– О Моро, – прошептал Сандок, здороваясь с ним, – это кормчий Мартин, называющий Сандока братом.
– А, братом называет – это хорошо, – с похвалой отозвался Моро и протянул Мартину свою черную руку.
– Кормчий Мартин не верит в ангела-душителя, – продолжал Сандок, – и хочет сам посмотреть эту странную комнату.
– Если это не будет для вас затруднительно или неприятно, – учтиво добавил Мартин.
– Вовсе нет, – отвечал уступчивый Моро, – мы побываем в покое смерти, ключ у Моро, и он вас поведет туда.
– Никто нас не заметит?
– Ни один человек не подходит близко к флигелю, где находится ангел смерти, Моро один там спит.
– А вы не боитесь ангела?
– О нет, Моро не боится. Ангел заперт и не может выйти; он не сходит со своего места и ждет очередную жертву.
– Гм! – с усмешкой хмыкнул Мартин. – Странный какой-то ангел.
– Кормчий Мартин не хочет верить! – объяснил Сандок своему собрату, очень довольному тем, что его навестили.
– Не беспокойся, поверит, – отвечал Моро. – Я тоже прежде не верил, а потом бежал со всех ног, когда ангел ожил и стал спускаться.
– Черт побери! – воскликнул Мартин. – Хватит вам рассказывать сказки, ведите меня туда.
Сандок посмеивался, обрадованный тем, что сможет и в этот раз доказать свою правоту.
– Сандок сказал, – шепнул он Моро, – что через один год и один день ангел задушит некоего барона, или Сандока не станет.
– Где лошади? – спросил Моро, пропустив мимо ушей слова про барона и подумав о делах более насущных.
– Они привязаны у ворот, – ответил Мартин.
– Хорошо, пойдемте, – сказал негр, делая знак рукой следовать за ним.
Бесшумными шагами он двинулся к дверям флигеля, из которого только что вышел. Отворив их, он пропустил вперед своих гостей и тут же запер за ними.
В коридоре было совершенно темно. Шепнув, чтобы его минутку подождали, он сбегал в свою маленькую комнатку и принес зажженную свечу.
Мартин увидел, что по обеим сторонам вымощенного плиткой коридора находятся высокие белые двери.
Моро двинулся вперед по коридору, гости за ним. У крайней двери он остановился и высоко поднял свечу. Дверь была широкая, с затейливой резьбой.
– Вот он, покой смерти! – сказал Моро и вставил ключ в замочную скважину.
Мартин нетерпеливо следил за каждым его движением.
Сандок взял из рук своего соотечественника свечу, чтобы тот мог открыть дверь легко и без шума.
– Есть у кормчего револьвер? – спросил Моро, обращаясь к Мартину.
– Есть.
– Хорошо, только не стрелять. Выстрел может разбудить управляющего и всех слуг.
– Понимаю, – сказал Мартин. – Я просто люблю носить эту вещицу с собой.
Моро отпер и распахнул дверь. Сандок через его плечо пытался заглянуть внутрь. Моро взял у него из рук свечу и вошел первый.
Мартин, отличающийся острым обонянием, уловил тот же неприятный запах, но отнес это за счет того, что помещение давно не проветривали.
Комната была длинная и узкая. Входная дверь находилась с торцевой стороны, противоположная стена, как мы знаем, была глухая.
Слева от входа стояла кровать и подле нее – мраморный ночной столик; у другой длинной стены находились диван, стол и несколько стульев.
А на потолке над кроватью красовалась лепнина, изображавшая прекрасного белого ангела; в одной руке он держал кольцо, за которое крепился ниспадающий по обе стороны кровати шелковый полог, другая была простерта, как для благословения.
– Вот он, ангел смерти, – сказал Мартину Моро, высоко подняв свечу.
– Посмотрим, посмотрим, – пробормотал старый моряк, неотрывно глядя на парящего в вышине ангела. – Время к полуночи, приближается час духов, самый подходящий для ваших небылиц.
– Час духов ни при чем, – заметил Моро, – ангел душит свои жертвы и до полуночи, и под самое утро.
– А как скоро он приходит и приходит ли, когда не спишь?
– Моро пробовал, но ангел приходит не раньше, чем заснешь.
– Долго же, в таком случае, мне придется лежать и ждать этого ангела.
– Кормчий Мартин хочет сам все испытать, – пояснил Сандок.
– Недолго придется ждать, – серьезно сказал Моро, – о, очень недолго. Ангел сойдет скоро, очень скоро, Мартин будет кричать, когда ангел придет, тогда Моро и Сандок войдут и спугнут ангела!
– Черт возьми, – воскликнул старый моряк, – это приключение начинает меня всерьез занимать. Ничего подобного со мной еще не происходило в жизни, а мне ведь доводилось служить на одном катере, где пошаливала нечистая сила.
Мартин обошел комнату вдоль стен, постучал по ним, даже заглянул под кровать. Он имел обыкновение прежде всего знакомиться с местностью и проделывал это и здесь. Одного лишь он не заметил: запах в комнате, поразивший его вначале, начал усиливаться, а он уже привык к нему, принюхался.
– Здесь очень уютно, – бормотал он, лучшего места для отдыха и желать нечего: пуховая постель, мягкие шелковые подушки – недурно, весьма недурно!
«Очень дурно, – подумал про себя Моро. – Постель мягкая и удобная, но на ней засыпают и уже не просыпаются…»
Мартин удовлетворенно улыбался. Он посматривал на ангела, на откинутый полог над кроватью, заметил, что ткань полога, прежде, как видно, темно-голубая, как-то странно изменила свой цвет: местами будто вылиняла, местами потемнела и позеленела, но не придал этому значения, приписав изменение цвета действию времени.
– Говорят, эта штука там, наверху, может шевелиться, – продолжал он бубнить себе под нос, – говорят, она может спускаться и душить… Что за ерунда! Глуп я был, что поверил этим сказкам и приехал сюда!
– Пусть кормчий Мартин сам испытает, – сказал Моро, похлопывая его по мускулистому плечу. – Пусть ляжет на постель и испытает.
– Нет, кормчий Мартин выдержит! – воскликнул Сандок, слепо веривший в необычайную силу своего друга. – Ангел будет душить его, а он – ангела, получится поединок!
– Моро и Сандок придут помогать!
– Черт возьми, вы что, за слабосильного меня принимаете? Неужели вы думаете, что я один с ним не справлюсь? У меня еще мускулы не одрябли и кровь в жилах не остыла.
С этими словами моряк поднял одной рукой Моро высоко над полом, прежде чем тот успел опомниться.
– Оу-а! – возопил негр, у которого дух захватило от этой проделки, и Мартин бережно вернул его на привычную твердь. – Кормчий Мартин очень силен, но Моро полагает, будь кормчий даже вдвое сильней, ангела ему все равно не одолеть.
– Убирайтесь вон! – притворно рассердился Мартин, подтолкнув улыбающихся негров к дверям.
Моро хотел прихватить и свечу с туалетного столика, очевидно для того, чтобы подзадорить и испытать самоуверенного моряка.
– Э, нет, так дело не пойдет! – воскликнул Мартин, хватаясь своей широкой лапищей за подсвечник. – Без свечи опыт будет неполным, мне ведь хочется посмотреть, как паренек наверху будет действовать!
И он указал на белого ангела, неподвижно парившего над кроватью.
– Ладно, – согласился Моро, – пусть свеча остается у кормчего Мартина, только здесь в сторонке, на большом столе.
– Это почему же? – насторожился Мартин.
– Маленький столик может легко опрокинуться во время борьбы, и тогда кормчий Мартин останется совсем без света.
– С этим я согласен, – произнес Мартин. – Поставьте свечу на большой стол. Не хватает еще, чтобы вы, чумазые черти, предложили мне содовой воды с опиумом, чтобы грезилась всякая чертовщина!
– Ничего, грезиться будет и так, – заверил Моро.
– Но как кормчий Мартин подаст нам знак? – забеспокоился Сандок. – Если ангел спустится и понадобится наша помощь, как мы узнаем?
– Закройте дверь и убирайтесь! – всерьез рассердился Мартин.
Моро увлек Сандока к выходу и шепнул ему:
– Через часок мы заглянем узнать, как идут дела. Сандок вполне с этим согласился, так как полагал, что час-другой Мартин вполне продержится и без их помощи.
Оба негра вышли, плотно прикрыв за собой дверь.
Мартин остался один в комнате.
Еще раз внимательно оглядевшись, то ли с любопытством, то ли с недоверием, он вынул из кармана револьвер и положил его рядом со свечой на овальный стол, покрытый черным сукном.
– Интересно знать, что из этого выйдет, – пробормотал он, подошел к кровати и откинул покрывало.
Перед ним была одна из тех заманчиво мягких постелей, в которых нежатся только знатные господа.
«Отчего бы и мне не прилечь на шелковую постель? – подумал он, добродушно улыбаясь. – А то уж слишком часто приходилось вытягивать усталые члены прямо на голой земле».
Однако прежде чем лечь, он еще раз обошел комнату, заглядывая во все углы и по привычке разговаривая сам с собой:
– Похоже все-таки, что эти шельмы хотят сыграть со мной злую шутку; если это так, она дорого им обойдется! Я пробуду здесь столько, сколько надо, и если ничего не случится – горе им! Они познакомятся с моими кулаками! Но чу! Кажется, слышен их смех и шушуканье. Смейтесь себе на здоровье, чумазые черти, придет и мой черед посмеяться над вами!
В комнате было душно, или, по крайней мере, моряку так казалось. Он расстегнул свою синюю полосатую рубаху и уже готов был погрузиться в мягкие подушки.
Глубокая тишина царила вокруг.
Мартину подумалось, что комнату эту справедливо называют покоем смерти.
Он невольно поднял глаза на ангела. Действительно ли с ним связано нечто необычайное?
Это-то и предстояло выяснить.
Не раздеваясь, Мартин улегся на мягкие подушки, а ноги, обутые в башмаки, свесил с краю так, чтобы не касаться ими шелкового одеяла. Взгляд его опять обратился к прекрасной парящей фигуре. Собственно говоря, смотреть больше было не на что.
Мартин заложил руки за голову и повел плечами. Да, никогда еще он не отдыхал с такими удобствами, это надо признать.
Чтобы было еще удобнее и спокойней, он хотел задернуть пожелтевший полог, но потом раздумал; в этом случае он окажется в полумраке, свеча и так светит тускло.
По обыкновению он принялся рассуждать с самим собой: