Граф Эбергард купил Марангу на рынке невольников в Рио-де-Жанейро, и она исполняла с малолетства обязанности садовницы.
– Маранга, ты ли это? – повторил голос.
– Антонио? – спросила мулатка по-португальски.
– Ты узнала мой голос, прекрасная парда[9],– проговорил знакомый нам погонщик мулов, раздвигая ветви и подходя к Маранге. – Ты не испугалась?
– Немного испугалась, я не знала, что ты уже здесь.
– Да, на этот раз я поспешил вернуться назад, но все же меня кое-что задержало.
– Ты говоришь загадками.
– Господин Ренар в замке?
– Нет, его ожидают ночью.
– Значит, он в Рио?
– Не знаю, Антонио, но ты говоришь так взволнованно.
– Да, бьюсь об заклад, с негром Марцеллино говорил Ренар. Я предчувствую недоброе. Этот человек мне не нравится, следовало бы предостеречь молодого сеньора Конде.
– Не делай этого, Антонио, молодой сеньор Конде…
– Ну, говори, говори…
– Я слышала голоса и шелест платья вон в тех кустах, наверху, – отвечала Маранга шепотом.
– Нас здесь не видно. Что ты хотела сказать мне о графе Эдуарде?
– Он не тень нашего графа, – прошептала мулатка. – Он мне кажется таким странным и…
Маранга, которая обладала весьма чутким слухом, опять, не кончив фразы, схватила Антонио за руку и указала в сторону гротов. Антонио взглянул туда и увидел возле одного из живописных гротов две фигуры.
– Донна Корнелия и император! – прошептал он.
Мулатка приложила палец к губам и подала Антонио знак следовать за ней. Она раздвинула ветки кустов, росших у стены, и стала в их тени.
– Иди, Антонио, – прошептала она. – Завтра вечером встретимся на берегу. Так будет лучше!
– Мне бы хотелось остаться с тобой, Маранга, – тихо проговорил погонщик мулов, прижимая к груди юную мулатку. – Мне все кажется, что тебя могут похитить у меня.
– Будь спокоен, Маранга любит тебя и никого другого.
– Ты хотела рассказать мне о молодом сеньоре Конде.
– Завтра расскажу!
– Нет, я должен узнать о молодом графе! Он ухаживает за тобой?
– Я предостерегла его, Антонио! Маранга сказала ему, что если он еще прикоснется руками к ее телу, она убьет его. Но иди, дорогой Антонио, Маранга любит только тебя!
Молодой погонщик мулов сжал кулаки, но при последних словах девушки порывисто обнял ее и, скользнув в тень высокой стены, вышел через открытые ворота.
Мулатка взглянула в сторону грота. Император и Корнелия исчезли, но нет – в бледном свете луны еще белела ее мантилья у входа в грот.
Прекрасная Корнелия и дон Педру с наступлением вечера взошли на бельведер, чтобы полюбоваться на закат. Адъютант императора напрасно искал молодого графа Монте-Веро, который должен был сопровождать их, и императору пришлось одному прогуливаться с невестой хозяина.
В эту ночь в замок вернулся Ренар, и молодой граф вышел из своих комнат, чтобы встретить его.
Черная Эсфирь, видя, что передача богатства затягивается, стала сомневаться в удаче опасного предприятия и потому всегда была готова к бегству. Никем не замеченная, она прошмыгнула в свою комнату, как только карета подкатила к подъезду.
Эдуард, накинув элегантное неглиже, встретил вернувшегося Ренара в портале вместе со сбежавшейся прислугой.
Они любезно обменялись приветствиями и последовали за лакеем, который шел впереди с тяжелым канделябром. Дойдя до своих покоев в левом флигеле, Эдуард приказал лакею зажечь лампу и оставить их одних.
Зала, куда вошли эти двое, отличалась особой роскошью. Лампа распространяла приятный матовый свет, в открытые окна доносился аромат цветов.
Фукс снял с себя легкое длинное пальто и широкополую шляпу, Эдуард приказал принести вина. Не проронив ни слова, выждали они, пока лакей подал вино На серебряном подносе и удалился. Когда уже никто не мог помешать им, Эдуард приблизился к Фуксу, который наливал себе стакан превосходной мадеры.
– Мы должны спешить, – быстро проговорил он. – Тебя видели в Рио!
– Откуда ты знаешь?
– Сейчас узнаешь, расскажи сперва, что ты устроил! Ты говорил с негром…
– Черт возьми, откуда ты это знаешь? Ну, и что из того, что меня видели? Я нанимал негра для Эбергарда, он служит гребцом на одной из таможенных лодок и имеет такой сильный кулак, что можно быть спокойным! Что делают судебные чиновники?
– Они еще переписывают все. Теперь они в гавани Рио-Веро.
– А проклятый управляющий Виллейро?
– Час назад ему тайно сообщил какой-то погонщик мулов, что он видел тебя в Рио, в трактире, где ты разговаривал с каким-то мошенником-негром. Ты знаешь, что соседняя комната примыкает к башне, в которой Виллейро охраняет драгоценности графа и деньги, полученные за последнее время. Как-то поздно вечером я заметил, что туда вошел человек, и смог расслышать все, о чем говорили между собой эти люди. Погонщик предостерегал против нас управляющего Виллейро, который, по-видимому, тоже с недоверием относится к нам, тем более что от Шенфельда, отправившегося в Европу, до сих пор нет вестей.
– Значит, мы должны в одну из следующих ночей завладеть сокровищами, которые хранятся в башенной комнате, и деньгами, которыми заведует Виллейро! – Фукс снова осушил стакан.
– Согласен, но это не так-то легко исполнить.
– Мы должны отказаться от всего другого и довольствоваться только этим!
– Там громадное состояние, я убедился сегодня, заглянув в акты. В башне находится более миллиона золотых монет, а бриллиантов и других драгоценных камней на три миллиона мильреисов. Да и доходы за последние недели составляют двести тысяч мильреисов.
– Таким капиталом обладает не всякий владетельный князь в Европе, – заметил Фукс. – Расположение комнат тебе известно, а как со всем остальным?
– Имеется только одно препятствие, которое может расстроить наше бегство! – воскликнул Рыжий Эде.
– В чем же оно?
– Как мы вытащим эти сокровища? Не забывай, что золото и драгоценные камни хранятся в мешках и надобно более ста мулов, чтобы отвезти хоть половину их в Рио-де-Жанейро! – Рыжий Эде уселся в кресло.
Фукса взволновал разговор о богатствах. Цифры, которые назвал его сообщник, были так заманчивы, что жадное сердце сильно забилось. Если бы ему удалось похитить хотя бы десятую часть этих сокровищ и бежать с ними, и то можно бы жить с блеском и в свое удовольствие, и кто бы узнал, как он нажил эти богатства? Тогда он избавился бы от всех преследований и опасностей.
– Ничего, что-нибудь сообразим! – проговорил Фукс, пройдясь несколько раз взад и вперед по ковру. – Вытащить все, конечно, невозможно, но взять столько, чтобы нам обоим хватило, мы сумеем.
– Ну и прекрасно, а Черная Эсфирь пусть сама о себе позаботится, она, кажется, снискала расположение императора.
– Это не наше дело! В следующую ночь– мы должны бежать – пора! Ты знаешь, что надо делать здесь, в замке, а я приготовлю все, что нужно, для того, чтобы отвезти сокровища в Рио.
– Постой! – остановил Фукса Рыжий Эде, который знал талант своего друга. – Наша работа будет не из легких, ключи от башенной комнаты у судебного чиновника, который спит в красной зале.
– Мы отнимем их, легкий удар по голове лишит его сознания.
– Он исполинского роста, и череп у него как у тапира, лучше было бы опоить его. Из последней залы мы через столовую пройдем в комнату Виллейро, которого, разумеется, надо убить. Затем мы отопрем дверь башенной комнаты. В этой комнате есть окно с решеткой, мы выбросим через него мешки вниз, на песок.
– Хорошо! Мы оттащим мешки на берег Рио-Веро, положим в лодку и по течению спустимся с нашим кладом в Рио-де-Жанейро. О провианте и костюмах я позабочусь завтра, в Рио мы купим себе пароход и через четыре дня будем в открытом море.
– Значит, план составлен. – Встав, Рыжий Эде подал своему другу руку. – У нас впереди целый день для приготовлений. Но не говори, ради Бога, ничего Черной Эсфири! Ее отсутствие завтра будет нам на пользу, поверь, такие женщины, как она, всегда сумеют выпутаться!
– Спокойной ночи! – сказал наконец Фукс. – Надо хорошенько выспаться, в следующие ночи нам будет не до отдыха.
– Значит, последнюю ночь мы спим на этих шелковых подушках, – улыбнулся Рыжий Эде. – Мне жалко каждой вещи, которую мы оставляем здесь!
– Ну, ведь не можешь же ты взять с собой весь замок, ненасытный! – Фукс взялся за пальто и шляпу. – Я думаю, нам и того хватит до конца дней.
– Да, ты прав. Заживем же мы с тобой, Фукс!
Рыжий Эде еще раз наполнил стаканы и чокнулся с другом; когда они расстались, было уже далеко за полночь.
На следующее утро император, весьма холодно простившись с молодым графом Эдуардом и господином Ренаром, вернулся со свитой в столицу.
Днем Фукс осмотрел лодку, лежавшую возле высокой стены на берегу Рио-Веро, тайком перенес в каюту вина и съестные припасы. По этой реке проходило мало судов, а на случай, если их встретит какой-нибудь корабль из Монте-Веро, Фукс приготовил два матросских костюма.
Управляющий Виллейро, уже немолодой человек, редкой честности, всей душой преданный Эбергарду, пользовавшийся безграничным доверием последнего, целый день занимался с судебным чиновником, оставшимся в замке, между тем как другие чиновники находились в колониях Монте-Веро, просиживая за актами и приходными книгами.
Вечером сеньор Конде в знак признательности пригласил Виллейро и чиновника на стакан вина. Виллейро отказался по причине легкого нездоровья, а чиновник, весьма любивший этот напиток, с удовольствием принял предложение.
Когда начало смеркаться, Эдуард приказал лакеям поставить на балконе стол, и когда на нем уже стояли бутылки, Фукс, воспользовавшись отсутствием слуг, всыпал в одну из них порошок селинтового корня, известного туземцам как одурманивающее средство.
Судебный чиновник действительно был необыкновенно высоким и, по-видимому, сильным человеком. Эдуард был прав, когда предложил привести его в бессознательное состояние с помощью вина. Не всякий удар свалил бы такого богатыря, и в случае неудачи он мог дернуть за сонетку, висевшую у его постели, и малейшее ее движение заставило бы всю прислугу сбежаться в его комнату.