– Юлий, – позвал он одиноко сидевшего молодого человека, который во время всей дискуссии даже не заинтересовался происходящим.
Парень обернулся, увидел зовущего и немного нехотя поднялся.
– Юлий, есть дело. Полетели. – Не говоря больше ни слова, архангел подхватил парня и понёсся к далёкой горе.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда Корнелий с Юлием закончили работу.
– Ну что, будем надеяться, что это уж Врагу окажется не по силам. – Архангел с любовью осмотрел творение своих рук. – Если не заметит, то через пару дней мы сможем добавить ещё несколько конструкций, и тогда боевые архангелы смогут наконец показать себя в деле.
Вытерев руки о крылья за спиной, он в последний раз окинул содеянное критическим взглядом и обратился к Юлию. – Пока не стемнело, надо бы проверить, как там этот ангелочек с работой справляется. Даже имени его не узнал… Хочешь, летим со мной.
Юлий отрицательно покачал головой.
– Ну, как знаешь. Тогда я полетел. – Он махнул на прощание рукой и скрылся в облаках.
Проводив его взглядом, Юлий уселся поудобнее на землю и стал следить за исчезающим кругом солнца.
Вот осталась только половинка. По земле побежали розовые тени. Вот – только треть. Птицы продолжали радостно щебетать, резвясь в воздухе. Стало прохладнее. Юлий обхватил себя руками. И вот от солнца осталась лишь тоненькая полосочка. Наконец, исчезла и она. Последний лучик мигнул и пропал.
В то же мгновение весь пейзаж стал быстро преображаться. Зелёные луга стали темнеть, трава жухла прямо на глазах. Вода в реке начала густеть, багроветь и закипать. В земле разверзлись огромные дыры, из которых повалил смрадный серный пар.
Сам Юлий тоже стал изменяться: его волосы вдруг начали быстро расти и превратились в длинные нечёсаные космы, а на руке стали проявляться цифры. Пять, один, два, восемь, шесть…
Одновременно с этим стала преображаться и приёмная, где за столом сидел Создатель. Стены, сотканные из тончайшей паутины, затвердели и стали отливать зловещей чернотой.
Создатель покачнулся и рухнул в кресло. Его нимб стал опускаться всё ниже, пока не коснулся головы. Вспыхнув в последний раз, он обволок сиянием всю макушку. Бог схватился двумя руками за голову, ногти стали вытягиваться и заостряться. Сияние погасло, и на голове осталось два прекрасных рога.
Ночь снова вступила в свои владения.
28.03.1999
Иголка в стоге
Эта звёздная система, значившаяся в галактическом каталоге как SU-49SS-DD, не была примечательна ничем, кроме своего второго, неофициального, названия. Так уж повелось ещё на заре покорения космоса, что любой путешественник, первым оказавшийся у звезды, имел полное право дать ей звучное имя на своё усмотрение.
Каталог не проливал свет на историю открытия этой системы, и оставалось только догадываться, что именно двигало тем первопроходцем, который дал ей имя «Твою!..», но сейчас я понимал его как нельзя лучше. Как он был прав!
Всего каких-то четыре минуты назад ничто не предвещало неприятностей, наш разведывательный бот «Редон» спокойно летел к своей цели на краю галактики, как вдруг весь корпус сотрясся в судороге, и корабль просто выкинуло из подпространства в ближайшую звёздную систему.
В ответ на мой запрос о нашем местоположении бортовой компьютер надолго задумался, чего с ним обычно не случалось. Да и не должно было, если верить той инструкции, которую мне вручил техник-монтажник перед вылетом.
Наконец строчка возникла на экране, и одновременно с ней в рубке с шумом появился Колька Вечеров. Он был из той категории людей, с которыми и в горы, и в разведку можно идти. Собственно, в разведку-то я с ним и пошёл, в космическую. Хотя никогда и не мог понять, как же Колька ухитрился попасть в нашу группу.
Дело в том, что Вечеров выделялся среди прочих людей незаурядным ростом, в небольших коридорах корабля умещался с трудом, постоянно цеплялся за любой выступающий прибор то головой, то плечом, то ещё какой-нибудь частью тела.
Вот и теперь, протиснувшись сквозь узкую дверь, Колька быстро распрямился и с размаху шахнулся головой о крепёжную балку.
– Твою!.. – в сердцах выругался он, потирая ушибленное место.
– Наверное, ты тоже выяснял название местной системы… – я уже давно привык к «несчастным случаям» напарника.
– Чего? – не понял Вечеров. – Какое название?! – он возмущённо взмахнул рукой. – Командир, у нас отказали второй и третий двигатели, причина мне совершенно непонятна, а ты тут сидишь и в ус не дуешь. – Он уселся в кресло штурмана, опёрся на руку и стал буравить меня осуждающим взглядом.
Наверное, я должен был что-то сделать. Вскочить и создать видимость бурной деятельности по спасению корабля и экипажа. Особенно экипажа. Но от чего и от кого спасать? Это мне было неизвестно.
Тем не менее, я всё же встал:
– Ну, пошли взглянем, что там стряслось.
Вся аппаратура показывала, что вдруг остановившиеся двигатели в полном порядке. Но мы всё равно развернули тестовый комплект и провели полную проверку. С выполнением всех предписываемых инструкцией процедур. Как я и предполагал, с тем же результатом.
Мы снова вернулись в рубку.
– Куда хоть нас занесло? – Колька уселся в своё кресло и закинул ноги на пульт управления на манер ковбоя из вестернов.
Я молча развернул к нему свой дисплей, на котором всё ещё отображалась скудная информация о системе SU-49SS-DD. Колька бегло просмотрел текст и протянул: «Дела…»
Должен вам сказать, что нашему положению действительно было не позавидовать. Находимся чёрт знает где на самых задворках известного сектора космоса. Вдали от основных путей, а потому и от любой толковой ремонтной базы. Практически бездвижны.
Инструкция в данной ситуации рекомендовала единственный вариант действий: подать сигнал бедствия и ожидать спасателей. Ну а кому, как не нам, было лучше всего знать, что спасатели доберутся до нас в лучшем случае через три или четыре месяца! Конечно, провианта и энергии у нас хватит, в разведке всякое может случиться. Но сидеть сиднем треть года – перспективка не самая радужная, согласитесь. К тому же время простоя хоть и оплачивалось, но по сниженному тарифу (сумел какой-то особо ретивый чиновник пропихнуть такой закон в Думе).
На ум постоянно приходило название системы… Ох, прозорливый был этот первооткрыватель!..
– Что будем делать? – похоже, Колька прекрасно понимает: нам не остаётся ничего другого, как вызывать спасателей (ремонт даже одного двигателя в полевых условиях – вещь просто невозможная, а уж когда неисправны несколько, то и думать не о чем). Но и принимать такое решение сам он не желал. Оно и правильно: я – командир, он – подчинённый.
Я потянулся к закрытой кнопке аварийного вызова. Колька лишь тяжело вздохнул, проследив за моей рукой. Но не успел я даже коснуться кнопки, как корабль взорвался гулом сирены!
– Опасность! Опасность! Опасность! – орал механический голос.
Долгие тренировки не были напрасными, мы подскочили и вмиг оказались возле шкафчиков со скафандрами. Вечеров буквально впрыгнул в свой, на удивление не задев при этом ни одного угла и балки. Шлемы мы защёлкнули одновременно.
Только после этого устав разрешал мне ознакомиться с тревожной информацией. Оказалось, что автоматические системы слежения обнаружили деятельность чужого двигателя, тип которого не совпадал ни с одним известным двигателем кораблей Содружества. И совсем недалеко от нас, раз сработала сирена.
Вы спросите: ну и что такого? Радоваться должны, что кто-то рядом почти в безлюдной пустыне оказался. Так-то оно так, но вот у многих ещё свежи были в памяти события десятилетней давности, когда точно так же в космосе мы встретились с крагами. А эти не стали особо церемониться, сразу врезали изо всех орудий по нашему разведчику, и – поминай как звали. Начавшуюся войну удалось остановить лишь через пять лет, когда установилось хоть и шаткое, но перемирие с нашими новыми соседями по космосу. Да и то, лишь при помощи квазмотиков, которые имели адское терпение и могли уговорить кого угодно.
Однако же с тех самых пор в уставе появились чёткие инструкции относительно вот таких вот непредвиденных ситуаций. В частности, всему экипажу полагалось сразу же облачиться в защитные скафандры, а корабль автоматически приводился в полную боевую готовность.
К сожалению, наш корабль хоть и обладал боевым вооружением, но назвать его крупным можно было с огромной натяжкой. Основной задачей «Редона» была быстрая разведка. Для этого ему требовалась скорость и манёвренность, тяжёлые системы обороны являлись ненужной помехой.
Всё вооружение контролировалось с единственного пульта, находящего рядом с местом штурмана, который в боевой ситуации становился также и борт-стрелком. А вот за наличие на нашем корабле «невидимки» я искренне в этот момент порадовался.
«Невидимкой» у нас окрестили сравнительно новый прибор, разработкой которого военные занялись сразу же после заключения перемирия с крагами. А нам на вооружение он всего несколько месяцев назад достался. По-научному «невидимку» принято было называть ССП – система сокрытия от противника. Эта поделка включалась при любой опасной ситуации и не только накрывала весь корабль мощным силовым щитом, но и практически полностью пресекала любую возможность сканирования. Получалось, что любой противник, появившийся вблизи нашего корабля, просто не мог узнать, с каким врагом он столкнулся. Он не имел возможности узнать ни наши размеры, ни огневую мощь, ни тип защиты. Ни-че-го! Конечно, в любом случае он мог просто выстрелить. Но тут уж приходилось полагаться на случай: его выстрел мог и уничтожить противника, а мог и просто срикошетить и, чего доброго, укокошить самого стрелка.
В настоящий момент бортовой компьютер отобразил данные с «невидимки»: неизвестные предприняли попытку просканировать нас. Ну-ну, подумал я, пробуйте-пробуйте…
Я пробежал пальцами по клавиатуре и сам запустил процесс сканирования противника. Вечеров следил за всей информацией, которая дублировалась на его мониторе. На экране появился ответ.