Джузеппе Костантино проводит в Вене несколько приятных во всех отношениях месяцев, посещая бесконечные балы, приемы, званые ужины и обеды. Вот один забавный эпизод того периода из воспоминаний Джузеппе Костантино де Лудольфа:
«По понедельникам во дворце моего свояка графа Густава Штакельберга происходили скучнейшие званые ужины. Чопорная публика одета согласно венским канонам моды, а я, который только что приехал из Англии, одевался согласно последней лондонской моде — на мне были очень узкие брюки, почти как колготки, и простые мужские туфли без украшений. Эти английские новшества не пришлись по вкусу моему родственнику, и он убедительно попросил мою сестру передать мне, чтобы я был так любезен и надевал на эти вечера классические брюки и туфли с пряжками.
Во время моего пребывания в Вене я был очень рад вновь встретиться с друзьями моего детства, провести несколько дней в замке Totis, принадлежавшему моему другу графу Esterhazy de Galantha в Венгрии. Всегда приятно находиться в компании людей воспитанных и хорошо образованных».
На обратном пути из Вены в Лондон Джузеппе Костантино и маркиз Злиго (Sligo) ненадолго останавливаются в Париже, куда уже вошли войска союзников. В столице Франции Лудольф встречается со своими двоюродными братьями и сестрами Сен-При. В 1816 в Неаполь возвращается королевский двор, туда же приезжает и молодой граф де Лудольф.
Одним из первых указов, который издаст Фердинанд IV, будет назначение графа Гульельмо Костантино де Лудольфа полномочным министром в Лондоне, а на его место в Константинополь назначит его сына Джузеппе Костантино, который сделался полномочным министром Неаполитанского королевства всего в двадцать девять лет.
Однако Джузеппе Костантино все еще не женат, а жить и работать на протяжении многих лет в чужой далекой стране без жены непросто. Тогда его родитель — Гульельмо Лудольф незамедлительно решает найти своему сыну подходящую невесту из высшего общества.
В аристократических салонах Неаполя много молодых и знатных невест. Но лишь одна особенно приглянулась графу де Лудольфу — юная Текла Вайссенхоф (1791–1869), протеже самой княгини Доротеи Барбары Чарторыйской, с которой молодой человек познакомится в светском салоне австрийского министра в Неаполе.
Убедила же молодого графа Лудольфа в его правильном выборе, тем самым подтолкнув к скорейшей женитьбе, сама жена австрийского министра графиня Каролина Любомирская — родственница Теклы Вайссенхоф.
И вот граф Джузеппе Костантино идет просить руки восемнадцатилетней Теклы у княгини Чарторыйской.
Из воспоминаний графа Джузеппе Костантино:
«Наше венчание с Теклой Вассейнхоф в сентябре 1816 года произошло в капелле палаццо Искителла (Ischitella) (позже, в 1818 году, этот дворец станет дипломатическим представительством Российской империи, которую будет представлять граф Густав Штакельберг — муж сестры Джузеппе Костантино).
Моими свидетелями были министр иностранных дел маркиз Чирчелло (Circello) и его очень симпатичная и остроумная жена — хорошие друзья моих родителей. Первое время после свадьбы мы с женой провели в Ветри на прекрасной вилле, которая сейчас принадлежит семье Белелли. Но, увы, через три месяца, в ноябре того же года, нам предстояло уехать в Константинополь, преодолев длинный и сложный путь».
Юная полячка Текла Вайссенхоф, судя по изображению на портрете немецкого художника, была очень мила и не могла не нравиться мужскому полу. В числе ее воздыхателей были мужчины разного возраста, а одним из тихих поклонников ее красоты и обаяния стал даже неаполитанский священнослужитель.
По свидетельству современников юную Теклу Вайссенхоф связывала с известным и влиятельным архиепископом Неаполитанским монсеньором Джузеппе Капечелатро (Diuseppe Capecelatro (1744–1836)) нежная дружба.
Капечелатро еще называли архиепископом ди Таранто. Он был в своем роде легендарной личностью, влиятельным политиком и довольно эрудированным, хотя и не очень глубоким аналитиком событий, происходивших в ту пору в Неаполитанском королевстве (имеется в виду побег Бурбонов на Сицилию и приход Мюрата к власти в Неаполе).
Капечелатро водил дружбу с такими известными дипломатами, как герцог Серракаприола — посол Неаполитанского королевства в России; общался с Гете, Вальтером Скоттом, Ламартином, с королем Луиджи Баварским, а его близкий друг принц Эрик Прусский шутливо советовал всем приезжающим в Неаполь во-первых, посетить Помпеи, во-вторых, Везувий и, в-третьих, архиепископа ди Таранто — настолько популярен был последний.
Монсеньор Капечелатро жил на шикарной вилле, где создал не менее шикарный частный музей изобразительных искусств. Он любил красивую жизнь и слыл большим шалуном, не гнушавшимся женского общества (жила при нем одна особа), не пропускал светские балы и приемы, много путешествовал и прочее.
Став пожилым, не переставал вести свой привычный образ жизни и в семьдесят лет еще понюхивал табачок, играл в картишки и писал нежные, полные любви письма воспитаннице княгини Чарторыйской Текле Лудольф-Вайссенхоф. Ведь человеческое сердце не стареет, даже если это сердце старого священника, не так ли?
Он пишет ей множество писем в период 1818–1820 годов, называя ее ласково Теклина.
Небольшой отрывок из одного письма, 1818 год:
«Ах, как хорошо стареть! Ты мне не поверишь, мое сокровище, как хороша старость, если она сопровождается отменным здоровьем и проходит в таком прекрасном месте, как наш обожаемый Неаполь! Моя дорогая, как вы там, вдалеке от родины? Мне так вас не хватает! Но, к счастью, меня все время кто-нибудь навещает, и потом я решил предаться воспоминаниям моей жизни, которые хотел бы подробно запечатлеть на бумаге».
В тот период жизни Капечелатро не только начинает писать свои мемуары, но также проявляет большой интерес к славянской литературе. Это вполне объяснимо: он тесно общается с графом Орловым, который первым привез в Италию басни Крылова и способствовал их переводу и изданию на итальянском языке.
Уже в другом письме Теклине архиепископ пишет: «Моя красивая и благоразумная Теклина, примите мой нижайший поклон Вам. Как Вы там? У меня все по-прежнему, вот хотел, чтобы Вы мне при возможности прислали произведения таких польских авторов как Orzechowski, историка Kromer, поэта Sarbierski, нравственные сочинения Lredzo, политические труды Gornizki. Очень надеюсь, моя дорогая, что все выше перечисленное у Вас имеется на итальянском языке, а если нет, то не сочтите за труд, переведите сами этих авторов, сделайте это для вашей родины, и Ваше имя навсегда останется в истории королевства. Всегда ваш, Джузеппе».
Выполнила ли Текла Лудольф просьбу священника, доподлинно неизвестно, а вот его письма к ней до сих пор хранятся в личном архиве семьи Лудольф.
В своих воспоминаниях дочь Теклы, Элеонора Лудольф-Пьянелль подчеркивает, что ее родители, Джузеппе и Текла, прожили душа в душу длинную, полную любви и взаимопонимания жизнь.
Уже в последние годы жизни своей жены, во время ее тяжелой болезни граф Лудольф трогательно ухаживал за ней, стараясь надолго не оставлять бедняжку одну.
Вспоминает Элеонора Лудольф-Пьянелль:
«В марте 1861 года мои родители некоторое время провели в Париже и вернулись в Италию, во Флоренцию, к нам с мужем. Мы очень обрадовались их приезду. Все лето провели вместе в Форли и Виарежио. Конечно, они очень скучали по своему обожаемому Неаполю и уже запланировали провести там зиму, но, к несчастью, моя мамочка неожиданно падает и ломает себе шейку бедра. Это настоящая трагедия! У нее отказывают ноги, она больше не ходит, все возможное лечение мало помогает, да к тому же бедняжка испытывает ужасные боли. Начинается печальный период в нашей жизни. Мой отец старается как можно больше проводить время с мамой, которая так нуждается в его моральной поддержке. Именно во времена посланного нам свыше тяжкого испытания наиболее сильно проявилась любовь и привязанность моих родителей друг к другу. В течение семи лет маминой болезни мой отец покинул ее лишь два раза — один раз, когда ездил в Ниццу навестить свою сестру Каролину, а второй — когда ездил в 1863 году в Вену на похороны своего брата Франсуа.
Зимой 1869 года самочувствие мамы резко ухудшилось и, к огромному огорчению, врачи предрекли ее скорый уход. Не могу не отметить мужество и невероятное терпение нашей мамы, которая, несмотря на многолетние мучающие ее сильные боли, никогда ни на что не жаловалась. Нашей мамочки не стало 27 апреля 1869 года.
Горе отца было бесконечным, он как будто потерял часть самого себя, своей души. Текла была для него всем: верной, понимающей спутницей жизни, заботливой и любящей матерью его детей. Наши родители прожили вместе пятьдесят три счастливых года. Это горе усугубилось еще тем, что за год до этого отец потерял свою обожаемую сестру Каролину Лудольф-Штакельберг».
Будучи старше своей жены, Джузеппе Костантино переживет ее на целых шесть лет, хотя эти годы будут полны печали и физических страданий.
В происхождении самой Теклы Вайссенхоф, графини де Лудольф, скрыт очередной скелет в шкафу семьи графов де Лудольф.
Во всех воспоминаниях Текла Вайссенхоф (Tecla Weyssenhoff) фигурирует как воспитанница княгини Доротеи Яблоновской-Чарторыйской или даже как ее приемная дочь.
Из письма Элеоноры де Лудольф-Пьянелль (дочери Теклы Вайссенхофф)
«Il (pere) resta plusieurs annees en Anglettere et ne revient en Italie qu a la rentree des Bourbons a Naples. Dans cette ville il epousa la Comtesse Tecla de Weyssenhoff qiu vivait aupres de la principesse Dorothea Charistoriska nee princesse Jabloroska et avait alors 18 ans».
Выясним, из какой семьи происходила княгиня Барбара Доротея Чарторыйская (семья польских князей большая и сильно разветвленная) и кем она, в сущности, приходилась Текле.
Это уточнение мне представляется довольно важным, поскольку именно с Теклой Вайссенхоф имя Текла надолго вошло и в семью де Лудольф: Теклой звали бабушку моего мужа, Теклой зовут очаровательную внучку Друзилы де Лудольф-Гуччи.