В 1803 году Дерибас назначается генеральным консулом Республики Рагузы. В 1807 он приглашен герцогом Никола Серракаприола (1789–1870) работать с ним в генеральным консульстве Неаполитанского королевства в Одессе. Когда Серракаприола переводят в Санкт-Петербург послом (1811–1822), Феликс Дерибас становится генеральным консулом Неаполитанского королевства в Одессе.
Торговые отношения между портами Неаполя и Мессины с русскими портами на Черном и Азовском морях, такими как Таганрог, Одесса, Измаил и Феодосия, складывались непросто. Тому было много причин: и конкуренция Сардинского королевства, да и турки с греками постоянно мешали.
Но слаженная дипломатическая работа во имя одной цели — наладить морскую торговлю между двумя государствами посла графа Лудольфа и генерального консула принесли свои конкретные результаты.
Достаточно подчеркнуть, что во многом благодаря Феликсу Дерибасу пришли первые корабли из Неаполя и Мессины с различной сельскохозяйственной продукцией, а из Триеста — со всевозможными строительными материалами. Также Дерибас был первым, кто занялся шелкопрядством и развитием рыбного промысла и растениеводства.
Вот что пишет посол Лудольф из Санкт-Петербурга в письме от 25 июля 1825 года ФеликсуДерибасу: «Хотелось бы надеяться, что Неаполитанское королевство вновь станет перспективным партнером для торговли с другими странами, но это в большей степени зависит от нас, мы должны больше работать в этом направлении. К счастью, в товарах у нас нет дефицита, а вот перерабатывающая сельскохозяйственная промышленность хромает, и я очень удивлен, что до сих пор никто серьезно не занимался установлением торговых отношений между Неаполем и другими странами. Будем надеяться, что скоро наступит тот день, когда знамя Неаполитанского королевства вновь будет гордо развеваться на торговых кораблях…»
Конечно, многое зависело и от климатических условий: случались неурожайные годы, а эпидемия холеры в России на некоторое время приостановила всю морскую торговлю. Но были проблемы и политического характера. Турция одно время не разрешала торговым кораблям под неаполитанским флагом проходить через ее воды в русские порты на Черном море. Лудольф, который долгое время был послом в Константинополе, уделял особое внимание этому вопросу, его опыт и мудрые советы привели к тому, что в переговорах между Портой и Неаполем во время Аккерманской конференции в 1826 году, также благодаря помощи России, Неаполь получил такое разрешение.
Пожалуй, одним из самых плодотворных лет в истории торговых отношений между Россией и Неаполем выдался 1827 год. В России собрали богатый урожай зерна, которое поставляли в Неаполь, а оттуда приходили итальянские корабли, полные цитрусовых, сухофруктов, вин и миндаля. Первыми неаполитанскими кораблями, ходящими под флагом неаполитанского королевства, были Орето из Палермо, Ла Тересина и Ла Маргарита. Но, увы, уже в конце года началась Русско-турецкая война, которая продлилась вплоть до 1829 года. После ее завершения торговля между двумя странами стала вновь постепенно налаживаться.
В уже 1830 году генеральный консул Дерибас, удовлетворенный ходом дел, пишет графу Лудольфу: «Как приятно видеть в различных рейдах на кораблях развевающийся флаг нашего королевства».
Феликс Дерибас в другом своем письме графу Лудольфу от 18 апреля 1830 года затрагивает тему вице-консульств.
Неаполитанский консул подчеркивает, что торговля на Черном и Азовском морях активно развивается, и в связи с этим просто необходимо реорганизовать вице-консульства с целью оказания помощи приплывающим на неаполитанских кораблях соотечественникам.
Но оказать помощь в этом вопросе Дерибасу для полномочного министра де Лудольфа представлялось довольно сложной задачей, поскольку вице-консулы постоянно жаловались на низкий оклад и вовсе не желали работать бесплатно. Например, неаполитанский вице-консул в Феодосии Феликс Лагорио (Felice Lagorio) попросил отставки, перейдя в консульство Сардинского королевства в том же городе, но уже с зарплатой в 3500 франков. В Таганроге последовать примеру коллеги подумывал и Джакомо де Росси.
Принимая во внимание сложную обстановку с вице-консульствами на юге России, посол Лудольф предлагает Министерству иностранных дел Неаполитанского королевства открыть консульство в Измаиле на Дунае, где уже открыли свои представительства Англия, Сардиния, Австрия и другие страны. Неаполь одобрил инициативу Лудольфа и послал дона Джузеппе Муссолино своим консулом в Измаил.
Граф Джузеппе Костантино, по воспоминаниям его родственников, безусловно, являлся яркой личностью — талантливым государственным деятелем, дипломатом и большим любителем красивой жизни.
Находясь в столице Российской империи, неаполитанский полномочный министр старался, несмотря на занятость, не пропускать музыкальные вечера (даже сам иногда выступал на них), балы, приемы, совершал верховые прогулки в обществе известных русских аристократов, но особенно он любил охоту на медведей. Слыл, по воспоминаниям родственников, отличным фигуристом, прекрасно катающимся на коньках (это он, южанин!), и был одним из основателей музыкального общества, которое со временем стало очень популярным и модным среди высшего столичного общества. Называлось оно «Общество любителей музыки» и было основано в 1828 году князем Николаем Борисовичем Голицыным (1794–1866), а его соучредителями стали такие известные личности, как граф К. В. Нессельроде, Д. Л. Нарышкин, князь Н. П. Куракин и полномочный неаполитанский министр граф Лудольф. Проходили концерты до 1832 года в доме князя Нарышкина.
Сам князь Голицын стал известен всему музыкальному миру тем, что по его заказу Бетховен написал увертюру Oр.124 и три последних квартета. Бетховен посвятил эти произведения Голицыну и переписывался с ним с 1822 г. и до самой своей смерти.
В воспоминаниях Александра Никиненко, профессора Петербургского университета, бывшего крепостного и домашнего учителя, датированных 11 марта 1828 г. есть запись о его визите в дом князя Нарышкина.
«На обратном пути в залу музыки мы встретили самого хозяина, который очень вежливо нам ответил на поклон… Между тем в зале пели итальянскую арию, ее исполнял неаполитанский посланник граф Лудольф. И голос, и фигура почтенного лысого графа вызвали во мне далеко не поэтическое представление о козле. Затем было исполнено оркестром и спето хором и соло еще несколько пьес, и все окончилось в пять часов».
Джузеппе Костантино был также дружен с итальянским дирижером и композитором родом из Венеции, директором императорских театров, автором многочисленных русских опер, таких как «Русалки», «Иван Сусанин», «Жар птица» и многих других, Катерино Кавосом (Caterino Cavos, 1775–1840) и его женой, оперной певицей Камиллой Бальони (Camilla Baglioni, 1773–1832).
Из дневников Долли Фикельмон понимаем, что все они (семья неаполитанского посланника и русские аристократы) вращались в одном кругу и часто встречались.
5 июля 1829 года она пишет: «Впервые у нас обедали Маман и тетушка Нина. …Были во французском театре. Там встретились с Лудольфом, а затем Маман познакомилась с супругами Донауровыми». Запись от 24 августа: «Провела день у Лудольфов. Усадьба их находится на Стрельненской дороге, в 20 верстах от города».
В Санкт-Петербурге чета де Лудольф проживала на улице Подьяческой — этот адрес указан в списке персон, которым Пушкин разослал свои визитные карточки на новый, 1830 год, и в этот список были включены и де Лудольфы.
Известный русский поэт Вяземский посвятил жене графа де Лудольфа, красавице Текле Лудольф, небольшое стихотворение под названием «Графине Лудольф передъ ее отъездом», вынужденной в 1830 году покинуть столицу для дальнейшего образования ее сына Гульельмо в Европе.
Из письма дяди Пушкина Василия Пушкина поэту Вяземскому:
«Стихи твои к графине Людольф прелестны, но кто она такова? Откуда прилетела эта птичка на берега Невы? И как ты познакомился с нею?»
Вот это небольшое стихотворение:
Столп Вавилонский ваш Альбом:
Смешенье языков, смешенье рифм и прозы;
Здесь Турок, Швед и Перс, любовник роз,
И я, с покорнейшим стихом.
Но в чуждых языках, равно вам непонятных,
Вы чувство здесь охотно постигнете душой,
И благовоньем слов, для сердца ароматных,
Оно пробудит в вас в Италии родной
Воспоминанье снов, быть может, невозвратных,
Вам светло некогда мелькнувших над Невой.
В связи с рассказом о жизни неаполитанского посланника в России хочу обратить внимание историков и уважаемого читателя, что во всех русских источниках почему-то женой неаполитанского посланника является Каролина Вильхельмина, которая на самом деле является сестрой Джузеппе Костантино де Лудольфа, мужем которой стал граф Густав Штакельберг (см. главу «Графы Штакельберг»). Единственной женой графа де Лудольфа была полячка Текла Вайссенхоф.
Что касается графини Каролины Лудольф, сестры Джузеппе Костантино, она состояла фрейлиной русского двора и кавалерственной дамой ордена Св. Екатерины меньшего креста. В 1805 году вышла замуж за графа Густава Оттоновича (Эрнестовича) Штакельберга — русского посланника в Берлине, Вене и Неаполе. Во время Венского конгресса графиня была одной из видных представительниц русской колонии. Ее портрет можно найти в сборнике «Русские портреты XVIII и XIX веков» в издании великого князя Николая Михайловича Романова (о ней подробно рассказывается в главе «Графы Штакельберг»).
Любопытно, что всемогущее и вездесущее Третье секретное отделение жандармерии под руководством Александра Христофоровича Бенкендорфа не обошло своим вниманием и благородное семейство Лудольф.
В тайных отчетах можно прочесть следующее:
«Белосельской, Куракиной, Хитров и графини Лудольф распространяли тревожные предположения относительно успешности новой кампании, предсказывали образование европейских коалиций против России и т. д. Русские в Варшаве делали то же самое. Махинации эти имели целью, по-видимому, довести все эти сомнения до сведения Государя, убедить окружающих его в опасностях, коим подвергалась Россия, и образовать при дворе настроенную против войны партию…»