Известны также дочери князя Орлова. Около 1772 г. некая фрейлина – «придворная незамужняя дама», жившая в орловской Гатчине, родила дочь Марию. Ребенок был «помещен в монастырь» г. Шомбери в Савойе под обеспечение в 30 тыс. рублей, хранившихся в Петербурге. Около 1790 г. Мария вышла замуж за гвардейского сержанта Дмитрия Владимировича Давыдова (?-1821), клинского помещика. Тогда он проживал в Москве, в приходе церкви Ризоположения Господня, прихожанами которой были Иван, Алексей и Федор Орловы.
По свидетельству внука Давыдовых, генерала-от-инфантерии Аполлона Эрнестовича Циммермана (29.01.1825-6.07.1884): «Бабушка моя, первая жена Дмитрия Владимировича [Давыдова], Марья Григорьевна Григорьева, была побочная дочь князя Григория Орлова; неизвестно, кто была ее мать. Марья Григорьевна состояла фрейлиной при Екатерине II и выдана замуж 18 лет, уже после смерти Григория Орлова». Данных о фрейлинской службе М.Г. не обнаружено. «Может быть, Марья Григорьевна была только девицей на жительстве при Высочайшем Дворе, – предполагал Циммерман. – Дед мой был тогда корнетом в Лейб-Гвардии Конном полку, служив прежде в нижних чинах в Измайловском полку».
Мария Григорьевна умерла 29 марта 1806 г. и была похоронена в Иосифовом монастыре Волоколамского уезда Московской губернии. «Бабушка Марья Григорьевна скончалась еще молодою, кажется 33 лет», – писал внук.
«У бабушки моей Марьи Григорьевны было четыре сына и пять дочерей, – вспоминал Циммерман. – Ни один из сыновей не был женат и все они умерли в молодых летах; старший Павел [ротмистр лейб-гвардии Кирасирского полка —Автор] недолго пережил своего отца, скончавшегося в 1821 г., второй, Константин [р.26.01.1793], слабоумный и заика, утонул, купаясь в реке, третий, Семен, умер еще ребенком, младший Владимир умер от горячки на Дунае в Турецкую войну 1829 г.; он служил корнетом в Павлоградском гусарском полку. Из дочерей старшая, Ольга Дмитриевна, была за Стоговым [Степаном Филипповичем – Автор], отставным капитаном, небогатым помещиком Московской губернии, вторая, Софья Дмитриевна, моя мать, третья, Варвара Дмитриевна, была за отставным поручиком Завьяловым, вологодским помещиком, четвертая, Любовь Дмитриевна [1792-15.07.1838], за Толбузиным, и меньшая, Надежда Дмитриевна, за Квашниным, московским помещиком».
Так Мария Григорьевна стала еще одним звеном в фамильных связях родов Давыдовых и Орловых. В то же время, дети, появившиеся на свет от простолюдинок, могли оказаться совсем в другом статусе.
Другая дочь Григория Орлова, Елизавета-Шарлотта Винквист, объявилась в Царском летом 1793 г. Сюжет несколько напоминает финал пушкинской «Капитанской дочки». «Однажды императрица пошла одна гулять по царскосельскому саду, – пишет фон Гельбиг. – Вдруг из-за куста выпрыгивает молодая женщина, бросается ниц и обнимает колени императрицы. Девушка рассказывает, что она дочь князя Орлова, подкрепляет свои слова письменными документами, жалуется, что находится в тяжкой бедности, и молит об улучшении ее положения. Императрица обещала и действительно обеспечила ее приличным содержанием на всю жизнь».
С 1794 г. в Выборге проживала в доме одного пастора высланная из Петербурга девица Елизавета-Шарлотта Винквист, выдававшая себя за дочь князя Орлова. «Судя по ее письмам, она едва ли не вполне искренно считала себя таковою, – пишет биограф Г.Г. Орлова А.А. Голомбиевский. – Представила ли она какие-либо доказательства своего происхождения, неизвестно. Ей выдавалось на содержание из Кабинета Е.И.В. сначала по 325 рублей, а с 1797 г. – по 400 рублей в год. Пастору поручалось выдать ее замуж, но ему было нелегко ладить с гордой и своенравной девицей, в поведении которой, однако, не было ничего предосудительного. В 1801 г., декабря 14, ей разрешено жить, где она пожелает, с произвождением по-прежнему пенсии, буде она останется в России». Дальнейшая судьба Елизаветы не установлена.
Побочный сын графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского, Александр Алексеевич Чесменский (1762-27.02.1820) был предметом постоянной отцовской заботы и любви. Ровесник Бобринского, Алексаша родился в 1762 г., когда его отец, тогда лихой армейский капитан, возводил Екатерину Великую на престол империи. Имя матери Александра не установлено: известно лишь, что в 1820 г. она еще была жива.
По желанию отца дядя Владимир Григорьевич Орлов, директор Академии Наук, в 1770 г. отправил Алексашу (под фамилией фон Островский) с другими русскими мальчиками, детьми дворян, учиться в Галльский педагогиум в Германии. Алехан регулярно интересовался успехами сына в учебе. «По просьбе брата, графа Алексея, Владимир Григорьевич осведомляется у г. Буньона об успехах и поведении учившегося в Лозанне молодого Островскаго, за которым отправлен был офицер. Но возвращение Островскаго в Россию, кажется, не состоялось; по крайней мере, два месяца спустя, граф Владимир Григорьевич, на замечание того же Буньона о том, что Островскаго "затрудняют извлечения", отвечал, что такие занятия весьма полезны, и не следует от них отказываться, а должно выбирать предметы, доступные понятиям ученика». Когда Алексаша вернулся домой, Орлов выхлопотал сыну фамилию Чесменского и причисление его к российскому дворянству. «В то время не узаконяли побочных детей: во все царствование Екатерины II был только один подобный случай с Чесменским, сыном графа Алексея Орлова», – отмечает в своих «Записках» графиня Варвара Николаевна Головина.
1 января 1774 г. Александр был зачислен сержантом в Лейб-Гвардию, 23 июня 1776 г. из сержантов Лейб-Гвардии Преображенского полка переведен в Конную Гвардию корнетом, сверх комплекта, и уволен до 1778 г. в дом, до окончания наук. В 1779 г. Чесменский был уволен в чужие края, на 3 года, и в 1779–1780 гг. обучался в Кембридже под опекой лорда Генри Пемброка.
С начала 1781 г. А.А. Чесменский – подпоручик, в 1782 г. – поручик, в 1784 г. – секунд-ротмистр, в начале 1787 г. – ротмистр конной гвардии. По указу Екатерины II 1 января 1789 г. из ротмистров гвардии Чесменский «выпущен был подполковником с секунд-рот-мейстерским старшинством» в армию.
В обществе много толковали о молодом офицере, отличавшемся удалью и дерзостью. Александр отбил фаворитку у всемогущего канцлера, графа Безбородко. Канцлер «влюбился в танцовщицу по имени Маврушка, по слухам очень хорошенькую; он нанял ей дом Убри, по соседству с собою, поместил на ее имя в Воспитательный дом десять тысяч рублей и драгоценностей на такую же сумму и вдруг Чесменский, сын графа Алексея, отбил ее у него; она предпочла его всем материальным выгодам, предлагаемым графом, и тот остался без двадцати тысяч и без девицы», – читаем в письме Е.Р. Полянской к брату С.Р. Воронцову и его супруге из Санкт-Петербурга от 1 января 1787 г.
Гельбиг писал о Чесменском: «Это был чрезвычайно красивый мужчина. В конце 1780-х годов все говорили, что он сделался бы избранником императрицы, но что Потемкин, зная высокомерие его отца, затруднился предоставить ему важное прибыльное место». Чесменский участвовал в войнах и находился дежурным полковником при Г.А. Потемкине, которому Орлов 21 августа 1788 г. прислал из Москвы дюжину бутылок коллекционного кипрского вина, прося светлейшего князя Таврического покровительствовать сыну. В 1788 г. Чесменский сражался против шведов в Финляндии, а 21 апреля 1789 г. определен полковником Харьковского легко-конного полка сверх комплекта, переведен в Санкт-Петербургский драгунский полк и воевал в его рядах против турок, принимал участие в битвах под Кушанами, Аккерманом и взятии Бендер.
С мая 1792 года по 12 марта 1793 года Александр Алексеевич участвовал в нескольких сражениях в Польше. Полковник Чесменский особенно отличился на боевом поприще в Литве при подавлении восстания Костюшки в 1794 г., командуя Санкт-Петербургским драгунским полком при штурме Вильнюса. 15 сентября 1794 г. он был награжден орденом Святого великомученика и победоносца Георгия 4-й степени «за отличную храбрость, оказанную против польских мятежников при овладении укреплениями и городом Вильною, где нанес поражение неприятелю».
За этот подвиг 1 января 1795 г. он был произведен в чин бригадира. В феврале 1795 г. уехал в Москву. Назад удалой бригадир вернулся не один, а с красавицей шляхтянкой, которую умыкнул от мужа из-под Гродно. В «Сборнике Императорского Русского исторического общества» за 1875 г. опубликовано черновое письмо начальника Чесменского, князя Н.В. Репнина, адресованное графу Владимиру Григорьевичу Орлову из Гродно, от 20 апреля 1795 г.
«По дружеской к Вам откровенности и любя искренно Александра Алексеевича Чесменского, долгом я почитаю, дабы он, по молодости, хлопот себе не наделал, между нами, только не во вред ему, а в помощь, с Вами объясниться, – пишет Репнин. – Слышу я, что в Москве находится некто девица Петровская, которая за таковую им выдается, и публика полагает, что он на ней жениться хочет. Хотя сему последнему я отнюдь не верю, но при всем том обязанностию поставляю Вам сказать, что она отнюдь не девица, а жена одного здешней службы офицера, литовского дворянина, и что она разошлась со своим мужем, но еще с ним формально законным порядком не разведена, меж тем же Александр Алексеевич ее с собою увез… Он наполнен благородной храбростью, нрав имеет прелюбезный и сердце совершенно доброе, но, однакож, молод и следственно лекгомыслен».
Скандал был громким, но граф Алексей Григорьевич принял выбор сына. С этой поры Анна Николаевна Пиотровская, урожденная Соболевская, поселилась с А.А. Чесменским в доме графа А.Г. Орлова-Чесменского и начала бракоразводный процесс с мужем, гродненским помещиком Пиотровским, у которого остался их маленький сын.
Старый граф весьма любезно принял Анну, которая подружилась с его подругой, Марией Семеновной Бахметевой, и с дочерью Анной, усердно учила русский язык. «Однажды на балу у Орлова попросили одну из московских красавиц, жену его незаконного сына, протанцовать "па-де шаль", – вспоминала Е.И. Раевская. – Она согласилась и, став посреди залы, будто невзначай, выронила гребень, удерживавший ее волосы. Роскошные, как смоль, черные волосы рассыпались по плечам и скрыли стан ее почти до колен. Все присутствующие вскрикнули от восторга и умоляли ее исполнить танец с распущенными волосами. Она только того и хотела; исполнила танец при общих рукоплесканиях».