– Да, Митрий, дорогонько ты нам обошелся, – усаживаясь на небольшой полянке на перекус, хохотнул Иван. – Двадцать два ливра, однако.
– Надо было по мордасам им, по мордасам! – заерепенился Прохор. – Я уж едва сдержался.
– Вот и молодец, вот и правильно. Ну, побили бы их всех, освободили б Митрия – а дальше куда? Прево ведь не врал про ордонансную роту. – Иван покачал головой. – Попали бы в розыск – тогда уж точно дела бы не сладили.
– Ой, умный ты стал, Ваня! – Прохор, хмыкнув, почесал бородку. – Раньше бы ведь силой Митьку освобождать бросился, так?
– Может, и так, – улыбнулся Иван. – И сейчас бы бросился, коли б иного решения не было. Эй, Митрий, чего пригорюнился, денег жалко?
– Нечего их жалеть, – вдруг улыбнулся Жан-Поль. – Приедем в Кан, лошадей продадим, амуницию… Заработаем!
– Вообще, правильно, – поняв нормандца, одобрительно кивнул Прохор. – Главное – живы все и вместе. Руки, ноги, головы есть – чего еще надо?
– Золотые слова, Проша, золотые! Эй, Митька, ты, вместо того чтобы грустить-кукситься, за водичкой б на озерко сбегал… А как придешь, нам про девку расскажешь! Пощупал хоть? Успел?
– Да ну вас, чертей, – улыбнувшись, отмахнулся Митрий и, подхватив котелок, побежал к поблескивающему за кустами озеру.
Озерко оказалось мелкое, пришлось снять башмаки. Юноша с удовольствием прошелся по песчаному дну – хороший оказался песочек, мягкий, теплый. И вода – на загляденье, было бы время – искупался бы…
– Эй, месье!
Митька оглянулся и вздрогнул, увидев на берегу… ту самую разбитную девицу – «потерпевшую» Мари-Анж.
– Чего пришла? А ну, иди отсюда, змея!
Ругательства, казалось, девчонку вовсе не трогали. Улыбаясь, она вдруг сняла юбку… затем сорочку и – обнаженная – неспешно пошла в воду.
– А это мое место, – обернувшись, лукаво подмигнула она. – Я здесь всегда купаюсь.
– Ну и купайся себе, – буркнул Митька. – А я пойду…
– Так давай вместе поплаваем!
– Ага, поплаваешь тут с тобой. Спасибо, наплавался. На двадцать два ливра!
– Так то работа была… А сейчас… – Девчонка нырнула и подплыла прямо к Митьке, уцепилась за ногу. – А здесь я – на отдыхе. Ты мне очень понравился, честное слово… Ну – поплыли вон до того островка!
Юноша лишь вздохнул и отвернулся: несмотря ни на что, больно уж хороша была дева – курносенькая такая, ладная, голубоглазая.
– Ну, не стой же! Сейчас вот возьму и прямо в одежде завалю в озеро! Оп!
Мари-Анж вдруг обняла юношу, с жаром поцеловав в губы…
– Подожди… – оглядываясь, прошептал он, чувствуя, как бешено колотится сердце. – Сейчас… разденусь… Сплаваем на островок, сплаваем…
Миг – и оба наперегонки поплыли к острову. Выбравшись на плоский берег, завалились в траву…
– А где-то наш Митрий? – вдруг забеспокоился Прохор. – Что-то уж больно долго он за водой ходит, не утонул бы!
Глава 7Коммерческое предприятие г-на д’Эвре
Для начала там и сям
Перепродает он хлам
С выгодой отменной…
…Денежный его запас
Возрастает во сто раз
В тайне сокровенной…
Когда путники добрались до Кана, денег оставалось так мало, что, казалось, их и не было никогда. Продав лошадей, ведомые Жан-Полем приятели направились на постоялый двор, располагавшийся около большой площади напротив собора. За собором, на зеленом холме, возвышались зубчатые башни и стены – то был замок, выстроенный еще Вильгельмом Завоевателем, Гийомом Ле Конкераном, как его здесь величали и очень им гордились. Собственно, как пояснил Жан-Поль, если бы не Вильгельм и его жена, Матильда Фландрская, то не было бы ни крепости, ни собора, ни двух аббатств – вообще не было бы самого Кана.
Город Ивану понравился – узорчатое кружево собора, аббатства, небольшие опрятные домики, тут же – у крепости – небольшой луг с ромашками, клевером и васильками, а чуть позади – раскидистые деревья с сорочьими гнездами омелы. На рыночной площади близ собора торговали всякой всячиной – конской упряжью, галантереей, привезенной из соседнего Уистреама рыбой, еще какими-то украшениями, бочонками, посудой, ну и, конечно, солью. Сукна на рынке было мало – его продавали в лавках, куда путники и пошли, слегка перекусив на постоялом дворе. Лавки располагались тут же, на площади, либо совсем рядом, впрочем, тут все находилось рядом – Кан был небольшим городом с центром на укрепленном островке у слияния двух нешироких речек – Орна с Одоном.
– И зачем нам эти суконные лавки? – шепотом возмущался Прохор. – Лучше б занялись делом – монастырями.
– Делом, говоришь? – обернувшись, улыбнулся Иван. – Для любого дела, Проша, деньги нужны. А где их взять? Неужто на большой дороге грабить?
– Некоторые здесь так и делают, – отозвался Митрий. – Взять хоть тех деревенских – прево, кюре, Мари-Анж…
– Ну, ты и вспомнил. – Прохор хохотнул. – Ничего, будет и на старуху проруха – нарвутся когда-нибудь… Э-эй, Митрий. Ты чего притих? Вспомнил что?
– Да нет, – поспешно отозвался Митька. – Так просто, задумался.
До вечера успели обойти шесть суконных лавок – переговорили с торговцами, прикинули цены. Вот здесь-то Жан-Поль показал всю свою хитрость – в той лавке, где явно находились хозяева, он задерживался недолго, а вот там, где за прилавком стоял приказчик, – уж давал волю языку, выспрашивая буквально каждую мелочь, даже то, какой цвет популярен в этом сезоне. Правда, на этот вопрос нормандец конкретного ответа так и не получил – может, приказчики не очень заботились цветом, а может, дело было в чем-то другом.
– Ничего, – успокоил приятеля Иван. – Завтра утром еще раз пройдемся, уже четко посмотрим, какие цвета покупают, а какие нет. Сукно-то добротное, ничего не скажешь, ничем не хуже английского.
– Да уж, не хуже, – согласно кивнул Жан-Поль.
Пока дошли до постоялого двора, измотались – это на первый взгляд в городе было все близко, а походи-ка ногами, попробуй!
– Эх, надо было оставить пару лошадок, – усаживаясь за стол в общей трапезной, вздохнул Митрий. – Чай, пригодились бы.
– Да, лошадь нам понадобится, – неожиданно поддержал его нормандец. – Только лошадь не скаковая, а тяжеловес – запрягать в телегу.
– И что же ты собрался возить, Жан-Поль?
– А ты еще не догадался?
Митрий покачал головой:
– Неужели сукно?
– Сукно для начала выткать надобно, – рассмеялся Жан-Поль. – Вот мы сегодня посидим ночку, прикинем.
Иван одобрительно кивнул и тут же не преминул напомнить, что им еще обязательно нужно осмотреть оба аббатства: Аббе-оз-Ом – мужское, и Аббе-о-Дам – женское. Собственно, за тем в Кан и явились.
– Осмотрите, – разливая вино, заверил нормандец. – Мужское – запросто, сведу вас с одним монахом, старым своим знакомцем… А вот с женским потруднее будет – знакомых монашек у меня, увы, нет. Но вы не переживайте, придумаем что-нибудь. Сейчас главное – деньги сделать. Завтра же этим и займемся…
Иван вдруг засмеялся:
– А, похоже, мы уже этим занялись. И еще ночь впереди!
– Да, это верно, ночь.
Расплатившись с трактирщиком, друзья направились к дубовой, с резными перилами лестнице, что вела на второй этаж, в опочивальни. Митрий с Прохором уже поднялись, а вот Иван не успел – шагавший сзади нормандец ухватил его за перевязь:
– Постой-ка! Видишь, там, за угловым столом, молодежь?
– Ну?
Иван, присмотревшись, увидел четверых молодых людей лет по восемнадцати-двадцати на вид. Двое – явно дворяне, в потертых колетах, при шпагах, с лихо закрученными усами, а вот двое других, судя по богатому платью, скорее относились к «людям мантии», если не чистым буржуа. Платьишко, конечно, богатое. С жемчугом и цветами, но какого-то старинного покроя, что, наверное, больше пошло бы солидным пожилым людям, но уж никак не молодым. Иван усмехнулся, глядя на подобный союз, – у него почему-то не было никаких сомнений относительно того, кто здесь кого угощал.
– Позвольте представиться, господа, – шевалье Жан-Поль д’Эвре. – Нормандец запросто подошел к столу и, сняв шляпу, галантно поклонился. – А это, – он обернулся, – мой друг, шевалье Жан, студент Сорбонны. Можем ли мы отвлечь ненадолго ваше внимание?
– А в чем, собственно, дело, господа? – удивленно осведомился один из дворян.
Иван окинул его внимательным взглядом – одет бедновато, но с претензией: на бедрах широченные буфы, брыжи, перевязь расшита шелковой нитью… грубой, правда, но все же шелковой. Не то чтобы модник, но очень старается им быть и, кажется, очень ревниво относится к тем взглядам, что бросают на его одежонку. Что ж, в чем-то он прав – по одежке встречают.
Жан-Поль тоже обратил внимание на примоднившегося шевалье:
– Мы с другом совсем недавно приехали из Па… С юга… И совсем отвыкли от светской жизни. Даже не знаем, что и одеть. Вы нам поможете, месье? Просто несколько советов относительно того, что сейчас носят.
– Несколько советов? – По всему было видно, что парень польщен. – Господа, вы обратились по адресу! Меня зовут Анри Аршан, маркиз де Полиньяк, и… прошу вас присесть за наш столик.
– А ваши друзья, месье?
– О, нет-нет, мы совсем не будем против.
– Тогда позвольте заказать на всех вина?
Сели. Выпили. Заговорили. Вернее, больше говорил новый знакомец, де Полиньяк, – чувствовалось, что именно он являлся в этой компании заводилой.
– Я вам так скажу, господа, хорошо одеваться – это большое искусство! Да-да, искусство. И, как всякое искусство, красота требует жертв. Вот вы думаете, мне очень удобно таскать на шее такой воротник или ходить в этих широченных буфах? Ничего подобного! Но – вынужден, ибо – дворянин! Извините меня, господа, но вы явно поизносились в дороге. Знаете, для начала я бы вам порекомендовал плащ. Да, именно плащ – из хорошего голубого сукна.
– Почему именно из голубого? – удивленно переспросил Иван. – Мне кажется, красный куда как красивее. Ну или там зеленый.