Ефим стоял рядом с догорающими останками двух крупных змей. В золе блеснули макры. Надо же, уцелели! Скорее всего, какими-то дополнительными свойствами обладают, — промелькнуло в голове довольно вялая мысль. Осмотрев Ефима и то, что осталось от змей, я перевёл взгляд на камеру.
— Если есть высшая справедливость, то вот она, — произнёс я, оглядывая тела тех, кто планировал такую участь для всех присутствующих в поместье людей. — Как это произошло? — я повернулся к Ефиму.
— Они под землёй прошли, — сотник присел на корточки, поднял макры, на мгновение прикрыл глаза и выдохнул. А когда он их открыл, я заметил яркий блеск, словно он стакан накатил. — Купола в то время ещё не было, так что змейки успели проскочить. Я уже распорядился, чтобы каждый сантиметр поместья проверили, — протянул он и пнул догорающие останки. — Жаль, что Саву нечем порадовать,
— Сава и так обрадуется, не переживай. Ему есть чем поживиться, — сухо прервал я Ефима. — К утру наши оставшиеся твари должны окочуриться. Если состояние Куницына позволит, мы сразу же уезжаем в Ямск. Там Серёжу и дождёмся.
— Мне сюда Саву пригласить или организовать транспортировку в Ямск? — Ефим быстро приходил в себя. Он уже, похоже, переварил энергию макров и вновь выглядел сосредоточенно.
— В Ямск. Здесь много тварей, которых я ни разу не видел, так что пускай сначала Лебедев посмотрит, — распорядился я. — Да, одна горилла Куницыну принадлежит. Уточни сначала, что Аркаша с ней делать собирается. Если хочет забрать и сделать трофейное чучело, то пускай своих егерей вызывает. Мы ему добычу не потащим.
— Дамы разочаруются отъездом, — усмехнулся Ефим. — Им здесь определённо нравится. Вон даже прорыв случился, и появилась возможность посмотреть скоротечный бой хороших бойцов. И, ваше сиятельство, вам бы руку перевязать.
— А я бал устрою в Ямске, помолвку отпразднуем, — ответил я, доставая платок и обматывая раненую руку. — Пообещаю, что как только Маша вернётся, то все присутствующие здесь женщины помогут ей организовать праздник.
— Хм, знаете… — Ефим кашлянул. — Думаю, вам лучше объявить это за ужином, потому что дамы могут наплевать на каких-то там тварей за периметром и немедленно рвануть в Ямск. Бал — это святое! — и он пошёл к выходу, чтобы отдать дополнительные распоряжения и проследить за поисками таких вот подкопов.
Я же ещё некоторое время смотрел на тела, а потом развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь.
Петрович выскочил на перрон, к нему тут же подошёл один из встречающих его егерей.
— Евгений Фёдорович распорядился машину тебе приготовить, а Серёгу мы сами доставим куда надо, — Дмитрий, занявший место старшего егеря вместо Петровича, усмехнулся. — Да не дёргайся, Евгений Фёдорович вместе с твоей девчонкой и всем табором, кочующим от Куницыных по поместьям Рысевых, в Ямск вернулся, — он схватил заметно побледневшего Сергея за рукав, помогая ему спуститься.
— Что-то произошло? — тихо спросил Петрович, пристально глядя на Дмитрия. — Митя, что случилось?
— Прорыв. Как раз в то время, когда слишком преданные Свинцовым слуги разломали механизм защитного купола, — серьёзно ответил Дмитрий. — Сергей Ильич так ругался, даже у меня уши в трубочку свернулись. А Сашка, наш юрист при его сиятельстве, сказал, что они тогда в Имперской канцелярии сидели, так многие клерки кинулись записывать особенно запавшие в душу перлы.
— Как такое вообще произошло? — хмуро спросил Петрович.
— На слуг никогда никто не обращал внимания, — Дмитрий задумчиво смотрел, как Сергей идёт по перрону. — Членов семьи, пожелавших присоединиться к клану Рысевых, проверили вдоль и поперёк, а вот слуг… — он махнул рукой. — Сейчас идёт тотальная проверка во всех новоприобретённых поместьях. И клятвы пересмотрены. Как оказалось, в предыдущей слишком много лазеек.
— С другой стороны, это хорошо, что всё открылось вот так, а не позже, когда жертв не удалось бы избежать, — Петрович задумался. — Ты сказал, что портал открылся как раз в то время, когда повредили защиту?
— Его открыли, Антип, — ответил Дмитрий. — Открыли намеренно. Вот поэтому твоя машина вон там стоит, — и он указал на выход с перрона. — Не факт, что эта плесень к баронессе Камневой заглянет, но барон Соколов считает, что Ондатров очень неровно дышит к Елене. Так что…
— Твою мать, почему вы мне раньше не сказали⁈ — Петрович развернулся и столкнулся с бледной Еленой.
— Я узнала у Маши Рысевой, что ты приезжаешь, и решила тебя встретить, — тихо сказала Камнева. — Я на машине приехала, мне её на днях доставили. Оказывается, Адриан заказал, не знаю, правда, на какие деньги…
— Зато я знаю, — Петрович посмотрел на ухмыляющегося Дмитрия. — Митя, мне машина не понадобится.
— Я это уже понял, — Дмитрий махнул рукой. — Увидимся.
Елена смотрела на Петровича, не зная, что делать. Почему-то она не так представляла себе эту встречу.
— Я не слышала, о чём вы говорили. Подошла совсем недавно… — начала оправдываться баронесса.
— Лена, мы знаем, — мягко прервал её Петрович. — Мы егеря и потому услышали твои шаги задолго до того, как ты остановилась. Я же вдобавок ко всему ещё и почувствовал твои духи.
— Поехали, Антип, мне не слишком удобно здесь стоять, — Елена посмотрела на его нахмуренное лицо, а потом сделала шаг и повисла у него на шее. — И я не намерена тебя скрывать. Пусть завидуют.
— Но у всего должны быть пределы, — Петрович улыбнулся и поднял руку, продемонстрировав перстень. — Думаю, мы разберёмся.
До поместья Камневых ехали молча. Уже войдя в дом, Елена почувствовала неловкость.
— Я пойду в свою комнату, переоденусь, а потом позавтракаем и поговорим, — она улыбнулась, надеясь, что улыбка не выглядит жалкой, и побежала по лестнице.
Петрович остался внизу. Он посмотрел ей вслед и покачал головой, а потом огляделся по сторонам.
— А почему нас никто не встречает? — он задал этот вопрос вслух, и сразу же помчался за Еленой, перескакивая через две ступени.
Петрович находился уже наверху, когда из комнаты баронессы раздался приглушённый крик. Бывший старший егерь рванул дверь на себя.
— Ты же не думала, что я просто проглочу своё унижение? Ты ведь явно не это ничтожество Адриана имела в виду, когда заявила, что хочешь выйти замуж за мужчину, а не за меня, — Ондатров обхватил горло Елены. В его глазах плясало безумие, а баронесса уже закатила глаза. — Я приезжал в этот дом когда-то, но твой отец не универсал, он не мог определить маячок, который я поставил, чтобы сделать портал. Думаю, что теперь мы в расчё…
Выстрел прервал его несвязную речь. Ондатров замер, а потом развернулся вместе с Еленой. Но Петрович уже отбросил пистолет и отшвырнул его от закашлявшейся женщины. Ондатров постоял ещё немного, а затем рухнул на пол. Его затылок покраснел от крови, Петрович стрелял так, чтобы не оставить ему ни единого шанса выжить.
Елена зарыдала, а Петрович подхватил её на руки.
— Тише, всё кончилось. Я тебя сейчас в свою комнату отнесу, а потом найду слуг, и мы приберёмся здесь, — тихо проговорил он, касаясь губами её виска. — Надеюсь, этот скот их просто где-то запер, а не убил. М-да, тварей понять можно, а вот людей… — он вышел из комнаты, легко неся рыдающую женщину на руках и бормоча себе под нос. — Да и Сергею Ильичу нужно позвонить, пусть Сашку натравит на земли Ондатровых. А там посмотрим, что граф решит.
Глава 24
Я сидел в коридоре, обхватив руками голову. Сколько это может продолжаться⁈
— Ну что? — рядом присел Мамбов. Посмотрев на него, я встретился с сочувствующим взглядом.
— Это просто кошмар какой-то! — выпрямившись, легонько стукнулся затылком о стену. — Почему так долго?
— Женя, всё нормально будет, не переживай, — постарался утешить меня Олег.
— Вот когда сам окажешься на моём месте, посмотрю тебя, — поднявшись со стула, я прошёлся по коридору, поглядывая на дверь спальни. Там сейчас Маша рожала нашего сына, и я ничем не мог ей помочь.
— Женя, успокойся, — Мамбов поднялся следом за мной. — Никому не станет легче оттого, что ты сейчас сорвёшься. Тебе напомнить, к чему твой срыв в прошлый раз привёл?
— Не надо, — я поднял руки, признавая его правоту. — Но это ожидание просто убивает.
Снова сел на стул и сложил руки на груди. Из спальни не раздавалось ни звука, но это и понятно, Лебедев поставил заглушающие чары сразу же, как только вышвырнул меня в коридор. И о том, что там сейчас происходило, я мог только догадываться. Откинув голову на стену, я закрыл глаза и, пытаясь отвлечься, начал обдумывать всё то, что произошло за последние месяцы.
Так получилось, что расследование затянулось почти до середины сентября, хотя я, хоть убей, не понимал, что там можно такое расследовать. Внутренняя Безопасность прислала самого нудного следователя из всех возможных по фамилии Ленивцев. Я когда услышал это, то сразу понял, мы застряли в Ямске надолго.
— Тебе не кажется, что нас решили примерно наказать и проучить, чтобы в следующий раз думали и не поддавались эмоциям? — сказал тогда Мамбов, разглядывая медлительного мужчину средних лет, который к тому времени уже полчаса раскладывал бумаги на столе.
— Нет, Олег, мне не кажется, — я смотрел на Тимофея Карловича Ленивцева, не отрывая взгляда, — практически уверен в этом.
Допросы, тщательное протоколирование, разбор на месте… Через два месяца я реально взвыл. Все это время слилось в один сплошной день сурка. Встал, позавтракал и к Ленивцеву. Вернулся поздним вечером, упал на постель мордой в подушку, часто не раздеваясь, и так до следующего утра.
Ещё через две недели мы с Мамбовым не выдержали. Отпросились на обед, а сами закрылись в библиотеке моего дома, и я вытащил мобилет. Набрал номер и сразу же поставил на громкую связь.
— Медведев, — по библиотеке разнёсся недовольный голос. Похоже, мы его от чего-то настолько важного оторвали, что он даже на номер звонящего не посмотрел.