Повелитель Спам грустно взглянул на него, из косого глаза даже вытекла скудная нечеловеческая слеза, тут же зашипевшая и испарившаяся.
– Толку-то, что ты теперь «за»? Ты же только что своими собственными руками сорвал самое гнусное и бесчеловечное преступление со времён сотворения мира.
– И что? – чувствуя неладное, осведомился Крог.
– И то! – резко ответил Спам. – Не могу я теперь тебя своим преемником сделать.
– А чего так? – только появившаяся надежда не хотела уходить.
– Нельзя, – со знанием дела произнёс Спам, будто этим всё и объяснил. Затем подумал и всё же добавил: – Договорённость у нас такая с этим, ну… В общем, сам знаешь с кем.
– Так что, меня теперь туда? – Надежда вновь появилась на горизонте.
– Ага, щазззз! – злорадно ответил Враг всего живого. – Разевай рот пошире! Ты сам себя порешил, забыл уже? Так что туда тебе тоже дорога заказана.
– Так а куда? – удивился Крог.
– Ну… – замялся Спам. – У тебя два пути: или «пшик!» – и исчезнуть, или же снова на Землю…
– Второй шанс? Исправить ошибку? – обрадовался Крог, вновь почувствовав себя самым страшным преступником.
– Ну, типа того… – согласился Спам. – Типа второй шанс. Почти…
– Ну так это же значительно лучше, чем «пшик!» – Тут до Крога наконец дошло слово «почти». С удивлением и даже со страхом он спросил: – А почему «почти»?
– Да у тебя этих «вторых» шансов уже столько было… – удручённо возвестил Спам.
– Так что, я всё забуду, получается? – расстроился Крог. – Это ж и толку никакого не будет. Совсем с начала, как новый человек?
Спам сполз с табуретки и обнял несостоявшегося преемника за плечи:
– Понимаешь, в чем дело… Дело-то в том, что неотработан у меня ещё этот перенос назад. Моё ноу-хау! – гордо возвестил он. – А потому требует хороших полевых испытаний. Я на тебе уже два раза опробовал.
– И оба неудачны?
– Почему же? Отнюдь! Оба раза ты переносился. Но! – Спам поднял палец, и Крог проследил за ним вверх, с тоской подумав о верхнем, земном мире, который он так несвоевременно покинул. Спам же продолжил: – Первый раз ты память полностью потерял и даже при моей помощи долго там не задержался.
– А во второй? – уныло спросил Крог.
– А во второй раз промашка со временем получилась. Досадно, но ты вернулся на Землю задолго до первых своих подвигов во благо Зла. Младенцем, в общем. Так что проверить, была ли у тебя память, – затруднительно. Но думаю, что не было её… Нутром чую, – закончил он.
Крог сидел ни жив, ни мёртв. Потом наконец тихо спросил:
– А «пшик!» – это насовсем?
– Конечно! – радостно ответил Спам. – Пшик! – и больше тебя нигде не существует. Правда, и мне с самого начала всё делать придется. Ты ж, сам понимаешь, уже проверенный экземпляр, а что новый выкинет, даже Ему не известно, что уж обо мне говорить.
– Так ты свою машинку отрегулировал хоть? – Как и Спаму, Крогу этот «пшик!» не нравился.
– А то! Обижаешь! Память у тебя стопроцентно будет!
– А со временем что? Опять младенцем не стану?
– Это я тоже подкрутил, – уклончиво ответил Повелитель Зла.
Крог ещё немного для приличия помолчал, будто размышлял над предстоящим выбором, которого, собственно, у него и не было, а затем махнул рукой:
– А… Давай, врубай свою машинку!
– Ну, родненький, это мы мигом… К чёрту!
Пробуждение было далеко не из приятных. Всё тело ломило, ног и рук Крог не чувствовал вообще. Он попытался открыть глаза, но и это ему не удалось.
И тут он вдруг понял, что ощущений вокруг хватает и без этого. Только вот какие-то очень уж непривычные были эти ощущения.
Он ещё подергался, пытаясь осознать свои новые чувства, а потом весь ужасный смысл случившегося вдруг открылся ему. Крог даже не смог закричать, когда понял, что адская машинка действительно оставила ему память, но закинула на самую первую ступень эволюции на Земле…
А Спам уселся ждать своего преемника, даже не догадываясь, насколько долгим окажется ожидание…
30.06.2000-07.07.2000
Во спасение
Посетителей в этот день на кладбище было немного. А на ставшей уже знакомой аллее и вообще никого.
– Вот и снова я, Ева, – Нил Самуилович положил принесенные цветы на могилку, рядом с небольшим и аккуратным памятником. Два алых тюльпана. Цветы хоть и незатейливые, но Ева именно их больше всех прочих любила при жизни. Розы она всегда считала слишком холодными, жестокими. Нежные, приятно ласкающие руки бутоны тюльпанов нравились ей куда больше. Всю жизнь мечтала увидеть наяву огромное-преогромное поле, засаженное этими красавцами. Не довелось…
Нил Самуилович достал из кармана выглаженный носовой платок, сначала промокнул им лоб, а затем расстелил его на ближайшем камешке и присел.
– Помнишь Петуховых, Ева? Так вот мальчик у них родился. И большой какой! Весь дом гордится. Защитник вырастет…
Внезапный порыв ветра попытался сбросить цветы, но быстро иссяк, лишь слегка сдвинув бутоны. Нил Самуилович поправил их и для верности присыпал стебли горстью земли. Вытерев руки всё тем же платком, он сложил его и спрятал в карман пиджака. Некоторое время постоял молча, глядя куда-то внутрь могильного камня, будто мог рассмотреть в нём нечто, невидимое никому другому. Вздохнул и тихо продолжил:
– Вот, а Кимановы уже не живут у нас. В Москву уехали. Собрались быстро и уехали. Вместо них какой-то военный с семьёй теперь. Жена и двое ребятишек… – он мял свои руки, не зная, куда их деть. – У нас почти всё по-старому. Вот только раскладушку я выкинул, совсем худая стала. И светло ведь теперь! Недели две назад, гроза ещё была, молния точнёхонько в наш старый вяз попала. Так спилили его, и солнце прямо в окно бьёт. Непривычно…
Нил Самуилович постоял ещё немного, снова поправил цветы и обратился к жене:
– Пойду я, Ева, ты уж извини. На днях снова загляну, жди. Ещё тебе цветы принесу, а то ведь отойдут скоро, ты же знаешь. До свидания, любимая.
Он кинул последний взгляд на могилку, повернулся и быстрыми шагами направился к выходу.
Последние дни его всё чаще одолевали недобрые мысли. Начальство на заводе за полгода сменилось несколько раз. Руководство страны вплотную взялось за врагов народа. Просто удивительно, насколько те успели просочиться во все сферы жизни советских трудящихся.
В прошлом году по стране пролетела целая череда открытых процессов. Самым громким, конечно же, было дело о троцкистско-зиновьевской банде. А там уж пошло-поехало. Оказалось, что большинство военачальников работали на Германию, Японию и прочие оплоты капитализма, только и видящие, как бы сжить со свету страну честных рабочих.
Конечно, Нил Самуилович понимал, что дело тут нечисто. Не могли люди, которых он лично знал многие годы, вдруг оказываться предателями родины, признаваясь в самых ужасных грехах. Он понимал нелепость всех обвинений, но теперь, похоже, было опасно даже думать на эту тему. Тем не менее, он продолжал размышлять, прекрасно отдавая себе отчёт, что и сам может в недалёком будущем стать «врагом народа». Чтобы осудить человека, теперь было достаточно простого доноса. А доносчиков вокруг хватало. Обладай ты хоть малейшим достоинством, выделяющим тебя из толпы окружающих, и обязательно найдётся «униженный и оскорблённый», который посчитает за подвиг черкануть несколько строк куда следует о «зловредной» деятельности вражеского наймита.
Год назад умерла жена Нила Самуиловича. Тогда же он заметил в себе новый дар, позволивший предчувствовать грядущие неприятности. И вот сегодня, вставая с постели, Нил Самуилович в очередной раз уловил смутные ощущения грядущей беды. Раньше чувства его не подводили, но такой сильной тревоги не возникало ни разу. К сожалению, дар позволял предвидеть, но не мог изменить грядущие события.
Погружённый в мысли, Нил Самуилович и не заметил, как рядом будто из пустоты возник молодой человек.
– Товарищ Зильман, вы не будете возражать, если я составлю вам компанию?
Нил Самуилович резко остановился и взглянул на заговорившего. Его лицо Нилу Самуиловичу было определённо незнакомо. Правильные черты, нос со следами недавнего перелома, тёмные глаза – но вместе с тем и нечто странное, вызывавшее тревогу и неясный страх.
– Извините, мы знакомы? Что-то я не могу припомнить вашего имени…
– О! До настоящего момента вы не видели меня ни разу в жизни, – весело ответил незнакомец. – Хотя кое-что и могли слышать, в этом я уверен. Тем не менее, я знаю о вас многое.
Вот и началось, подумал Нил Самуилович. Молодой человек мог быть кем угодно, его внешний вид определённо говорил лишь о том, что он не рабочий. Слишком статная фигура, не те манеры. Типичный сын интеллигентных родителей. Одежда тоже не проливала свет на род его деятельности: костюм тёмных тонов, сверху наброшен распахнутый плащ кремового цвета, а на голове шляпа. Так выглядят сотни и сотни жителей города. Незнакомец будто услышал его мысли:
– Моё имя вам вряд ли что-нибудь скажет… впрочем, зовите меня Вениамином Карловичем. Кстати, вы куда-то направлялись?
Нил Самуилович хотел ответить, что шёл в сторону дома, потому как у него много неоконченных дел, но неизвестный опередил его.
– А впрочем, почему бы нам не прогуляться по той тихой аллее и не поговорить?
Нил Самуилович неохотно взглянул в указанном направлении. Он не имел ни малейшего желания гулять по парку с этим человеком, а тем более о чём-либо говорить, но с удивлением услышал свой голос:
– Почему бы и нет?
– Тогда прошу вас. – Молодой человек сделал приглашающий жест.
Пока они шли в глубь парка, незнакомец, назвавшийся Вениамином Карловичем, и Нил Самуилович лишь изредка бросали друг на друга изучающие взгляды, не произнося ни слова. Нил Самуилович гадал, кто такой его попутчик и зачем ему понадобилось так вот останавливать его на улице, приглашать на прогулку. А может, это иностранный шпион? Да нет, полноте… Похоже, всеобщая волна повсеместной шпиономании захлестнула и его.