Я охотно соглашаюсь с незнакомкой, желая, как можно скорее убраться домой.
— Эви, Генри обещал развестись с ней. Но он всегда только обещает. Я больше так не могу. Слышишь, Эви!
При упоминании имени моего мужа я вздрагиваю, но не придаю этому большого значения. Много ли женатых мужчин с именем Генри в высшем свете? Ответ меня не радует, потому что лично я знаю только пятерых, один из которых мой муж, но делать скоропалительные выводы я себе не позволяю, так же как и выскакивать за дверь и устраивать разборки в дамской комнате.
— Я сейчас же заказываю такси и уезжаю! — решительно сообщает девушка своей собеседнице.
Я же пользуюсь ее заминкой, выскакиваю из уборной, выгоняю лишние мысли из головы и отправляюсь на поиски мужа. Этот упомянутый незнакомкой мужчина в принципе не может быть моим Генрихом. Мой муж не из тех, кто за спиной у жены заводит романы. У нас с супругом хорошие отношения, а я идеальная жена во всех планах.
Генриха нигде не видно, но рядом со мной появляется маркиз Маскотт и галантно касается моей руки поцелуем. В душе разливается приятное тепло, и я посылаю Иену легкую улыбку.
— Графиня, вы замечательно выглядите! — делает дежурный комплимент и жестом предлагает мне бокал с шампанским. Я, разумеется, киваю в знак согласия.
— Аравийская роза — просто прелесть! — задорно восклицает он и его брови игриво взлетают на лоб, в глазах пляшут черти, а губы лукаво подрагивают. Меня вмиг охватывает безудержное веселье, но смех я прячу в бокале с шампанским, осторожно касаясь им своих губ.
Иен — старший брат Элджебет и лучший друг моего брата Николаса. Мне кажется, я знаю его столь хорошо, что порой понимаю без лишних слов, достаточно одного взгляда, одного жеста.
— Согласна с вами, маркиз! — улыбаюсь ему одними глазами, боюсь, что губы предадут меня, и мой громкий смех разнесется по всей зале.
— Позволите пригласить вас на танец, ваше сиятельство? — Иен протягивает свою ладонь, и мне до острой боли на кончиках пальцев хочется вложить в нее свою руку, но я виновато отвожу глаза и качаю головой.
— Я приехала на вечер с Генрихом, и это было бы неправильно, открывать свой танцевальный вечер с вами, маркиз.
Мне очень хочется наплевать на правила приличия и согласиться на танец с Иеном. Хочется до такой степени, что я даже забываю о боли в ноге.
— Ты хочешь сказать, что Генрих все еще не удосужился пригласить тебя на танец? — строго спрашивает мужчина, вмиг теряя весь свой расслабленный вид. Хмурая складка ложится у него между бровей, а губы вытягиваются в тонкую линию, — Это весьма досадное опущение с его стороны.
Иен напрягается, вытягивается по струнке смирно, отчего кажется еще выше и крупнее. Готова поспорить, его воспитание не позволяет даже предположить, что можно прийти на вечер вместе со спутницей и не провести с ней первый танец. Это противоречит светскому этикету, вызубренному Иеном наизусть еще в раннем детстве. Ему не нравится мой муж, также как и Генрих не питает теплых чувств к Иену. Порой мне видится, что корень их неприязни кроется во мне, но я не тешу себя глупыми фантазиями, этот мир вертится не вокруг меня.
— Просто не успелось, — безразлично пожимаю плечами и делаю короткий глоток шампанского, необходимо сделать небольшую паузу в нашем диалоге.
— Мне не нравится поведение вашего супруга, графиня, — чопорно изрекает он и резко вскидывает голову, — Удивительно, этот человек даже не приобрел для вас колье с розовыми бриллиантами, в котором вы, Диана, пришли на благотворительный вечер. Он позволил лицитатору на глазах у всех снять с вас украшение, это возмутительно!
— Так задумывалось с самого начала, маркиз, — мягко говорю я и накрываю ладонью его руку, чтобы произнести еще тише, — Нигде не прописано в правилах, что супруг обязан покупать жене вещь, которую она представляет на аукционе. К тому же, согласитесь, колье мне не шло совершенно. Оно слишком броское.
— Дело не в самом колье, Диана, — растерянно говорит мужчина, посматривая на мою ладонь, — Важно то, что вы лично приложили руку к его созданию.
Он аккуратно берет мою руку, ту самую, что, по его мнению, я приложила к созданию ожерелья и подносит ее к губам, после чего тихо добавляет:
— И это не справедливо, лишать вас танцев, зная, как вы любите вальсировать.
Я улыбаюсь. От слов Иена на душе становится светлее. Он тоже остывает, неуверенная улыбка появляется на его губах, а затем светлеет взгляд, и расслабляются плечи. Только после этого я осторожно убираю свою ладонь.
— Бросьте, маркиз, это сущие пустяки, — наигранно смеюсь я, желая все перевести в шутку и избежать продолжение досадной темы, — Предлагаю найти моего мужа и, как можно скорее, исправить недоразумение с танцами.
Иен строго кивает, выдает учтивое:
— Простите, графиня, — и предлагает мне свой локоть.
Генриха мы находим в компании графа и графини Сомерсет, моего брата Николаса, маркиза Даор, и миловидной молодой шатенки. Я точно знаю, что видела девушку раньше, но не получается вспомнить ни ее имени, ни положения в обществе. Зато с уверенностью могу сказать заранее, что шатенка мне не нравится. Слишком близко она стоит рядом с моим мужем.
— А вас, Наташа, впечатлила аравийская роза? Мы с графом Сомерсетом приложили совместные усилия, чтобы взрастить такую красоту, — сладко поет графиня свою излюбленную песнь, в очередной раз напрашиваясь на откровенную лесть.
Стоит услышать имя шатенки, как я угадываю в ней секретаря Генриха. Не удивительно, что я сразу ее не узнала, мисс Палмер не так давно исполняет свои обязанности и довольно редко появляется у нас в доме.
Это, конечно, объясняет то, что она позволяет себе стоять столь близко от моего мужа, вот только мое отношение к ней более доброжелательным отнюдь не становится. Я интуитивно в поисках поддержки сжимаю рукав пиджака Иена и встаю чуть ближе к нему. Мне просто необходимо чувствовать опору рядом.
— Простите, графиня, но я совершенно не разбираюсь в цветах. Я приехала сюда исключительно по работе, — звенящим голосом сообщает Наташа, а я покрываюсь гусиной кожей, когда слышу ее голос. Определенно, он принадлежит незнакомке, с которой я пересеклась в дамской комнате несколькими минутами раньше.
Я тяжело сглатываю, но вида не подаю. Хочется оказаться где-то далеко, но я уверенно стою на ногах рядом со всеми.
— По работе? — обескураженно переспрашивает Меделин, она ведь так жаждала очередной порции комплиментов в адрес своего детища, — И что же, милая, неужели граф Даор такой тиран и деспот, что совсем не позволяет вам отдохнуть и развеяться на вечере?
— Мистер Истербрук замечательный работодатель, это была моя инициатива выйти на работу этим вечером, — холодно отвечает Наташа, с нажимом называя моего супруга по фамилии, а не его по титулу. Уверена, услышанное не нравится графине Сомерсет в той же степени, что и мне.
— Какая похвальная самоотверженность, голубушка! Вы слышали, Генри, вот каких людей нужно набирать в штат. Мисс Палмер не чета нашему садовнику, который не просыхает третий день подряд! — хохочет графиня, радуясь собственной глупой шутке и хлопает по рукаву супруга, привлекая его внимание. Граф Сомерсет кивает с важным видом, не разделяя ее смех, а потом быстро перехватывает у мимо проходящего официанта бокал с виски и залпом опустошает его.
Мне хочется брезгливо сморщить нос из-за столь бестактного поведения четы Сомерсет в целом, но я держу лицо и теснюсь к Иену, желая быть ближе к нему и подальше от остальных.
— Графиня Даор, я вам говорил, что у вас на приемах подают отменный коньяк? — резко меняет тему граф. Я непроизвольно вздрагиваю и вскидываю бровь. Подобные эмоции отражаются и на лице Меделин, но она растерянно молчит. Мой брат Николас, маркиз Даор, совсем не аристократично хрюкает и делает вид, что его поразил приступ кашля. На лицах Иена и Генриха невозможно вообще ничего прочесть, а на Наташу Палмер я не смотрю и вовсе.
— Благодарю вас, ваше сиятельство, — вежливо отвечаю я с каменной маской на лице.
— Дорогой, что за вопросы? — едва ли не шикает на него Меделин, крепко сжимая его руку.
— И все же, Дианочка, расскажите, где вы заказываете такой необычный коньяк! — не унимается граф, а от его фривольного обращения ко мне волосы встают дыбом. Чувствую, что Иен, стоящий рядом тоже становится напряженным.
— Это секрет, дорогой граф Сомерсет, — натянуто улыбаюсь ему, — Готова пригласить вас с графиней на обед в ближайший четверг, чтобы вы могли еще раз оценить по достоинству мой коньяк.
— Это огромная честь, графиня, — кивает мужчина и призывает жестом официанта, — А пока приходится пить то, что есть.
Если бы граф только знал, что я каждый раз перед его приходом я разбавляю коньяк с успокоительной дубовой настойкой, он бы никогда не простил мне такого кощунства. Градус не меняется, зато за неадекватное поведение мужчины можно не волноваться.
— Простите, господа, но я вынуждена попрощаться, меня ожидает такси, — прерывает нас Наташа, и я вынуждено перевожу на нее свой взор.
Выглядит она на самом деле неважно, красные глаза и опухший нос явно не красят девушку, но мне это доставляет внутреннее удовольствие. Мне нравится чувствовать свое превосходство. И ничего не могу с этим поделать, ведь за восковой маской лица без единого изъяна скрывается обычный человек, сотканный из слабостей и пороков.
Мне хочется верить… Нет. Я твердо уверена, что разговор в дамской комнате не имеет к моему мужу никакого отношения. Это всего лишь глупое стечение обстоятельств и выдумки, не имеющие доказательств. Даже несмотря на то, что рукав ее платья вызывающим образом касается пиджака моего мужа. Таинственным Генри из ее рассказа может быть кто угодно! Возможно даже граф Сомерсет, он тоже Генри. Лорд Сомерсет довольно видный мужчина в самом расцвете сил, седина только осыпала его виски, и это добавляет ему шарма. А его пьяная икота — пикантности.
— Дорогая, куда же вы? Ведь вечер только в самом разгаре. — с наигранной грустью вздыхает Меделин, ей тоже не нравится эта выскочка из низов.