— Это нормально. Я же в последние дни то из седла не вылезаю, то перед мольбертом топчусь по десять часов, то на балу танцую. Сплошные упражнения. Собственно, именно к этому я и стремлюсь. Ещё бы кормил меня кто-нибудь почаще, — я протянул руку. — Я замёрз, а ты совершенно не желаешь согреть своего графа.
— Ох, ваше сиятельство, — она пискнула, когда я ухватил её за руку и втащил на кровать. Она упала на спину, и я, перевернувшись, навис над ней.
— Я завтра уезжаю, вместе с дедом, так что, не знаю, когда ещё раз тебя увижу. И кто знает, может быть, мне захочется тебя ещё раз нарисовать? А я совсем не запомнил всех изгибов.
— Ваше сиятельство, — и тут я стянул с неё платье до пояса, и девушка выгнулась и тихонько застонала.
— Ваше сиятельство, — дверь распахнулась и в спальню заглянул Тихон. — Ох, ты. Не хотел бы вас отвлекать, но там, значит, в большой гостиной, где новая картина стену украшает, баронесса Соколова сидит вместе с дядей, а ваш дед просил вас прийти. Даже разбудить велел, коли спите.
— Сейчас, — я уткнулся лбом в плечо Алёны.
— Евгений Фёдорович…
— Тихон, выйди, дай мне в себя прийти, — прорычал я, соскочил с кровати и прошел в душ.
Второй раз за день. Охренеть, ни встать. Я не кот, вашу мать, а енот-полоскун. У меня тотем, случайно, не изменился? Бросив взгляд на перстень и убедившись, что это всё ещё рысь, я вылез из прохладного душа и прошёл обратно в комнату. Алёны уже не было, и это было к лучшему. Быстро одевшись, я тряхнул мокрой головой. Да, неприятно, когда вода за шиворот стекает, но, что поделать? А теперь пойдём и узнаем, что от меня нужно Соколовым.
Глава 17
Мария стояла возле стены и смотрела на картину, которая ещё рамы не имела и даже не до конца высохла.
Барон Соколов о чём-то тихо переговаривался с дедом.
— Женя, почему ты мокрый? — спросил дед, когда я вошёл в гостиную.
— Возможно, потому, что я спал, когда Тихон сообщил, что меня здесь ждут? — спросил я, стараясь не закатывать глаза. — У меня вчера был очень насыщенный день, за которым пришла не менее насыщенная ночь. Чтобы проснуться, мне пришлось душ принять.
— Женя, это ваша картина? — я отвёл взгляд от деда и перевёл на Машу.
— Да, моя, нравится? — я криво улыбнулся и подошёл к ней, сцепив руки за спиной.
— Очень нравится, — ответила девушка. — Это же ваш тотем?
— Это покровительница всего нашего клана, — я продолжал стоять, заложив руки за спину и смотреть на картину, словно сам впервые её увидел. — Рыси вовсе не умильные киски с кисточками на ушках, — тихо проговорил я. — На самом деле, рыси довольно пакостливые звери, а также злопамятные. И очень часто они не убивают сразу добычу. Но, они её не мучают, они так играют. Такова их природа, Мария, — отвернувшись от картины, я посмотрел на неё.
— Зачем вы мне это говорите? — почти прошептала она.
— Ваш тотем сокол, разящий бескомпромиссный, но всё же иногда позволяющий надеть на себя колпачок, чтобы взлететь с кулака охотника. Рысь невозможно приручить в том смысле, к которому мы привыкли. Её невозможно выдрессировать. Тигров и львов можно, рысь — нет. Вы должны это помнить, потому что за дела воздаётся, и, как знать, возможно, во мне гораздо больше от рыси, чем я сам представляю себе. — Я улыбнулся. — Нас ждут, чтобы что-то обсудить.
Она мне ничего не ответила, и мы прошли к свободным креслам, расставленным возле небольшого столика. На столике стоял чайник, чашки и какие-то печенюшки в вазочке. Да, здесь вам не тут. Хотите нормально поесть в этом доме — готовьте сами. Или же сумейте понравиться кухарке, как это Фыра, например, сделала. Вот кто никогда не голодает и для кого всегда лакомые кусочки найдутся.
Соколовы же на скудность закусок внимания не обратили. Барон посмотрел на племянницу, а потом перевёл взгляд на стол.
— Машенька, я знаю, тебе это не слишком по душе, но, побудь хозяйкой, а то мы останемся без чая, — после этого он повернулся к деду. — Вы уж извините, Сергей Ильич, что вот так распорядился.
— Ничего страшного, Юрий Васильевич, — дед махнул рукой. — Я и сам хотел просить Марию поухаживать за нами. Но, у вас, как у законного опекуна гораздо больше прав и возможностей.
Маша посмотрела на чайные принадлежности с плохо скрываемым раздражением, словно они что-то имели против неё. Но возражать не стала. Придвинулась поближе к столу и начала колдовать с чайником, как-то по-особенному заваривая чай. Мы сидели и ждали, когда чай будет разлит по чашкам. При этом все молчали и у меня закрались подозрения, что вся эта суета с чаем была затеяна только по одной причине — они тянут время. Зачем, это был второй вопрос, но, возможно, просто для того, чтобы собраться с мыслями.
Я сделал глоток и поморщился. Не люблю чай. После него всегда оскомина во рту остается и хочется воды, что странно, ведь чай всё-таки пьют, а не грызут.
— Юрий Васильевич, теперь-то ты расскажешь, зачем такой крюк сделал, в нашу усадьбу свернув? — спросил дед, которому, похоже, так же, как и мне, надоело ждать, когда же Соколов соберется, наконец, с мыслями.
— Да, конечно, — барон поставил чашку на стол. — То, что произошло с вами, словами не передать и, в случае чего на полную поддержку баронства Соколовых вы можете полностью рассчитывать. Но, мы здесь не за этим.
— И зачем же? — дед чашку на стол не ставил, продолжая держать на весу.
— Я не могу гарантировать, что в ближайшее время здесь будет спокойно. Поэтому решил отправить Машу в подготовительную школу при военном училище, куда она поступила. Я уже распорядился купить ей дом, неподалёку от училища и часть вещей отправлена туда, вместе с парой слуг.
— А слугам не опасно долго находится на изнанке? — дед, наконец, поставил чашку на стол.
— Форт хорошо защищён, вам ли не знать, — барон улыбнулся краешками губ. — Ведь с Евгением там проживает его денщик, Тихон, если не ошибаюсь.
— Верно, — граф вернул улыбку барону. — Я рад за Марию, но, вы же приехали сюда не для того, чтобы об этом рассказать?
— Разумеется, нет, — Юрий Васильевич отмахнулся от такого предположения. — Ладно, ходить вокруг до около можно бесконечно, и так и не подойти к сути… Евгений уезжает в Академию на днях?
— Завтра мы перебираемся в Ямск, а через пару дней Женя сядет на поезд до Иркутска, — кивнул граф.
— Он не мог бы сопроводить Машу до нашего нового дома на изнанке? Разумеется, она поедет с горничной и лакеем, но… Сами понимаете… — Соколов развел руками.
Дзынь. Маша резко поставила чашку на стол. Как только не разбила?
— Эм, — дед глянул на Машу, затем перевёл взгляд на барона. — А родственники её жениха никак не могут поспособствовать?
— В том то и дело, что нет, — Соколов скривился, как будто съел что-то кислое. — Лëня уже уехал, а кроме отца и дяди в роду Ондатровых только две престарелые тётушки и дочь дяди — девица Татьяна, шестнадцати лет от роду. Клан не слишком большой и переживает жизненные трудности…
— И поэтому женитьба наследника на Марии выгодна больше им, — дед поднял палец вверх. — Почему вы согласились на не слишком выгодный брак?
— У нас общая граница с Ондатровыми. Сыновей у меня нет, как-то не получилось, — Соколов вздохнул. — Так что для Соколовых нельзя сказать, что брак не выгоден.
— Да, земельные притязания бывают существенны, — теперь дед смотрел на меня. — Хоть это немного неприлично, чтобы ещё незамужнюю девицу сопровождал не родственник, но, полагаю, на это многие закроют глаза. Тем более, какое-то сопровождение Марии все же выделяется.
— Я не обратился бы к вам и сам сопроводил Машу, если бы не оказия. Евгений едет практически туда же, куда отправится Маша. И было бы глупо с моей стороны не попробовать, чтобы не терять время. Вы же сами понимаете, Сергей Ильич, что последствия произошедшего с вашим кланом и кланом Свинцовых могут иметь серьёзные последствия для всех нас. Видит сокол, я не хочу этого, но, если вы согласитесь, то могу посвятить подготовке к возможным неприятностям все выделенное время. Это было бы гораздо лучше, чем опекать племянницу, которая сама высказывается категорически против любой опеки.
— Ваши слова не лишены какой-то логики, — дед усмехнулся, посмотрев на побледневшую Машу. — Женя, что скажешь?
Скажу, что это настолько дикая дичь, что у меня язык не поворачивается её озвучить. Скажу, что они, наверное, все ослепли и мгновенно отупели, если думают, что отпускать со мной Машу — это хорошая идея. Все же видели, мать их, портрет! И, если что-то между нами по дороге произойдет, то я даже повторять не буду, что предупреждал. О последствиях нужно думать заранее. И, нет, я никогда не поверю, что Юрий Соколов не заметил, что племянница была слегка растрепана, когда они с Тихоном нас нашли. И если что-то можно списать на стресс, то небольшой беспорядок в одежде вряд ли.
Ничего подобного я не сказал. Только улыбнулся и ответил.
— Я могу только подчиниться приказу главы клана, — наши взгляды с дедом скрестились.
Ты всё правильно понял, дед. Я не возьму на себя ответственность, оно мне вообще надо? А вот приказ главы я действительно не могу игнорировать.
— Думаю, молодые люди могут идти, — дед кивнул и в его глазах отразилось одобрение. — А мы с вами, Юрий Васильевич обговорим детали и составим точный маршрут. Всё-таки у молодой барышни гораздо больше потребностей, чем у здорового юноши, который и в общем вагоне сможет без ущерба уехать.
— Вы правы, Сергей Ильич, нам необходимо обговорить детали.
Они потеряли к нам интерес. Вот зачем, спрашивается, меня вообще сюда притащили? Могли бы просто завтра утром озвучить итог переговоров: Женя едет с Машей, потому что у нас, похоже, небольшая война намечается, и мы хотим вас обезопасить. Тем более, что ни мое мнение, ни Машино никого не интересует. Сказано вместе поедете, возьмëтесь за ручки и поедете. А то, что мои музы от недотраха перевозбудились и намекают, что, в принципе, можно ещё один портрет нарисовать, а то и несколько, разной степени обнаженности — это тоже никого не инте