— «Да пробьет час славы», — В голосе Тейры проскользнули нотки интереса. — Объяснись.
Жгоро издал довольный смешок.
— Ты должна знать, в крепостях дгоров нет тюремных камер.
— А, между прочим, очень похоже, — сказал в пространство Михаил.
— Тогда где мы?
— В Алмазном кладезе…
— И что? — непонимающе спросила Тейра.
— Кладезь кладезю рознь… Некоторые из них чуть больше других. Обещанный, помоги.
Поддерживаемый Михаилом Жгоро внимательно осмотрел одну из стен, едва ли не обнюхал и… с размаху пнул. Раздался тихий скрип. Стена под пальцами Михаила дрогнула и неспешно сдвинулась в сторону. Влажное дыхание тьмы коснулось лиц пленников.
— Воздуховоды сдохли, — досадливо пробормотал дгор. — Ненавижу сырость…
«Удачно… Слишком удачно, чтобы быть правдой», — поморщился Михаил. В подобные совпадения он не верил. Камера с секретом и всезнающий дгор… Реальнее умереть от укуса бешеной утки. Мысль об утке его неожиданно напугала. Он сходит с ума? Или же кто-то пытается заставить его так думать? Череда событий была слишком… правильной.
— Обещанный, руку, — потребовала эльфийка. Оставалось только позавидовать ее уверенности. Ведомая Михаилом она приблизилась к отверстию в стене. — Куда ведет проход?
Женщина поежилась, что мгновенно оценил ее поводырь. Обещанный подтянулся, расправил плечи. Подумал и вновь сгорбился. Не ко времени.
— Знамо куда, — ответил гном. — Неужто ты думаешь, что к истинным дгорским богатствам настолько легко подобраться?
— Теперь, нет.
— А не получится ли так, что мы сменим одну камеру на другую? — вмешался Михаил.
— Ты можешь остаться.
Послышалось недовольное кряхтение гнома.
— Думаю, мне следует идти впереди, — сказал он. — Я вижу спуск…
Михаил кивнул — хотелось надеяться, что, у них вновь появилось будущее. Он осторожно ступил на первую ступеньку лестницы. Спуск занял около десяти минут — неприятных минут, наполненных тьмой, шорохами и тяжелым дыханием.
Михаил коснулся пальцами осклизлого камня стены.
— Здесь поворот, — донесся снизу голос дгора. — Мы почти на месте…
— Хоть глаз выколи, — Шепот эльфийки прозвучал неожиданно громко. По ступеням дробно застучало. — Не дергайся…
— Пришли, — объявил Жгоро. — И где это…
Его бормотание сдвинулось вправо, затем влево, удалилось… Вспыхнул слабый огонек, выхватив из мрака коренастую фигуру гнома и объемистую чашу на каменном постаменте. Через мгновение над чашей весело затрепетал язычок пламени, разогнавший тьму и позволивший пленникам оглядеться.
Михаил обвел взглядом небольшую пещеру. Грубо обтесанные стены, несколько сундуков в сумрачных углах и… более ничего.
— И где выход? — процедила Тейра.
— Там. — Жгоро ткнул пальцем в одну из стен. Подойдя к оной, он склонился к узкому отверстию, пробитому в скале, поводил подле него руками и уныло выругался. — Был там. Воздуховод засыпало… Тяги нет…
— Чинить надо, — покачал головой Михаил. В ответ раздалось яростное сопение.
— Проклятье Эфга, — выругалась Тейра. — Мастер…
— Есть другой путь, — поспешил сказать дгор. — Верхний воздуховод … До него метров пять, не больше.
— Не больше?! — эльфийка сжала кулаки. — А кто туда полезет? Ты?! Мне сейчас и на табурет не взобраться!
— А я? — тихо спросил Михаил, стараясь загнать обиду поглубже. Не то что бы алькарийка ранила его мужское достоинство… Но все же какая стерва…
— А что ты? — Тейра удивленно посмотрела на него.
— Вам придется вернуться в камеру, пока я не открою вам дверь.
— Может я смогу… — Жгоро тоскливо посмотрел вверх.
Молча подойдя к указанной дгором стене, Михаил нащупал первый выступ, подтянулся, нащупал второй… От напряжения заныла голова, левое ухо, принявшее удар Твари, пронзили иглы боли. Стало трудно дышать, через разбитый нос воздух проходил с надсадным, пугающим звуком. Выступ следовал за выступом, а зев воздуховода все не показывался. О правильности выбранного направления Михаил предпочитал не думать. Только о надежде… Под рукой прохладой толкнулась пустота.
Кряхтя, он пролез в узкую щель.
Дгор с усмешкой повернулся к Тейре:
— Ловко ты. Малыш будет стараться.
— Заткнись. Мне не нравится, как ты говоришь о нем, — процедила женщина. Хмурясь, она решительно зашагала к ненавистной камере.
Михаил извернулся и взглянул вверх. Серый тоннель воздуховода резко изгибался, устремляясь в сумрачную бесконечность. «Игра воображения», — успокоил себя Михаил. Ободрав руки и спину, он сумел вклиниться в почти вертикальную шахту. Тело заныло, протестуя против резких движений. Ему не нравились острые грани камней — их влажные, холодные прикосновения, дарующие саднящую боль. Чертова дыра!
Михаил застонал, — держаться на скользких камнях неимоверно трудно. Метр за метром… Человек может стать машиной — тупой, но упорной машиной.
Удар! Голова взорвалась болью. Перед глазами порхнуло яркое, искрящееся полотно.
Выход воздуховода закрывала внушительная решетка. Именно на такие и вешают огромные ржавые замки, которые сильно осложняют бегство.
— На небесах меня определенно любят…
Собрав остатки сил, Михаил прижался к преграде. Вопреки ожиданиям решетка приподнялась… Он незамедлительно просунул руку в образовавшуюся щель. Вцепился в камни пальцами… холодный металл прутьев скользнул по затылку. Верхняя половина тела свободна…
Осторожно поднявшись на ноги, Михаил огляделся. Он находился в небольшой каморке, в маленьком оконце под потолком чернел лоскут ночи и искорки звезд. Вдоль выщербленных временем стен в беспорядке разметались ковры, кухонная утварь и инструменты. Среди последних Михаил отыскал молоток; Груэлл плохо относится к безоружным людям. Кто знает, что ожидает за дверью…
Подкравшись к выходу, Михаил внимательно прислушался и облегченно вздохнул. Тишина — ни звука, ни шороха. С легким скрипом приоткрылась дверь. Покамест беглецу сопутствовала удача; в коридоре не души, лишь тонкое серебро пыли да паутины.
«А пойду-ка я направо!» — решил Михаил. Вряд ли кто подскажет ему, где искать алмазный кладезь. Сомнения — пустая трата времени. Он двинулся в выбранном направлении. Костяшки сжимавших молоток пальцев побелели, слишком много призраков вокруг… Они скрывались за каждым поворотом, в пыльных альковах, в изгибах барельефов. Потрескивание факелов звучало их голосами, скрипы и шепот времени…
Михаил замер. Слуха коснулся вполне реальный звук — кто-то пустил газы. Обещанный осторожно выглянул из-за поворота. Впереди, метрах в пяти, начиналась лестница, на первых ступенях которой переминался часовой — рыхлый невысокий мужичок, в потрепанной униформе.
Хроза — солдата Орхского гарнизона — снедало беспокойство. Если его не сменят в ближайшее время, пол вокруг станет значительно грязнее, а сам он значительно полегчает. И ведь предупреждал его Алор — не ешь эфгову похлебку перед караулом, скрутит пузо, позора не оберешься.
Удар молотком прервал горестные раздумья Хроза. Яроттец мучным кулем осел на пол.
Михаил замер над телом, не в силах оторвать взгляда от крови. Нанеся удар, он не подумал… И не так уж сильно он ударил. Надо бы проверить пульс… Нащупав слабое биение, Михаил болезненно осклабился. «Поганый яроттец», — пришла запоздалая мысль, сполна отразившая исходивший от караульного запах.
Избегая травмировать обоняние, Михаил отступил к лестнице. Преодолел первый пролет… и услышал голоса. Мысли заметались раненными пичугами. Отступить? Вернуться!
Споткнувшись о караульного, Михаил растерялся. Яроттец показался ему чересчур громоздким. Куда такого спрячешь? На лбу Обещанного выступила холодная испарина. Подхватив мужчину под мышки, он поволок его к ближайшей двери. А следы? Если на полу осталась кровь, какой смысл прятать тело?
***
Трое яроттцев неторопливо преодолели последние ступени и вальяжно ступили в коридор. Один из них — по медвежьи крупный бородач — шумно втянул носом воздух и поморщился:
— Похоже, Хроз таки обосрался. — Приятели бородача довольно заржали.
— Придурку только дай повод улизнуть с поста, — заметил невзрачный белесый яроттец. Губы его при разговоре неприятно кривились, точно он испытывал постоянную боль.
— Может, стоит потолковать с ним? — вступил в разговор третий, демонстративно побрякивая перевязью. В угольках его глубоко посаженных глаз затеплилась искра интереса.
— Пустой треп… Надоело. Трепаться и ждать, — с непонятным намеком сказал бородач и смачно сплюнул. Шаркнул ногой, растирая плевок.
— Ты про Трейка, что ли? — шепотом спросил третий.
— Чего зажался-то? Здесь только мы. Я давно твержу — хватит протирать задницы, охраняя эти развалины. Пора навестить лепурцев, да посмотреть каковы их потроха…
— Ходили уже…
— Ты про Грейча? Сброд!
— Ничего не выйдет, Плой. Трейк не двинется с места, пока из Ваара не прибудет подкрепление, — подал голос белесый.
— Он забывает, что лепурцы тоже не пальцем деланы.
— Орх неприступен.
— Но мы-то его взяли…
Солдаты умолкли. Минут через пять тишину нарушило басовитое хмыканье Плоя:
— Айда отсюда. Хроз на дерьмо изошел…
Благословенными звуками прозвучали удалявшиеся шаги.
Михаил судорожно вздохнул — он и не заметил, как задержал дыхание. Поблагодарив небеса за оказанное содействие, выбрался в коридор. Подошел к лестнице, прислушался… На этот раз ему повезет.
Преодолев лестничные марши, он ступил в арочный переход и при некотором размышлении опознал оный как путь, ведущий к комнате допросов. Если поспешить, он достигнет камер за несколько минут. Или же… У тоннеля, спускавшегося к алмазному кладезю, примостились двое караульных.
«Тебе хана!» — лаконично сказал Михаилу внутренний голос, иногда соображавший на редкость быстро. Получив приказ заткнуться, голос умолк. Страх можно преодолеть. Дай ему волю, и можно прямо сейчас широким шагом двигаться в ад. Михаил решительно выдернул из стеновых креплений факел, швырнул оный на пол и отступил назад — в пыльный полумрак алькова.