— О, как, — я задумался. — Интересный расклад получается.
— Это да. К тому же получается странная штука. Дроздовы богаты, даже очень. У них много предприятий на Урале, включая золотодобычу. Они прекрасно могут позволить себе шиковать в столице, ни в чём себе не отказывая. А на благо клана пускай трудятся толковые управляющие из ПроДроздовых. — Задумчиво добавил Олег.
— Тогда каким образом Макар в таких долгах погряз? — я, нахмурившись, смотрел на друга.
— Не знаю. Надо в дом попасть и в депозитарий. Сдаётся мне, что папаша Макарку совсем без штанов решил оставить, — хмыкнул Олег, и тут зазвонил мой мобилет.
Звонил Куницын. Он всё-таки решил навестить Макара. Если я правильно понял, Дроздов начал быковать, в результате чего произошёл несчастный случай, связанный с неосторожным обращением с оружия. Первой мыслью было послать к Аркашке пару егерей, чтобы они его аккуратно оттуда забрали. Не было его в доме, всё на этом. А Макарке нужно было технику безопасности соблюдать. Но затем в голову пришла идея. Сказав, чтобы Куницын спрятался где-нибудь и дождался меня, я отключился и вскочил с дивана.
Миша разрешил пользоваться одной из своих машин, когда мне понадобится куда-нибудь съездить. Дроздов был должен мне свою передать, но пока я её не получил. Пришлось искать дворецкого и просить предоставить мне средство передвижения.
— Что ты задумал? — Мамбов с любопытством смотрел на мои метания.
— Хочу сделать сюрприз нашим Дроздовым. — Признался я. — Новый год, все дела. Так и хочется почувствовать себя дедом Морозом. Но не отдавать же им гнилое наследство, правда?
— Макар мёртв? — спросил Мамбов прищурившись. Он не слышал, о чём говорил мне Куницын, потому что Аркаша почти шептал в трубку. Я сам его с трудом мог расслышать. Но Олег — очень хороший аналитик и по моим рубленым фразам сумел составить примерную картину.
— Да, несчастный случай, — кивнул я. — И Куницын здесь совсем ни при чём. Что обидно, потому, что Аркадий реально имел право завалить эту птичку недоделанную. Но, думаю, мы найдём, чем компенсировать его разочарование, если твои подозрения насчёт депозитария подтвердятся. Хоть он и написал отказ от претензий, но как-то это не по-человечески получится, совсем ничего ему не откинуть.
— Добрый ты, — Мамбов усмехнулся.
— Нет, я просто ленивый. К тому же сильно распыляться — в итоге можно потерять всё. — Я принялся натягивать перчатки.
— Вот что, я с тобой поеду, — решительно произнёс Мамбов. — Два графа придадут вес, и сюрприз Дроздовым в виде титула без долгов с домом в столице и семейных неотделимых земель случится гораздо быстрее. Вот только тебе денег хватит покрыть долги Макарки?
— Должно хватить. — Я решительно кивнул. — В крайнем случае у деда займу. Если ты прав насчёт золотодобычи, то только одно это компенсирует все мои затраты клану.
— Ну, тогда поехали, — Олег застегнул пальто, которое подал ему невозмутимый дворецкий. — А то Куницын там замёрзнет, пока нас дождётся.
Глава 20
Когда я подъехал к дому барона Дроздова, то увидел, что ворота открыты, а во многих окнах дома горит свет. Машина остановилась неподалёку от ворот, и я вышел на улицу, всматриваясь в темноту сада.
— У тебя глаза светятся, — откуда-то сбоку вышел Куницын.
— Да, я знаю, — я снова перевёл взгляд в сад. — Побочный эффект от дара рысиного зрения. Что там за вечеринка? — спросил я, отзывая дар и пару раз моргнув, привыкая к изменившейся картинке.
— Полиция прибыла. Кто-то из слуг, похоже, всё-таки решил посмотреть, что хозяин делает в кабинете, и нашёл его за столом с пистолетом в руке. — Ответил Куницын. — Ты слишком долго добирался, я уже замёрз, — добавил он, ёжась и повыше поднимая воротник.
— Маша сказала, что Толя Дроздов здесь, в Москве. Он должен сопровождать их на балу, поэтому уже приехал. Его отец тоже, вроде бы собирался приехать. И сына поддержать, и по столице погулять. Я пытался номер мобилета Анатолия найти, он вроде говорил, что у него эта игрушка есть, но не смог. Завтра утром ещё раз попробую.
— Мог бы сразу на завтра перенести свои поиски. Или вообще на балу с Толькой встретиться. Он-то цыпочек своих будет караулить, которых мужья и родичи не растащат после представления императору, — пробурчал Куницын. — А то, чуть позже, чем полицейские, трое весьма недовольных мужчин прибыли, похоже, кредиторы Макара.
— Это отлично, — я даже позволил себе улыбнуться. — У них наверняка свои люди в полиции имеются, раз так быстро сообразили, что им грозят существенные убытки. Прилетели, чтобы убедиться. И не ной, я всего на десять минут задержался.
— Я не ною, я замёрз, — Куницын весьма выразительно посмотрел на меня. — И мы всё ещё стоим на морозе.
— Залезай, — я кивнул на машину. — Ты прав, мы должны появиться перед господами полицейскими и кредиторами, пышущие здоровьем и праведным гневом.
— С чего бы нам гневом дышать, да ещё и праведным? — Аркадий откинул голову на спинку сиденья и блаженно прикрыл глаза. При этом его слегка затрясло. Похоже, правда замёрз, как собака.
— Как это с чего? — я возмущённо посмотрел на него. — Дроздов, падла, решил покончить с собой и, таким образом, уйти от наших весьма справедливых, к слову, претензий. Получается, мы остались ни с чем? Даже без чувства полного удовлетворения? Я что, остался без его машины? Ну уж нет, я этого так не оставлю. — Куницын при этом покосился на меня, взглянув очень странным взглядом, но ничего не сказал. Я же увидел, что его перестало трясти. — Ты согрелся? Тогда поехали, пока так нужные нам господа не разбежались к чёртовой бабушке.
— Что ты задумал? — наконец, догадался спросить Аркадий.
— Увидишь. Главное, подыгрывай мне вовремя. Игнат, поехали.
— Прямо к дому? — уточнил сидящий за рулём Игнат. Он сам вызвался покатать меня, чтобы немного отвлечься от навалившейся на него горы бумаг.
— Конечно, — я даже удивился подобному вопросу. — Или ты думаешь, что мы от ворот потащимся, как бедные родственники?
Мой помощник ничего не ответил, и машина покатилась по заметённой снегом подъездной дорожке, приближаясь к дому.
Клыков Геннадий Викентьевич посмотрел на тело барона Дроздова, всё ещё сидящее в кресле, с ненавистью. Вот ведь гад какой. Решил таким вот способом покончить сразу со всеми проблемами. И что ему теперь делать? Ведь он остался главным кредитором Макара, перекупив его долги у остальных. Клыков просчитывал шансы вернуть деньги, и они были вполне реальные. В крайнем случае можно было обстановку этого дома вынести за долги. Здесь много ценных вещей, картины те же. В любом случае долг Макара бы окупился. А теперь что делать?
Если бы он приехал раньше полиции, то успел бы что-то урвать в качестве возмещения ущерба. А теперь нет, потому что эта тварь принципиальная, Славка Пчёлкин, уже вовсю ставит печати запрета. А они снимутся, только когда наследник вступит в права наследования.
И ещё не понятно, что там за наследник будет. Ладно, попадётся покладистый тип, который быстро оплатит долги так неожиданно свалившегося на него баронства. А если нет? Если наследничек той ещё сволочью окажется, и за каждую копейку судиться начнёт?
И дёрнул же его чёрт связаться с Дроздовым! А ведь потому и связался: не думал, что хватит у Макарки мужества вот так от долгов уйти. Никогда ещё Клыков так сильно не ошибался в людях. Уверен же был почти на сто процентов, что этот слизняк — и есть слизняк. А оно вон как оказалось.
Клыков перевёл взгляд на денщика Дроздова, который и обнаружил тело хозяина, и сразу же обратился в полицию. И зачем, спрашивается? Видно же, что эта скотина застрелилась. Нет, чтобы его позвать. Они бы честь по чести, договорились. И похороны Клыков устроил более, чем достойные. Да ещё и Пчёлкин сегодня дежурил, как назло. Просто дикое невезение и стечение обстоятельств.
— Какого чёрта здесь происходит? — голос, раздавшийся в дверях кабинета, заставил всех находящихся здесь людей обернуться. Кроме Клыкова, здесь же находились двое его помощников, этот самый принципиальный Пчёлкин и его подчинённый из низших чинов, который скрупулёзно описывал объекты, на которые его шеф накладывал печати.
В дверях стоял высокий, стройный молодой человек. Широкие плечи намекали на то, что физической подготовкой он не брезгует, но общий вид могло охарактеризовать одно слово — мажор. Он принялся стягивать с рук дорогие кожаные перчатки, а глаза при этом блеснули жёлтым огнём. Понятно, парень принадлежит к знати. Только у них настолько тесная связь с тотемами. Случаются, конечно, исключения, но они обычно подтверждают это правило.
— А вы, собственно, кто? — вперёд выступил Пчёлкин. Клыков пока предпочёл помалкивать. Его не выгоняли, и то хлеб. Есть время принять уже окончательное решение. Но Пчёлкин — скотина, смотрел не слишком дружелюбно и мог в любой момент встать в позу. И пришлось бы ему, Клыкову Геннадию Викентьевичу, убраться отсюда, несмотря на всё его немаленькое состояние, потому что ссориться с ведомством князя Мышкина — себе дороже.
— Граф Евгений Фёдорович Рысев, — раздражённо представился молодой человек, проходя в комнату. — С кем имею честь…
— Капитан полиции Вячеслав Семёнович Пчёлкин, — ответил Пчёлкин, нахмурившись, оглядывая графа с ног до головы.
— Очень хорошо, — граф кивнул. — Тогда ответьте мне, капитан, почему барон Дроздов находится вон там, не реагирует на нас и вообще находится в весьма провокационной позе? — И Рысев указал на тело Дроздова.
— Барон Дроздов застрелился, — сухо ответил Пчёлкин, продолжая смотреть на графа неприязненно.
— То есть как застрелился? — глаза Рысева снова сверкнули. — Как он мог застрелиться, если должен мне машину, а барону Куницыну моральное удовлетворение? Он что не мог подождать, пока мы приедем, и барон Куницын застрелит его по всем правилам, описанным в дуэльном кодексе?
— Вы у меня об этом спрашиваете, ваше сиятельст