До поздней ночи преследователи продолжали поиски, но это ни к чему не привело, преступники скрылись.
Удалось поймать лишь Исландца, но для него уже не было седока.
На следующее утро Эбергард повез убитого Иоганна в свой особняк, откуда они так весело уезжали несколько дней назад.
Маргарита рассказала ему о завещании старой Урсулы, и весть о том, что покойный Иоганн приходится ему кровным внуком, еще больше усугубила горе князя.
XXI. Клятва в лесной часовне
Глубокий траур царил в особняке князя Монте-Веро. Скорбь утраты разделяла и прислуга, потому что все искренне любили маленького Иоганна – так называли его здесь с момента появления и до горького дня похорон. Для всех он был добрым гением и с помощью щедрого и великодушного «дяди Эбергарда» всем оказывал благодеяния, служил посредником между подчиненными и их господином.
Но вот он покоится в сырой земле и уже не придет, веселый и оживленный, как всегда, в прекрасно оборудованную конюшню, чтобы оседлать красавца-коня и вести его в манеж, устроенный по указанию князя в задней части парка; теперь он уже не вскочит, как прежде, в седло и не начнет гонять коня по кругу. Понуро опустив голову, стоит Исландец в конюшне, ждет своего юного хозяина, хочет услышать его голос, но увы…
Манеж в запустении, и уже не раздаются на аллеях парка звонкие голоса Жозефины и Иоганна, еще совсем недавно резвившихся там.
Лишь несколько дней прошло, а как все изменилось!
Сандок горевал о погибшем не меньше других, но кроме того негр испытывал еще и другие чувства. Он инстинктивно чувствовал, откуда исходил этот новый удар, поразивший его хозяина, и ненависть к тем, кто его нанес, разрасталась в нем все больше и больше.
Он питал особое доверие к Мартину, которое окрепло еще больше после того, как кормчий, честно сдержав свое слово, стал называть Сандока братом.
Читатель должен помнить тот уговор, который заключили меж собой старый моряк и негр: если Сандок узнает во дворце графини местопребывание Маргариты, Мартин станет называть его братом. Сандок исполнил свое обещание, Мартин – тоже.
Кончалось лето. Однажды, когда князь с Маргаритой и Жозефиной прогуливался по тенистой аллее парка, а Мартин, погруженный в свои мысли, стоял возле флигеля, к нему подошел Сандок и, по-своему истолковав его мрачный вид, сказал:
– Все равно масса Эбергард расплатится с негодяями, и Сандок ему в этом поможет.
Мартин вздрогнул от неожиданности и обернулся.
– А, это ты! Я и не слышал, как ты подошел, брат Сандок. У тебя черт знает какая бесшумная поступь.
– Тихая поступь всегда хороша, кормчий Мартин, тихая поступь идет из сердца Сандока, – важно произнес негр, сверкнув белками глаз.
– Черт тебя поймет, африканец! Каким это образом твои тихие шаги выходят, как ты утверждаешь, из твоего сердца?
– Именно так, Мартин, из самого сердца, которое у Сандока исполнено ненависти и жажды мести, а негр всегда подкрадывается к тому, кого он ненавидит.
– Черт побери, ты, значит, и ко мне подкрадываешься?
– О, Сандок не может ненавидеть доброго кормчего Мартина!
– Надеюсь, что так.
– Сандок подкрадывается потому, что у него теперь такая походка, а сердце исполнено ненависти к убийцам милого маленького Иоганна.
– Это мне понятно, брат Сандок, я тоже ненавижу тех негодяев.
– О, Сандок не знает Ни сна, ни покоя! Сандок часто просыпается ночью, и зубы его скрежещут от злости.
– Да, брат Сандок, лицо твое выражает одну только кровожадность.
– Сандок не может больше ждать, Сандок должен отомстить за массу и за своего маленького любимца!
– Ты удивительное существо, Сандок!
– Его зовут «брат Сандок»!
– Да, ты прав. Итак, брат Сандок, ты удивительное существо! Но предоставь право мстить и наказывать самому господину Эбергарду; он лучше знает, чего заслуживают проклятый Фукс, спасшийся от эшафота, и Рыжий Эде.
– Хорошо, Мартин, пусть масса накажет Фукса и Рыжего Эде, а Сандок накажет другого злодея.
– Ты что опять замышляешь? Так закатываешь глаза, что даже страх берет.
– О, Сандок сделал хорошее знакомство в замке императора, он узнал там тайну.
– Ну-ка, признавайся, что это за злодей, которого ты собираешься наказать, и какую тайну ты узнал в Сен-Клу?
– Кормчий Мартин будет молчать? – спросил негр.
– Конечно, брат Сандок, говори скорей!
– Масса накажет Фукса и Рыжего Эде, но не они главные убийцы Иоганна.
– Ты считаешь, что барон Шлеве главный убийца?
– Да, Мартин, барон самый главный злодей! Барон должен умереть, умереть страшной смертью, как умер господин черного Марцеллино.
– Черт побери, негр! Не собираешься ли и ты перегрызть ему горло?
– Барон должен погибнуть, как дикое животное, барон должен умереть после десяти часов мук и страданий.
– Конечно, брат Сандок, ты совершенно прав. Этот негодяй виноват больше всех и заслужил самую мучительную смерть. Но что общего это имеет с тайной, которую ты узнал в Сен-Клу?
– Много общего, Мартин, очень много! Сандок встретил в замке императора черного брата.
– Как, в Сен-Клу тоже есть негр?
– Моро, слуга императора, как Сандок – слуга массы.
– Но почему его никогда не видно подле императора?
– Моро живет в Сен-Клу и редко бывает около Тюильри, но Моро умный и добрый!
– И этот черный брат поверил тебе важную тайну?
– Пришлось к случаю, Мартин! Сандок прибыл в замок днем раньше массы, Сандок устал и захотел лечь спать в комнате во флигеле.
– Черт побери! Брат Сандок, твое место было не в комнате, а на конюшне.
Негр улыбнулся.
– Сандок это знает, но в комнате флигеля, где хотел лечь Сандок, никто не живет; в этой комнате находится ангел, такой прекрасный, что Сандок не мог отойти от него.
– Черт тебя разберет! В комнате, где ты хотел лечь, находился ангел?
– Да, Мартин, совершенно верно! В этой комнате на красной стене над кроватью летит ангел.
– Там-то ты и спал?
– Нет, Сандок хотел лечь на постель, но пришел Моро и согнал его с постели.
– Еще бы! – рассмеялся Мартин. – Разве брату Сандоку место на постели во флигеле дворца императора?
– Нет, Моро не потому прогнал Сандока. Белый ангел – ангел-душитель, он убивает всякого, кто спит под его сенью.
– Какие глупости, брат Сандок!
– Кормчий Мартин!
– Что я могу поделать, если ты говоришь глупости! Сперва уверял меня, будто тень старой Урсулы бродит в ее комнате. Теперь рассказываешь сказки про какого-то ангела. Избавь меня от этих историй!
– О, кормчий Мартин может верить, может не верить, Сандоку от этого ни жарко ни холодно.
– Однако ловко ты научился молоть языком, – усмехнулся Мартин. – Значит, я могу верить или не верить – тебе все равно, так? А если я еще раз повторю, что ты говоришь глупости?
– Что же делать Сандоку, если кормчий Мартин не хочет верить.
– Черт побери, негр! Ты порядочно-таки упрям! – воскликнул Мартин, удерживая Сандока за руку, потому что тот хотел уйти.
– Негр? Мартин говорил «брат Сандок»!
– Верно, верно! – рассмеялся Мартин, в сущности, очень заинтересованный – рассказ негра произвел на него впечатление. – Так ты все-таки доскажи мне свою историю.
– Моро выгнал Сандока из комнаты, потому что прекрасный белый ангел на стене – ангел-душитель. Кто спит на этой кровати, к утру умирает. Ночью ангел спускается и убивает его.
– Моро такой же дурак, как брат Сандок.
– Нет, не дурак, Мартин. Два года назад этот ангел убил слугу императора, год назад – ключницу замка, а в этом году – пьяного лейб-кучера. Когда они вечером ложились спать, то были совершенно здоровы, а к утру их уже не было в живых. Кормчий Мартин смеется, а между тем это сущая правда.
– И ты хочешь приманить барона к ангелу-душителю?
– Моро и Сандок его заманят.
– Он будет следовать за вами до Сен-Клу?
– Да, барон будет следовать за нами, Мартин. Он ляжет спать, а к утру будет мертв, как маленький любимец масса.
– Это было бы чисто сработано, брат Сандок.
– В прошлый раз кормчий Мартин тоже смеялся, – произнес негр с лукавой улыбкой, – а когда Сандок принес известия и письма, смеяться перестал…
– Ты хочешь сказать, что я и теперь должен тебе верить? Тогда было совсем другое дело, ты мог рассчитывать на свое умение и ловкость, а теперь ты рассказываешь какие-то волшебные сказки.
– Кормчий Мартин и тогда не верил, а теперь все-таки называет бедного негра «брат Сандок»; сейчас он снова не хочет верить, но потом убедится, что брат Сандок опять прав.
– Черт побери, как ты самоуверен! Ну, поживем – увидим, во всяком случае, мешать я тебе не стану. Делай, что хочешь, но только отвяжись от меня с этим твоим ангелом-душителем, брат Сандок. Если все, что ты говоришь, правда, то тогда и белая фигура, висящая над постелью господина Эбергарда в Монте-Веро, тоже должна спускаться по ночам и вытворять разные фокусы. Не давай повода смеяться над собой, брат Сандок, и не заманивай барона в Сен-Клу.
– Через месяц или два барон будет задушен ангелом.
– Не торопись так, брат Сандок!
– Сандок не может сказать точно, когда именно будет убит барон, потому что могут возникнуть препятствия, но когда-нибудь это случится.
– Увидим, увидим, – смеясь, сказал Мартин и последовал за Эбергардом, который, окончив прогулку, входил вместе с Маргаритой и Жозефиной в особняк.
– Или бедный негр умрет, или злодей барон! – крикнул ему вслед Сандок. – Пусть кормчий Мартин так и знает: если ангел не задушит барона, Сандок убьет себя.
– Не горячись так, негр, – вполоборота ответил Мартин.
– Его зовут брат Сандок, и он имеет на это право!
Кормчий от души смеялся, а Сандоку было не до смеха. Разговор с Мартином настолько вывел его из себя, что вены на лбу и руках вздулись от прилива крови.
– Он должен умереть от руки ангела, – упрямо повторял негр, – слово Сандока исполнится.