Не сказав ни слова, стройгмарец положил пистолеты на полку и отвернулся.
— Меня зовут Сара-Энн Паркер, — произнесла девушка в мускулистую спину, — А вас?
— Стром.
Сара-Энн впервые услышала голос своего товарища по заключению: негромкий и одновременно гулкий, рокочущий, как обвал в горах. Красивый…
— Стром… А дальше?
— Не Стром Адальше. Просто — Стром.
Вообще-то, у стройгмарцев БЫЛИ фамилии…
— Стром… Э… Стром… Здесь, случайно, нет женской одежды?
К ногам девушки шлепнулась огромная клетчатая сумка.
ЕЕ сумка!!! Уиии!!!
Сара-Энн схватила свой багаж и рванулась искать место, где можно переодеться.
Вот так! Отлично!
Сара-Энн застегнула последнюю застежку на ботинках и притопнула каблуком. Теперь она чувствовала себя культурной, цивилизованной девушкой, а не героиней романов.
Она протерлась духами, избавляясь от запаха немытого тела, она причесалась и, самое главное…
ОНА ОДЕТА!!!
В эту минуту она была готова на все, даже схватиться в одиночку со всеми своими похитителями вместе взятыми. Тем более что два из них уже мертвы.
Сара-Энн еще раз с удовольствием оглядела себя: длинная шерстяная юбка темно-зеленого цвета, кремовая рубашка, восхитительно чистая, застегнутый под самое горло жакет, плоская соломенная шляпка, прочные ботиночки на подошве из буйволовой кожи. В таком виде она готова к любым приключениям. Например…
Ну, например, сбежать из этого города и отправиться к следующей станции пешком по шпалам. Если повезет — то она дойдет и сядет на поезд. Если ОЧЕНЬ повезет — то поезд подберет ее по дороге. Ну, а если…
Если НЕ повезет: то тут уже будет неважно, наткнутся на нее зеленошкурые, поймают похитители — эти или другие — встретят грабители, изловят жрецы забытых богов… Конечный итог будет один. Различаться будет только путь к нему.
Разве что попросить помощи у стройгмарца… Как там его, Стром?
Тоже рискованно. Во-первых, он явственно не горит особым желанием помогать кому бы то ни было. Во-вторых — он сам по себе личность, не внушающая доверия. Помимо многочисленных шрамов на теле, Сара-Энн рассмотрела и бледные шрамы, окольцовывающие запястья. Следы от кандалов. А на каторге приличные люди встречаются редко. И то, в основном, на страницах все тех же романов.
Сара-Энн осторожно выглянула из каморки, в которой переодевалась. А вот и Стром.
Гигант стоял посередине коридора, о чем-то думая. За то время, пока девушка меняла одежду, путаясь в ткани и моля светлую Белу, чтобы никто — НИКТО — не увидел ее голой, северянин тоже приоделся.
Сапоги он сменил на другие, более грубые, с тяжелыми квадратными носами и литыми медными пряжками. Штаны оставил прежние, рубашку тоже не надевал, просто накинул на голый торс длинную кавалерийскую шинель.
…голубое сукно, серебряное шитье в виде дубовых листьев, серебряные эполеты — семнадцатый драгунский полк…
Белые волосы Стром стянул в хвост, кажется, даже свою короткую бороду слегка подстриг. Девушка неожиданно осознала, что показавшийся ей в первую встречу стариком стройгмарец на самом деле очень молод, от силы двадцать пять.
На плече северянина висела набитая брезентовая сумка, из тех, что носят золотоискатели, в левой руке он держал длиннющее ружье, правая, опущенная вдоль туловища сжимала револьвер.
— Стром…
БАБАХ!
Девушка завизжала — в первый момент ей показалось, что северянин выстрелил ПРЯМО В НЕЕ — но звук падающего тела за ее спиной дал понять: мишенью была не она.
Стром зашагал к черневшему проему, на ходу откусывая кончик толстой сигары.
— Умеешь стрелять?
— Ну…
Северянин убрал револьверы в карманы шинели, чиркнул спичкой об обшлаг шинели и закурил, все так же широко шагая. Девушка вприпрыжку поскакала за ним.
— Куда мы идем?
…
— Что мы будем делать?
…
— Ты будешь стрелять?
…
— Кто нас похитил?
…
— Зачем?
…
— Почему ты не отвечаешь?
…
За время пути наружу Сара-Энн поняла две вещи.
Во-первых, стало понятно, почему на выстрелы в тюрьме никто не прибежал. Камеры располагались в старых шахтах, которые пролегали ОЧЕНЬ глубоко. Стром мог бы стрелять не только из револьверов — из пушек, снаружи никто не услышал бы ни звука.
Во-вторых: северянин был ОЧЕНЬ неразговорчив. Он просто спокойно шагал вперед, не обращая никакого внимания на вопросы девушки. Нет, бывают, конечно, мужчины, которые умеют терпеть женскую болтовню, но Стром, такое впечатление, ее ПРОСТО не слушал.
Низкая дверь, обитая стальными полосами, раскрылась с таким скрежетом, как будто заржала пара коней. Стром шагнул вперед и замер.
Сара-Энн запрыгала на месте, пытаясь увидеть, что там.
Темное помещение, только лунный свет падает сквозь частый переплет окна. Стойка… Стулья… Сейф в углу…
Эй, да это же кабинет шерифа!
Стройгмарец осторожно шагнул вперед, тихо и для такой громадины удивительно бесшумно. И все-таки — что его насторожило?
В романе следопыт, наткнувшись на подозрительный след в лесу, непременно разъяснил бы НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮЩЕЙ ДЕВУШКЕ, в чем дело! Вообще-то, в жизни бы тоже: Саре-Энн еще не попадались люди, упустившие бы возможность похвастаться перед симпатичной — хотелось бы надеяться — девушкой своими талантами. Впрочем, люди, похожие на Строма, ей тоже еще не попадались.
Упомянутый Стром, все так же не издавая ни звука, и неприятно напоминая крадущегося медведя, прошел через темное помещение к двери. Опущенный вниз ствол ружья как будто вынюхивал добычу, огонек сигары выглядел как горящий глаз прищурившегося хищника.
Девушка старательно старалась скопировать стелющуюся походку строймгардца, однако получалось плохо. Критически рассматривая саму себя, Сара-Энн признала, что она больше напоминает лошадь, вдруг решившую встать на задние ноги и подкрасться к кому-нибудь.
Дверь бесшумно приоткрылась. Стром, на мгновение закрыв собой светлеющий проем, выскользнул наружу, следом за ним двинулась крадущаяся лошадь по имени Сара-Энн…
— Так-так-так…
Стром успел выстрелить два раза прежде, чем Сара-Энн поняла, что их поймали.
Лязгнул затвор, вторая гильза, блеснув при свете круглой луны латунными боками, отлетела в сторону.
— Стой, где стоишь, — спокойно произнес Стром.
— Мне совершенно не нравится, когда мои жертвы разбегаются, — произнес человек в черном, небрежно стряхнув с неуловимо знакомой одежды расплющившиеся пули, — И тем более это не понравится Тиффу.
Сердце девушки ледяной крошкой просыпалось в живот.
Тифф. Черный бог, властелин ада, боли, смерти, требующий непрестанных кровавых жертв. Так вот ЗАЧЕМ их похитили! Ей придется окончить свою жизнь под ножом проклятого культиста, распяленная голой на каком-то противном камне!
Стройгмарец не сказал ничего, но навряд ли такая перспектива понравилась и ему.
— Жрец Тиффа… — свистящим шепотом произнес он.
— Совершенно верно, — скучающе произнес колдун (эй, это же тот самый предводитель похитителей!), — и сегодня ночью мне нужны две жертвы: невинная девушка и преступник. Так уж получилось, что выигрышный билет достался именно вам двоим. Возвращайтесь в камеры и больше не шалите…
С этими словами черный человек поднял руку, в которой обмершая Сара-Энн увидела ту самую колдовскую чашу, с помощью которой усыпили пассажиров ее поезда.
Послышался тихий свистящий шепот, навевающий…
Выстрел.
Колдун замахал рукой, с неудовольствием пытаясь разглядеть, куда отлетела искореженная пулей тиффова штуковина.
— Ну что ж, — прошипел он, — Значит, по-другому.
Колдун раскинул руки в стороны, неестественно широко, как огромный питон, разинул рот и издал звук… Ну, этот звук был похож одновременно и на шипение, и на тонкий пронзительный свист, и в то же время — не похож ни на то, ни на другое. В ушах девушки засвербело.
— Надо бежать, — произнесла она, невоспитанно ковыряясь пальцем в ухе.
«Строймгардцы не убегают от врага». Наверное, именно это сказал бы Стром, если бы соизволил объяснить свои мотивы Саре-Энн. По крайней мере, с места он не двинулся.
— Мы можем укрыться в храме Свет…
— Не можем, — северянин длинным прыжком метнулся к поющему колдуну, но тот, не прекращая издавать этот мерзкий звук, взлетел вверх метров этак на десять.
Стром произнес одно из двух известных Саре-Энн строймгардских слов. И, скорее всего, это было не приветствие…
— Мы можем укрыться…
— Ты что, женщина, ослепла? — раздраженно бросил северянин, — Это же и есть жрец Белы.
Девушка охнула. Точно! Смутно знакомая одежда колдуна — это длиннополый сюртук жреца. А это означает…
Храм осквернен. Спасти негде.
Заметив краем глаза какое-то шевеление в сумраке улицы, Сара-Энн оглянулась. И чуть было не завизжала.
Из домов выходили люди. Один за другим. Мужчины, женщины, дети.
Слуги колдуна. Так вот кого он призывал.
Все население городка было превращено в кукол Тиффа. Живых мертвецов.
— Ну что, каторжник? — прокричал с высоты своего полета колдун, — Вернешься добровольно в клетку — и обещаю, я убью тебя быстро!
Стром молча достал из своей сумки динамитный патрон и поджег запальный шнур от сигары.
Край неба чуть розовел. Наступало утро.
Сара-Энн и Стром сидели на лавочке, стоявшей на перроне и молча смотрели на рассвет.
С этого места открывался просто восхитительный вид: еще темная степь, острые верхушки далеких гор уже светлеют под лучами солнца, ясное, чистое, как невеста в храме, небо, полное безветрие. И тишина… Восхитительная тишина.
Была и вторая причина, почему они сидели именно здесь.
Кроме лавочки и перрона от городка больше ничего не осталось.
Девушка поморщилась, вспомнив события безумной ночи.
Накатывающиеся на них волны мертвецов…
Грохот взрыво