Ну, почему мне не удается придумать по-настоящему стоящий план? Такой, чтобы я сама от него не страдала?
— Извините, — хрипло произносит он и отходит на шаг назад.
— С-спасибо! — выкрикиваю и со всех ног бросаюсь из комнаты. На выходе задеваю какой-то торчащий из стены крючок для одежды, он цепляется за распахнутый ворот комбинезона и срывает его с плеч. Стою, будто приклеенная к стене и не могу пошевелиться. Хочу выпутаться самостоятельно, но не могу дотянуться до сбившейся за спиной ткани, дергаюсь, словно рыба, пойманная на крючок, но вырваться на свободу не получается.
— Л-лорд Истербрук! — краснею до самых кончиков ушей, в горле пересыхает: — Вы не могли бы еще раз… По-джентльменски… Пожалуйста.
Он вмиг оказывается рядом, и вновь его горячие дыхание обжигает мои обнаженные плечи. Чтобы умышленно не провоцировать ни себя, ни мужчину, запахиваю комбинезон на груди. Его рука отводит вперед мои волосы, едва касаясь плеч. Мурашки покрывают всю спину, наверное, даже волоски встают на затылке дыбом.
Не дышу. Крепко обнимаю себя двумя руками и закусываю губу. Пальцы Генриха осторожно перебирают складки моей одежды, едва касаясь кожи, щекочут и восхитительно волнуют. Он стоит совсем близко, если я отброшу назад голову, то она ляжет ему на плечо. Если я расслаблю спину, то она коснется его груди.
— Все в порядке, Ди, — совсем не своим голосом произноси он и резко отстраняется от меня, — Я подожду вас на улице.
Киваю и быстро на ходу стягиваю с себя костюм. Стыдно, сладко и страшно! Да-да, страшно представить, какую расправу учинит мне Генрих в машине. Ему не объяснишь, что я не специально.
Закидываю комбинезон в спортивную сумку, надеваю сверху кофту и решаю выскользнуть незамеченной через запасной выход. Возможно, бегство не самый лучший вариант, но просто боюсь с мужем оставаться наедине, кажется, что воздух между нами искрится, звенит и плавится. Выбегаю из раздевалки и сталкиваюсь с Генрихом. Нос к носу, будто знал, что я захочу сбежать.
— Я решил вам помочь с сумкой, Донна, — уверенно протягивает он ко мне открытую ладонь, а я дрожащей рукой передаю ему сумку.
Но поездка вопреки моим переживанием проходит отлично. Генрих лично открывает мне двери, помогает забраться в салон, убирает мою сумку в багажник, садится рядом и достает планшет.
— Вы не против, если я проверю новостные сводки? — спрашивает он у меня. Перевожу дыхание и киваю. Я только «за»!
Он расслабляется и погружается в свои отчеты, медленно листая пальцем по крану. Даже не верится, что я так просто отделалась. Наверное, моя выходка с комбинезоном не только меня выбила из колеи, но и Генриха. За день я так устала, что сейчас кажется все таким простым и естественным. Тихий рев мотора убаюкивает, неслышный шум колес по мягкому асфальту успокаивает, а мелькающие в тусклом свете фонари за окном гипнотизируют.
— Как вчера прошли ваши переговоры? — мой голос разрывает тишину салона. Сама себе удивляюсь и широко распахнутыми глазами смотрю на мужа.
Он тепло улыбается, тут же убирает планшет, немного заминается и принимается мне обо всем рассказывать, как во время наших обычных совместных вечеров. Наверное, это магия мгновения. Его можно спугнуть, а можно насладиться сполна.
Наш разговор становится слишком личным. Слишком семейным, слишком уютным и домашним. Я могу сейчас с легкостью вывести Генриха на чистую воду. Но мы будто объявили друг другу молчаливое перемирие. И ощущается в этом что-то трогательное и милое, берущее за душу и вызывающее огромное желание подобраться как можно ближе к мужу, устало склонить голову ему на плечо после тяжелого дня, прижавшись крепко-крепко, и больше ни о чем не думать.
Но я не могу себе этого позволить, это будет явный перебор. Внимательно слушаю мужа с теплой улыбкой на лице и киваю в такт каждой его реплике, сокрушенно качаю головой, когда он говорит о своем нерадивом компаньоне, опоздавшем на презентацию, округляю глаза, когда перечисляет условия контракта. Все, как всегда. Генриху тоже не хватает наших совместных вечеров, когда мы оставались вдвоем в кабинете, и он делился своими деловыми планами и перспективами.
Мы оба прекрасно пониманием, между нами сейчас нет масок. но в этом и заключается вся прелесть момента. Называйте нас глупыми, смешными, дураками, но мы с Генрихом на одной волне и нам происходящее нравится, и я чувствую его сейчас как никогда лучше, даже не касаясь руки. Отдыхаю душой в его компании и радуюсь каждому проведенному мгновению.
И кажется, что у нас с мужем все будет хорошо. Обязательно все будет хорошо. Только я закончу свой заезд, а он разберется со своими бриллиантами.
Машина подъезжает к отелю, мы переглядываемся и синхронно напускаем на себя важный вид. Перерыв закончен. Игра продолжается.
— Я провожу вас до номера, — вызывается Лорд Истербрук.
— Как пожелает учтивый джентльмен, — кривится мой рот в ехидной усмешке.
Напрягаюсь и жду какого-то подвоха, но мужчина серьезен, как и всегда. Возможно, он подумывает о прекращении игры, но молчит. Забирает мои вещи и учтиво предлагает свой локоть.
Давно за полночь, но в фойе отеля шумно и полно людей. На меня едва не налетает какой-то мужчина, но Генрих в последний момент перехватывает меня за талию и прижимает к себе.
И здесь неожиданно для себя осознаю, что супруг меня провожает не потому, что у него в голове созрел очередной коварный план, а просто потому, что волнуется за меня. Он же привык все контролировать! Вот и контролирует меня, как может, а то вдруг его драгоценную женушку опять ветром ревности в какой-нибудь клуб занесет.
— Спасибо, — шепчу я и благодарно улыбаюсь. На душе становится теплее и светлее.
В кабину лифта нас просто вносят. Удивительное количество людей для поздней ночи. Генрих оказывается близко, обхватывает меня со спины двумя руками, защищая от толпы и склоняется к самому уху:
— Внизу казино, так что ночная жизнь кипит, — хриплый голос будто играет на струнах моей души. Знаю, что он делает это не специально, но от того только сильнее и завожусь.
В тесной кабине лифта витает аромат дорогих духов и алкоголя, а я остро ощущаю эмоции других людей. Азарт, волнение, ожидание какого-то чуда, а от кого-то и вовсе фонит желанием. От духоты и переизбытка чужих чувств становится жарко.
На каком-то этаже большая часть народа выходит, я на ватных ногах разворачиваюсь лицом к Генриху:
— Лорд Истербрук, я вам благодарна за помощь, но дальше провожать меня не нужно. Я обещала зайти в номер к подруге сразу же по приезду, — смотрю Генриху прямо в глаза. Если он вознамерится проводить меня до номера, но там до утра и останется. Никуда его не отпущу.
Он терзается в сомнениях и утвердительно кивает.
Двери лифта на моем этаже распахиваются, я только собираюсь сделать шаг на выход, как меня довольно неожиданно сносят с ног, благо Генрих вновь успевает вовремя подставить свою руку.
— О! Хендрикс! Сто лет не виделись! — с легкостью хлопает меня по плечу Уиллер, зависая в дверях лифта.
— Уиллер, вчера виделись, — недовольно фыркаю я, чувствую, как супруг за моей спиной замирает и напрягается. Боюсь, что поймет он мои слова неправильно и добавляю: — И соскучиться я совсем не успела!
— Что, готова посостязаться в воскресенье? — не пропускает меня мужчина.
— Мистер Уиллер, простите, вы вроде бы шли куда-то по своим делам, — чуть отодвигает меня в сторону Генрих, выходя вперед.
— Да, Уиллер, ты что забыл в нашей гостинице? «Феттелини» остановились в другом месте, — уличительно прищуриваю глаза и поджимаю губы.
— Не было больше свободных номеров в том отеле, поэтому я изъявил желание остановиться где-нибудь подальше от команды, — пожимает плечами парень, — У меня номер на тридцатом этаже.
— Так, почему бы тебе, Уиллер, не отправиться на тридцатый этаж? Это только двадцать восьмой, — поднимаю указательный палец вверх, подсказывая ему правильное направление.
— Ой, ладно, Хендрикс, не хочешь болтать, как хочешь! Бывай! — растягивает он губы в широкой улыбке, — Лорд Истербрук, мое почтение! — небрежно прислоняет он ладонь ребром к виску и салютует моему мужу.
— Доброй ночи, Лорд Истербрук, — выхватываю сумку из рук Генриха, и выбегаю из лифта. Меньше всего хочется, чтобы поползли слухи о Донне Хендрикс и Генрихе Истербруке. Томас Уиллер доверия у меня совсем не вызывает, он и мать родную продаст ради порции отменных сплетен.
Как и собиралась, забегаю в номер к подруге. Элджи открывает дверь, замотанная в ночной халат, и сонно зевает вместо приветствия:
— Прости, я сегодня легла пораньше, — поясняет она, — Расскажи, как прошла твоя тренировка?
Знаю, что подруга спрашивает меня из вежливости. Вижу, что она выглядит уставшей. Графиня Даор обязательно бы проявила тактичность, но мне, Диане Истербрук, необходимо выговориться. Я бросаю сумку с вещами на пол, подхватываю Элджи под локоток и веду в спальню. Позволяю ей лечь в кровать, а сама присаживаюсь на оттоманку в ногах и в деталях начинаю рассказывать о случившемся в мастерской.
— Подожди, — с тяжелым вздохом перебивает подруга, — То есть ты знаешь, что Генрих знает, кто ты есть на самом деле? Почему бы не признаться друг другу в том, какие вы оба смышленые и догадливые?
И действительно почему? Я, конечно, беспокоюсь из-за гонок, но не думаю, что Генрих в действительности будет мне что-то запрещать. Это больше мои личные сомнения и терзания.
— А почему он первый не может признаться? — капризно спрашиваю я, — Нет, Элджи, это такая игра, и я не готова проигрывать Генриху. Кстати, мне сегодня показалось, что она назвал меня «Ди», но я точно не уверена. Немного о другом думала, — виновато признаюсь я.
— То есть, ты думаешь, что он понял, что ты знаешь, что он узнал тебя? — с умным видом спрашивает Элджи, и я на секунду зависаю.
— О, Боже! Как все сложно! — подскакиваю на своем месте, — Ничего я не думаю, кроме того, что так просто не сдамся! — размахиваю в воздухе указательным пальцем и прыгаю к Элджи на кровать, — Можно я сегодня у тебя останусь?