Морис спрашивал себя одну минуту, не была–ли болезнь графа последствием какого–нибудь покушения на его жизнь, отравления?… не имела–ли Мариен какого–нибудь интереса возвратить свою свободу…. наконец, не была–ли Берта стеснительной для графини….
Нельзя было терять ни минуты; надо было действовать.
Морис послал за Фермом.
— Сударь, сказал он ему, я вам дал слово, вы знаете, что я вам обещал?…
Ферм поклонился.
— Я исполню мое обещание…. и с сегодняшняго же дня, я могу вам обещать, что вы возвратитесь в Префектуру высоко держа голову…. Но ваша задача еще не окончена….
— Я также дал вам слово, сказал в свою очередь Ферм, я весь в вашем распоряжении….
Тогда Морис обяснил отставному агенту, не входя в безполезныя подробности, что в Париж прибыл беглый каторжник, по имени Пьер Бланше, по прозванию Седьмой–номер и что было необходимо, во чтобы то ни стало, открыть его убежище.
— Только, прибавил Морис, не надо, чтобы об этом узнала полиция, а главное дело, избегайте всего, что могло–бы повести за собой его арест.
Ферм тотчас–же принялся за дело; он обыскал все притоны Парижа, обошел все места, где прячутся находящиеся не в ладах с правосудием, но все его розыски и старания были напрасны. Дом старика Сэнкуа был из тех, о которых в таких случаях не думают.
Прошло две недели.
Каждое утро, Ферм, повинуясь принятому им обыкновению, являлся с донесением к Морису и сообщал ему о всех своих безплодных и неудачных попытках.
Однажды утром, бывший полицейский позвонил, по обыкновению, у дверей Мориса.
Он шел, опустя голову, держался согнувшись, на его лице было выражение страшнаго огорчения.
— Ничего новаго? спросил Морис.
— Увы! вздохнул Ферм.
— Не надо отчаиваться; терпение, мы достигнем цели….
— Но, перебил жалобным тоном отставной агент, самое печальное заключается в том, что нам невозможно долее терпеть.
— Обяснитесь!…
— Седьмой–номер найден….
— Наконец–то! вскричал Морис.
— Найден, да…. но не нами, не мною….
— А кем–же?
— Полицией…. Он сам бросился в волчью пасть….
Морис не мог удержаться от восклицания. Он был удивлен и огорчен.
Тогда Ферм разсказал, как беглый каторжник сделал двойное покушение, на воровство и убийство, у человека, который дал ему убежище; затем, как он был немедленно пойман и отведен в полицию, где сам сознался.
— О! его дело долго не протянется, прибавил Ферм, в виде заключения. Его будут судить, по всей вероятности, не более как через месяц. Это хорошая поимка, закончил он, облизываясь, как лакомка, при виде вкуснаго куска, котораго ему не дали….
Морис был страшно огорчен.
Седьмой–номер, Пьер Бланше, первый муж графини Листаль, будет судим как вор и убийца! Это был позор имени Листаля, это была смерть для графа.
Ясное дело, что такой человек не остановится ни перед чем, чтобы довести свое мщение до конца. Что ему за дело до семейства, котораго он не знает? Он будет видеть только Мэри Виллинс, сделавшуюся графиней Мариэн Листаль.
Вдруг Морис вспомнил. Нед сказал, что Седьмой–номер не знал имени своей жены. Может быть, он еще не открыл его. Арест каторжника мог в этом случае быть спасением.
Спасение! Морис чувствовал, что он нечувствительно сделался как–бы сообщником графини. Она вполне поняла его. Любовь, которую Морис чувствовал к Берте, его сыновняя привязанность к графу де-Листаль, были сильнее, чем отвращение, внушенное ему преступницей. У него была только одна мысль, одно желание: спасти тех, кого он любил, спасти их от отчаяния, от безчестия.
Морис погрузился в свои размышления.
Ферм, крайне огорченный испытанным поражением, молча ждал.
— Судьба против нас, сказал наконец Moрис. Я должен исправить зло, которое она нам сделала. Что касается до вас, Ферм, то я живейше благодарен вам, за все, что вы старались сделать, чтобы оказать мне услугу. Через неделю я сам сведу вас к префекту и вы получите полное удовлетворение.
— Ну, сказал молодой человек, оставшись один, теперь я не должен терять ни минуты.
XI.
Пьер Бланше сидел в тюрьме. Мазас разделяется на шесть отделений, из которых последнее предназначено исключительно для самых опасных арестантов, за которыми нужен особенный присмотр.
Там–то был посажен Седьмой номер, вместе с другим арестантом, котораго посадили с ним для того, чтобы он выпытывал у Бланше признание.
Действительно, для полиции имело большую важность собрать из уст обвиненнаго сведения относительно его собратьев, с которыми он жил в продолжении пятнадцати лет. Очевидно, он должен был слышать множество разсказов о их преступных подвигах, которыми имеют обыкновение хвастаться каторжники. И, если даже он не разскажет ничего относительно себя лично, то, во всяком случае, было очень вероятно, что он не удержится от разсказов относительно других.
Но Пьер Бланше настойчиво молчал. Он сейчас же угадал, что за товарища ему дали. Да, конечно, Бланше мог дать отличныя сведения относительно своих товарищей. Но что ему было за дело до всех? Он ни любил и ни ненавидел общества. Он не хотел ни вредить ему, ни быть полезным. Все его мысли сосредоточивались на его собственном положении, на его планах, на его мщении.
Когда, в Булонском лесу, он увидел проезжающую мимо себя Мэри, в том ореоле, которым оно окружает счастливцев мира сего, то он почувствовал, что почти падает в обморок. Потом все в глазах его смешалось, как в тот день, когда он стал убийцей. Убить эту женщину–такова была его первая мысль. Потом он передумал. Была–ли бы смерть достаточным наказанием? Что бы значила для него самаго смерть в сравнении с пятнадцатью годами мучений, которыя он пережил?.
Он придумал лучше.
Нисколько не стесняясь присутствием своего товарища по заключению, Пьер приготовлял в своем уме осуществление дьявольскаго плана, часть котораго уже привел в исполнение.
Следствие шло своим чередом. Арестант во всем признался. Из следствия оказалось, что он злоупотребил доверием стараго Сэнкуа, чтобы узнать от него, где находятся деньги, которыя старик копил для своего сына. Что касается до покушения на убийство, то множество народа было свидетелем этого. Заранее можно было предвидеть, что его возвратят назад в каторжную работу, если только не казнят. На что же он надеялся?
Однажды утром вошел смотритель и вызвал товарища Блаеше по заключению. Минуту спустя, в комнату вошел молодой человек, с белокурыми волосами и странным взглядом.
Это был Морис Серван, который, благодаря своим связям, получил позволение видеться с Седьмым–номером.
Пьер с любопытством поглядел на вошедшаго. Он так давно не видел ни одного честнаго человека? Чего могли от него хотеть? Он подумал о Неде Фразере, но он видел, как тот упал, пораженный пулей своего противника. Бланше был убежден, что Нед умер на месте.
Для чего пришел Морис? Он и сам не знал этого. Он с любопытством наклонился над пропастью, чтобы убедиться в ея глубине, но он не боялся головокружения.
— Это вы, сказал он, вы Пьер Бланше, по прозванию Седьмой–номер?
— Да, сударь, просто отвечал тот.
— Вы бежали из Каэнскаго острога?
— Да, но прежде чем идти дальше, позвольте мне спросить вас, по какому праву предлагаете вы мне эти вопросы?
Странная вещь, говоря с человеком порядочным, Пьер Бланше чувствовал, что он возрождается; он, сам об этом не думая, принял свои прежния манеры, оставил безцеремонность каторжника.
Морис сейчас же заметил это. С одного взгляда он понял, чем должен был быть этот человек, до того, что он называл его падением, потому что Морис был убежден в его виновности.
— Вы меня сейчас поймете, отвечал молодой человек на вопрос каторжника. Позвольте мне предложить вам сначала несколько вопросов?
— Говорите, равнодушно сказал Седьмой номер.
— Когда вы оставили Каэну, вы были не один?
Эти слова были обяснением для Пьера. Уже несколько минут ему казалось, что он где–то видел лицо Мориса.
— А, вскричал он, я вас узнаю, сударь. Это вы, несколько времени тому назад, дрались на дуэли в Винсенском лесу…
— Да, это был я, сказал Морис.
— Знаете–ли вы имя вашего противника?
— Да, конечно, если я спрашиваю, не было–ли у вас товарища во время побега…
— И вы дрались с ним?…
— Конечно.
— Тогда как было так просто предать его в руки правосудия….
— Я не хотел, отвечал Морис, пристально глядя в глаза Седьмому–номеру, я не хотел, чтобы он явился перед судом!..
— А!.. а почему же?
— Потому что есть люди, владеющие ужасными тайнами… и которые готовы прибегнуть к скандалу, чтобы открыть их….
Седьмой–номер иронически улыбнулся…
— Вы были правы, говоря, что я вас скоро пойму. И так вы убили его для того, чтобы помешать ему говорить?…
Потом Пьер на мгновение остановился.
— Знаете вы его имя? продолжал он вслед за тем.
— Нед Фразер, отвечал Морис.
— Да, это так… и он умер?
— Два дня спустя после дуэли….
— Два дня! повторил, вздрогнув Седьмой–номер.
А про себя он думал:
— Сказал–ли он?
Пьер Бланше решился держаться на стороже. Морис угадал это.
— И так, продолжал он, вы были жертвою покушения на убийство со стороны вашего сообщника.
— А!… он сознался в этом… болтун! Я даже не стал бы вспоминать об этом…. Правда, что он должен был быть крайне удивлен, неожиданно увидав меня там, где менее всего ожидал видеть… Я спасся, я избег эшафота, я пережил каторгу, я был спасен из воды английским кораблем, взявшим меня к себе на борт… Как кажется, смерть отказывается от меня….
Седьмой–номер нервно засмеялся.
— Но не украл–ли он у вас чего–нибудь?
Седьмой–номер опять вздрогнул.
Намек был слишком ясен. Очевидно, Нед все разсказал. Намек был на воровство бумаг, возстановлявших гражданское положение Мэри Бланше….
— Он ничего не брал у меня! поспешно вскричал Пьер.
— Даже бумаг, доказывающих, что вы были женаты? продолжал Морис Серван, который читал на лице заключеннаго различныя впечатления, поочереди отражавшиеся на нем.