Маргарита проснулась. Она протерла глаза, сердце ее сильно билось, лоб был покрыт холодным потом.
Что случилось с ней? У нее похитили корону – нет-нет, у нее украли ребенка. Кто был этот жестокий вор? Камергер? Нет! Это была старуха-нищая, Маргарита еще слышала ее быстро удалявшиеся шаги и в один миг вскочила, чтобы вырвать из рук жестокой старухи свою дочь, хотя бы ей это стоило жизни.
То, что во время сновидения наполняло бедную Маргариту таким страхом, было следствием того, что происходило в действительности. Едва она заснула, старая нищая тихо выползла из своего угла. В предместье остановилась странствующая труппа наездников, которая покупала у бедных матерей маленьких детей, чтобы с малолетства извлекать с их помощью доход; им-то и хотела старуха отнести ребенка Маргариты. Напрасно искала она в прошлые ночи удобного случая, и вот он представился: молодая мать, ни о чем не подозревая, крепко спала. Тихо приблизилась старуха к Маргарите и осторожно склонилась над ней, рука молодой женщины была немного откинута в сторону, так что спящего ребенка нетрудно было выхватить.
– На что тебе это дитя? Оно ведь тебе только в тягость, – прошептала старуха. – Ты проснешься, кинешься за мной, но я буду уже далеко. Безумная, на что ты расточаешь свою любовь, я освобожу тебя от обузы!
Маргарита тяжело и прерывисто дышала. Старуха осторожно подвела руки под спящую девочку и схватила ребенка. В мгновение ока воровка достигла двери, и когда Маргарита проснулась, ее и след простыл.
Маргарита бросилась к двери и выскочила из хижины. Было около полуночи. На небе ни звезды. Но со стороны парка слышались удалявшиеся шаги.
Мучимая смертельным страхом, Маргарита бросилась туда и вскоре увидела темную фигуру, которая поспешно удалялась. Нищенка, а это была она, лучше Маргариты знала здешние дорожки и кусты; а заметив преследовавшую ее мать ребенка, кинулась бежать. Бедная Маргарита, глаза которой были устремлены только на убегавшую, оступилась и упала. Поднявшись, бедная женщина закричала, но только эхо, как бы в насмешку, отвечало на душераздирающие крики несчастной матери. В глазах у нее помутилось, силы изменили ей, и она упала без чувств.
XXIV. Заговор
В тот самый вечер, когда нищенка, известная в городе как нищая графиня, украла ребенка Маргариты, Черная Эсфирь сидела в своей комнате. Комната находилась в первом этаже, она была низкой и небольшой, но уютной. Тяжелые портьеры на окнах скрывали ее от любопытных взоров. Посреди комнаты с потолка свешивалась розового стекла лампа, которая распространяла приятный свет. Несколько старинных стульев, обтянутых выгоравшим желтым штофом, приобретенных явно по случаю за бесценок, стояли на ковре, устилавшем пол. У одной стены под зеркалом в золотой раме на мраморном столе красовались флаконы с душистыми маслами и эссенциями; у другой – стояла высокая кровать с балдахином, ее белые прозрачные занавеси были задернуты. На резном столе лежали искусственные цветы, письма и золотые украшения.
Черная Эсфирь лежала на кушетке, стоявшей подле этого стола; ее прекрасные темные волосы разметались по белоснежным плечам; розовый свет лампы озарял тонкие черты ее прелестного лица.
Вдруг Черная Эсфирь услышала в коридоре шаги. Она вскочила с кушетки, поправила свое красное шелковое платье и взглянула на золотые часы. Было уже больше десяти, значит, это Шаллес Гирш, заперев свою лавку, поднимается в ее комнату. Но нет, похоже, в коридоре не один человек.
Дверь тихо отворилась, и в ней показалась голова еврея, с виду ему было лет пятьдесят. Его огромная лысина в обрамлении седых волос подчеркивала густоту черных бровей и размеры большого горбатого носа.
Увидев свою прекрасную дочь, еврей гордо улыбнулся.
– Клянусь головой, – как обычно, очень тихо проговорил Шаллес Гирш, – головой, деньгами и прекрасной Эсфирью, моей гордостью, что я потеряю последние волосы от этого Фукса с его планами.
– Этот старый грешник только так говорит, – засмеялся Фукс, входя вместе с Рыжим Эде в комнату Эсфири и затворяя за собой дверь.
– Ты же наперед видишь, чем кончится всякое предприятие, как же тебе и теперь не знать исхода нашего дела? Господин граф Эдуард Монте-Веро, – с иронической улыбкой представил Фукс Черной Эсфири своего слишком хорошо знакомого ей провожатого, который явился сегодня на редкость нарядным.
Эсфирь громко засмеялась.
– Мне Кажется, я уже слышала это имя, – сказала она.
– Без сомнения, мой милый друг, ты могла его слышать: граф Эбергард Монте-Веро с недавнего времени живет в городе. У него огромные владения в Южной Америке. А вот его единственный сын. Граф Эбергард приехал сюда для того, чтобы найти своего единственного ребенка, которого какими-то судьбами потерял, – вот он наконец найден.
– Душа моя, он затевает рискованное дело! Позволь тебе все рассказать! – усаживаясь, сказал Шаллес Гирш. – Этот Фукс – смельчак, ему нечего терять, кроме головы, да и та уже давно потеряна. Они не могли добраться до графа здесь, теперь хотят взяться за него за морем. Это риск, говорю я, риск, какого еще никогда не бывало, и они хотят взять тебя с собой. Без тебя я, разумеется, не дам огромных денег, которые на то нужны! Но ты умна и осторожна.
– Я еще не поняла, в чем же ваш план, да и к тому же я хочу отправиться в Эмс.
– С господином Веловым, чтобы выкупить попугая и обезьяну, которых тот заложил у Леви? – усмехнулся Фукс.
– Неужели ты в самом деле дочь Шаллеса Гирша и племянница Икеса Соломона, которые никогда не занимаются мелочами? Что тебе надо в Эмсе, Черная Эсфирь, или ты опять хочешь выманить у какого-нибудь старика несколько тысяч талеров? Мы дадим тебе миллионы!
– Ты опять расщедрился на нули, Фукс! – рассмеялась прекрасная еврейка.
– Черт меня возьми, если мы не привезем с собой миллионы. Мы затеваем гениальную штуку, она и в твоем и в нашем вкусе. Приготовления уже сделаны, и мы имеем высокого покровителя! Послушай: сперва я намеревался найти дочь графа Монте-Веро, которую тот действительно ищет. Я подумал при этом о тебе, Черная Эсфирь, но здесь было много препятствий. Куда лучше, если мы отправимся с сыном графа, – тут Фукс указан на своего провожатого, – сперва в Лондон, а потом, при помощи твоих двоюродных братьев, в Бразилию.
– Я должен дать на это деньга! – прервал Гирш.
– Не бойся, старый скряга, те, кто дал нам поручение, снабдят нас и деньгами! Понял?
Еврей кивнул головой.
Прекрасная еврейка, которую заинтересовало рискованное предприятие, предлагаемое Фуксом, прочла вполголоса:
«Я жду вас сегодня между одиннадцатью и двенадцатью часами в парке близ кладбища, чтобы вручить вам бумаги, которые нужны для исполнения вашего плана. Не говорите никому об этом письме и приходите одни, вы найдете на означенном месте монахиню».
– Какие бумаги должен ты получить?
– Свидетельство о смерти графа Монте-Веро, утверждение преемником его сына Эдуарда и паспорта для тебя и меня. Ты – моя дочь и невеста графа Эдуарда Монте-Веро, я же буду адвокатом Ренаром.
– Отчаянный план! – пробормотала Черная Эсфирь.
– Здесь нам ничего не сделать, Шаллес, – сказал Фукс, обращаясь к старому еврею, который с блестящими глазами следил за своей дочерью. – Здесь слишком силен надзор и с каждым годом делается все больше всяких устройств, которые мешают нашему ремеслу; только там, за океаном, счастье еще может улыбнуться нам. За нами тут следят и рано или поздно всех поймают, в том числе и тебя, Шаллес Гирш!
Отец Черной Эсфири вскочил.
– Какие дела у меня с вами, что ты осмеливаешься так говорить? За мое доброе сердце, за то, что я даю тебе приют в своем доме, ты хочешь довести меня до виселицы! Негодяй!
– Не горячись, Шаллес, – Фукс дружески потрепал по плечу взволнованного еврея. – Ворон ворону глаз не выклюет, я тебя не предам!
– Ворон? – крикнул взбешенный еврей. – Вы считаете меня своим сообщником? Неблагодарные твари, мошенники!
– Откуда же получаешь ты доходы, чем нажил ты свои богатства, благодарный, великодушный человек? – проговорил Фукс, улыбаясь.
– Черт тебя возьми…
– Этого он не сделает, дорогой Гирш, – прервал Шаллеса Фукс, – во всяком случае теперь это было бы нехорошо с его стороны, так как мы готовимся составить свое счастье! Если вы не хотите помочь нам деньгами и рекомендательными письмами к Соломонам в Лондоне, если вы теперь, когда затевается нечто великое, хотите отказаться от нас, хорошо! Дело пойдет и без вас!
– Что вы тратите попусту время. – сказала, подходя к отцу и Фуксу, прекрасная Эсфирь. – Я разделяю ваш план с условием…
– Требуй, Черная Эсфирь, – Фукс протянул ей руку для скрепления сделки.
– Чтобы вы подчинялись мне! Ты должен охотно исполнять желания своей дочери, а вы – приказания своей невесты. Достаньте бумаги, я сама повезу их.
– Ого, вижу кровь Икеса Соломона! – довольно воскликнул Фукс. – Позволь мне обнять тебя, дорогая дочь. Там, за океаном, мы будем рыться в золоте и бриллиантах. О, как блестят его глаза! Да, еврей, ты тоже получишь свою долю, чтобы мог потом сказать: Черная Эсфирь и Фукс – гении!
– Ты должен поспешить, монахиня ждет тебя от одиннадцати до двенадцати! – напомнила Эсфирь.
– Будь осторожен, Фукс. Возьми вот этот плащ, – прибавил Гирш. – Когда ты вернешься, я угощу тебя хорошим вином.
– Посмотрите, как любезен стал вдруг Шаллес с негодяем!
– Говори тише и будь осторожен! Надень плащ – вот так. Я выпущу тебя. Не ходи через дворцовую площадь!
– Я пойду нарочно по самым многолюдным улицам. Ты состарился, Шаллес Гирш. Где твоя былая смелость? Ну, зато у тебя есть дочь, которая тебя заменяет! Прощайте, граф Эдуард, до свидания, моя прекрасная дочь! – с этими словами Фукс быстро поцеловал грудь Черной Эсфири. Сегодня он осмелился прикоснуться губами к ее нежному телу, чего удостаивались только старики на водах, тысячи платившие за это.
Шаллес Гирш тихо отворил дверь комнаты и выпроводил Фукса, между тем как сам крадучись последовал за ним; они спустились с лестницы в темные сени и достигли старой и грязной выходной двери; Гирш осторожно повернул ключ в замке.