Герцог поспешно возвратился к Бюсси и вместе с ним закрылся в одной из комнат, отведенных ему в гостинице.
— Ну вот мы и одни, мой друг, — сказал он, — теперь садись и расскажи мне о своих похождениях. Ты знаешь, я ведь считал тебя мертвым.
— Вполне в это верю, ваше высочество.
— Представь, весь двор, прослышав о твоем исчезновении, на радостях разоделся в белое, и немало людей вздохнули свободно впервые с того дня, когда ты научился держать шпагу. Но не в этом дело. Давай рассказывай! Ведь ты меня покинул, чтобы следить за прекрасной незнакомкой. Кто же эта женщина и чего я могу от нее ждать?
— Вы пожнете то, что посеяли, ваше высочество, то есть стыд и позор!
— Что такое? — воскликнул герцог, более пораженный загадочным смыслом этих слов, чем их непочтительностью.
— Вы слышали, ваше высочество, — с ледяным спокойствием ответил Бюсси, — и мне нет необходимости повторять.
— Объяснитесь, сударь, и оставьте загадки и анаграммы Шико.
— О, нет ничего легче, ваше высочество, для этого мне достаточно обратиться к вашей памяти.
— Но кто эта женщина?
— Думаю, что вы ее узнали.
— Так это была она! — воскликнул герцог.
— Да, ваше высочество.
— Ты ее видел?
— Да.
— Она с тобой говорила?
— Конечно. Не говорят только призраки. А что, разве у вашего высочества были основания считать ее мертвой или надеяться на ее смерть?
Герцог побледнел и замер, словно раздавленный тяжестью слов того, кто, казалось, должен был бы вести себя как подобает придворному.
— Ну да, ваше высочество, — продолжал Бюсси, — хотя вы и толкнули молодую девушку благородного происхождения на мученическую смерть, все же она избежала погибели. Однако подождите вздыхать с облегчением и не думайте, что вы уже оправданы, ибо, сохранив свою жизнь, она попала в беду большую, чем смерть.
— Что с ней случилось? — спросил герцог, дрожа всем телом.
— С ней случилось то, ваше высочество, что один господин спас ей и честь, и жизнь, но этот человек заставил заплатить за свою услугу такой ценой, что лучше бы он ее не оказывал.
— Ну-ну, договаривай!
— Диана де Меридор, чтобы избежать уже протянутых к ней рук герцога Анжуйского, любовницей которого она не хотела стать, бросилась в объятия человека, который ей ненавистен.
— Что ты сказал?!
— Я сказал, что Диана де Меридор нынче зовется госпожой де Монсоро.
При этих словах обычно бледное лицо герцога побагровело так сильно, что казалось, кровь вот-вот брызнет у него из глаз.
— Силы небесные! — зарычал разъяренный принц. — Неужели это правда?
— Да, черт побери, раз это говорю я, — высокомерно ответил Бюсси.
— Я не то хотел сказать, — поправился принц, — я не сомневаюсь в вашей правдивости, Бюсси, я только спрашиваю себя: возможно ли, чтобы один из моих дворян, какой-то Монсоро, дерзнул похитить у меня женщину, которую я почтил своим расположением!
— А почему нет? — сказал Бюсси.
— И ты бы сделал то же самое?
— Я сделал бы лучше, ваше высочество; я предупредил бы вас, что вашей чести грозит опасность.
— Послушай, Бюсси, — сказал герцог, снова обретая спокойствие, — ты понимаешь, мой милый, что я не оправдываюсь.
— И допускаете ошибку, ваше высочество: во всех случаях, когда затронута честь, вы не более чем дворянин.
— Ну хорошо, вот поэтому я и прошу тебя быть судьей господина де Монсоро.
— Меня?
— Да, тебя, и сказать мне: разве он не вел себя по отношению ко мне как предатель, вероломный предатель?
— По отношению к вам?
— Да, ко мне — ведь мои намерения были ему известны.
— А в намерения вашего высочества входило…
— Добиться расположения Дианы, я не отрицаю.
— Добиться расположения?
— Да, но ни в коем случае не прибегать к насилию.
— Таковы были ваши намерения, ваше высочество? — сказал Бюсси с иронической улыбкой.
— Несомненно, и эти намерения я сохранял до последней минуты, хотя господин де Монсоро возражал против них со всей убедительностью, на какую он способен.
— Ваше высочество! Что я слышу? Этот субъект подбивал вас обесчестить Диану?
— Да.
— Он давал вам такие советы?
— Он мне писал письма. Хочешь, я покажу тебе его письмо?
— О! — воскликнул Бюсси. — Возможно ли это?
— Подожди секунду, ты сам все увидишь.
И герцог бросился за шкатулкой, которая всегда находилась в его кабинете под охраной пажа, вынул оттуда письмо и протянул Бюсси.
— Читай! — сказал он. — Раз уж ты сомневаешься в слове твоего принца.
Бюсси с сомнением дрожащей рукой взял письмо и прочел:
“Монсеньер!
Пусть Ваше высочество успокоится: похищение пройдет беспрепятственно, так как сегодня вечером юная особа выезжает на неделю к тетке, которая живет в Людском замке. Я беру на себя все, и Вам не о чем беспокоиться. Ну, а девичьи слезы, поверьте мне, высохнут, как только девица окажется в присутствии Вашего высочества. А пока что… я действую… и нынче вечером… она будет в замке Боже.
— Ну что ты на это скажешь? — спросил принц, после того как Бюсси дважды прочитал письмо.
— Скажу, что вам хорошо служат, ваше высочество.
— То есть, напротив, что меня предают.
— Да, верно, я забыл, что было потом.
— Обмануть меня! Мерзавец! Он заставил меня поверить в смерть женщины…
— … которую он у вас украл. Действительно, подлый поступок, — заметил Бюсси, не скрывая иронии. — Но у господина де Монсоро есть оправдание — он полюбил.
— Ты думаешь? — сказал принц с недоброй улыбкой.
— Проклятье! — ответил Бюсси. — По этому поводу у меня нет своего мнения. Я думаю так, если вы так думаете.
— Что бы ты сделал на моем месте? Нет, погоди, сначала расскажи, как действовал он.
— Он уверил отца молодой девушки в том, что вы были ее похитителем. Он предложил ему свои услуги и явился в замок Боже с письмом от барона де Меридора. Он приплыл в лодке под окна замка и увез с собой пленницу. А потом запер ее в том доме, который вы знаете, и запугиваниями вынудил сочетаться с ним браком.
— Разве это не подлое вероломство?! — вскричал герцог.
— Да, но прикрытое вашим собственным вероломством, — ответил Бюсси со своей обычной смелостью.
— Ах, Бюсси… Ты увидишь, как я умею мстить.
— Вам, мстить? Полноте, ваше высочество, вы не унизитесь до мести.
— Почему?
— Принцы не мстят — они карают. Вы обличите этого Монсоро в подлости, и вы его покараете.
— Каким образом?
— Сделав счастливой Диану де Меридор.
— Разве это в моих силах?
— Конечно.
— Ну а что можно сделать?
— Вернуть ей свободу.
— Ну-ка, объяснись.
— Нет ничего проще. Бракосочетание было насильственным, следовательно, оно недействительно.
— Ты прав.
— Прикажите расторгнуть брак, и вы поступите как настоящий дворянин и как благородный принц.
— Вот оно что! — сказал подозрительный принц. — Смотрите, какой пыл! Так ты и сам заинтересован в этом деле, Бюсси?
— Я-то? Да меньше всего на свете. Я заинтересован только в одном, ваше высочество, — чтобы про меня не могли сказать: вот Луи де Клермон, граф де Бюсси, который служит вероломному принцу и бесчестному человеку.
— Ну хорошо, посмотрим. Но как расторгнуть этот брак?
— Очень легко. Стоит только обратиться к отцу.
— Барону де Меридору?
— Да.
— Но ведь он в Анжу.
— Он здесь, ваше высочество, то есть в Париже.
— У тебя?
— Нет, возле своей дочери. Поговорите с ним, ваше высочество, пусть он поймет, что может рассчитывать на вас; пусть он увидит в вашем высочестве не того, кого он видел до сих пор, — не врага, а покровителя, и тогда он, ныне проклинающий ваше имя, будет вас благословлять как своего доброго гения.
— Это могущественный сеньор в своей округе, — сказал герцог, — и уверяют, что он пользуется большим влиянием во всей провинции.
— Все так, ваше высочество, но не об этом вам следует думать; прежде всего он отец, его дочь попала в беду, и он несчастен, оттого что его дочь несчастна.
— И когда я смогу его увидеть?
— Как только вернетесь в Париж.
— Хорошо.
— Значит, мы обо всем договорились, ваше высочество?
— Да.
— Слово дворянина?
— Слово принца.
— А когда вы отправляетесь?
— Нынче вечером. Ты меня подождешь?
— Нет, я поеду вперед.
— Поезжай и будь готов.
— Хорошо, ваше высочество! Где я могу вас видеть?
— На утреннем туалете короля, завтра около полудня.
— Я там буду, ваше высочество. Прощайте.
Бюсси не потерял ни секунды, и дорогу, которую герцог проделал, дремля в карете, за пятнадцать часов, он одолел за пять. С сердцем, переполненным любовью и счастьем, он мчался, чтобы как можно скорее успокоить барона, которому обещал помощь, и Диану, которой возвращал половину жизни.
XXXIVО ТОМ, КАК ШИКО ВЕРНУЛСЯ В ЛУВР И КАК ЕГО ПРИНЯЛ КОРОЛЬ ГЕНРИХ III
Пробили еще только одиннадцать часов утра, и весь Лувр был погружен в сон. Часовые во дворе старались шагать бесшумно, всадники, сменявшие посты, ехали шагом.
Король, утомленный вчерашним паломничеством, спал, и никто не осмеливался нарушить его сон.
Два человека одновременно подъехали к главным воротам Лувра. Один восседал на свежайшем берберском жеребце, другой — на взмыленном андалузском коне. Они остановились перед воротами и невольно взглянули друг на друга, так как, прибыв с двух прямо противоположных сторон, они столкнулись лицом к лицу.
— Господин де Шико! — учтиво склоняясь, воскликнул тот из приезжих, кто был помоложе. — Как поживаете?
— А, сеньор де Бюсси! Как нельзя лучше, сударь, — ответил Шико с непринужденностью и вежливостью настоящего дворянина, тогда как приветствие Бюсси обличало в нем большого и хорошо воспитанного вельможу.