны — единственный такой в двух армиях, там у радонцев, казалось, открывалось второе дыхание: они бросались на нас в атаку снова и снова, обходили нас с боков, выскакивали из засад… У Красной Розы был острый взгляд и холодный ум стратега, говорили, что половину планов сражений радонской армии придумала именно она (и то, так говорили, чтобы не слишком сильно обижать радонских генералов). Если б она не родилась…ской девкой, то стала бы самым великим полководцем нашего времени…
Если бы наемники сегодня захватили ее, то мы могли бы и победить. Вот только этому помешал один человек. Один-единственный…
Я постоял над убитым. Страшно разрубленное лицо, исколотые мечами грудь, живот, отсеченная кисть правой руки… Я толкнул его ногой, тело качнулось и вернулось в прежнее положение.
Обыскав его, я ничего не нашел.
Герой… С пустыми карманами.
Вот зачем ему это было надо? Зачем?
— Это было где-то здесь… — послышался тихий женский голос в отдалении.
Холодный пот ручьем пролился по моей спине. Чутьем, которое есть у каждого солдата, я понял: это моя смерть.
Сюда шла…ская Красная Роза! С…скими радонскими солдатами!
…!…!…!
Я, пригибаясь, бросился в сторону, на ходу расстегивая мундир. Выручай, дружок, не зря же я тебя шил тайком, исколов все пальцы в темноте… Я сбросил мундир и вывернул его наизнанку, надел обратно. Теперь вместо черного королевского мундира на мне был желтый радонский. Я упал на землю и замер, притворяясь мертвым. Пальцы руки загребли пропитанную кровью землю и размазали по лицу.
На самом краю обозримого пространства, которое давала «Призрачная свеча» появились темные тени. Они столпились у мертвого радонского солдата.
— Вот он, — произнесла Роза, — Бедняга Картур… Если бы не он…
Ее голос дрогнул.
— Ваше высочество, — произнес мужчина, — Вам не стоило сюда приходить. Навозники могли оставить здесь засаду…
Навозники — это мы, королевские солдаты. Так радонцы называют нас из-за цвета мундиров. Наверное.
— …или, — продолжил мужчина, — здесь могли появиться мародеры…
— Мне кажется, полковник Маран, — спокойным голосом, в котором прятался колючий лед, заявила княжна, — что достойно похоронить тело героя, который спас мне жизнь и честь — это то, что стоит некоторого опасения. Вы так не думаете?
Остальные подошедшие, судя по всему, простые солдаты, молча слушали перепалку командиров. Наконец, княжна взмахнула рукой и солдаты принялись поднимать тело и перекладывать на принесенные с собой носилки.
Тем временем, Красная Роза прошла по отмеченному мертвыми наемниками последнему пути солдата. Прошла мимо меня… Остановилась… Вернулась на шаг назад…
Я затаил дыхание и закрыл глаза. Легкое дыхание коснулось моего лица, еле уловимый аромат цветочных духов — носа.
— Что там, ваше высочество? — спросил издалека полковник.
— Наш погибший солдат. Хотела бы я взять и его с собой…
Я чуть было не вскрикнул «Не надо!».
— Никто не останется неотомщенным и никто не останется непогребенным, — тихо произнесла она, как будто клялась, и вернулась к своим людям.
— Вы неосторожны, ваше высочество, — брюзжал полковник, — А если бы это оказался какой-нибудь мерзавец из армии короля? Он мог бы убить вас…
Их голоса затихли в отдалении.
Я перевел дыхание. Да, ваше красное высочество… Вам повезло, что на моем месте и вправду не оказался кто-то из наших солдат.
Пошел дождь.
Утром наша армия отступила. Я брел за обозом, прячась от дождя под плащом. Мой старый плащ украли, но на поле я подобрал нисколько не худший, лишь слегка припачканный кровью и мозгами. Под ногами чавкала жирная грязь, лил дождь, делать было нечего и я просто мечтал о том, как я, когда стану старым хрычом, буду сидеть в кабаке, показывать ордена и медали, которые я добыл из чужих карманов и врать о том, через какие лихие сражения мне пришлось пройти. А еще мне вспоминался убитый радонский солдат.
Только дурак полезет на мечи, зная, что непременно погибнет, только полный дурак пожертвует своей жизнью ради кого-то другого. Ведь мертвым деньги не нужны. А зачем воевать, если не из-за денег?
Воюют за деньги. И только за деньги.
Ведь так?
Так, я вас спрашиваю?
Я же прав?
Ну скажите, что я прав!
Пожалуйста…
Примечание: в мире Эткуб, в котором происходит действие, слово «демон» считается крайне непристойным ругательством, поэтому в тексте рассказа оно заменено на троеточие «…».