— Да года четыре уже. — Саада задумчиво кивнула. — С тех пор как яроттцы высадились в Хбоо, я завязала с ремеслом и вступила в пятый Спуурский отряд.
Говорить о войне не хотелось, и Михаил поспешил уцепиться за нейтральную, как ему показалось, тему:
— И чем ты занималась?
— Спала с мужиками за деньги, — спокойно ответила ваарка. Увидев, как удивленно приподнялись брови собеседника, она пожала плечами. — Занятие, между прочим, прибыльное. Если примириться с неизбежным риском… Видишь шрам? Ножом полоснули, оно завсегда так, когда не стояк, виновата баба. Уроды…
— Нехорошо получилось, — осторожно согласился Михаил. — А чего завязала?
— Яроттцы сожгли мой дом в Хбоо. Вместе с матерью и сестрой… Снасильничали и сожгли. — Саада напряглась и, тряхнув головой, попыталась улыбнуться. Лучше бы она этого не делала. — А ты чем занимался?
— Работал расклейщиком объявлений… — Как ни странно, работа вспоминалась с трудом. Далекий цивилизованный мир, от которого в памяти осталась исчезающая тень….
— В Совете работал или храмовник?
— Строитель светлого будущего, — усмехнулся Михаил.
— Совсем как правильный дгор, — раздался новый голос. К парочке подсел гном — поперек себя шире, заросший волосом настолько, что напоминал волосяной бочонок. И только угольно черные бисерины глаз проблескивали из-под кустистых бровей.
— Сомневаюсь.
— Большие люди никогда ничего путного придумать не могли, — согласно кивнул дгор. — Войну вот придумали…
— Ты Труг не умничай, — перебила гнома Саада. — Большие люди тоже разными бывают.
— То верно, — покладисто сказал Труг. — Был у меня приятель… Погиб в Дгор-рьине. Меня спас, а сам погиб…
Воцарилась тишина. Память вернула из небытия образы погибших… И ни счесть им числа. Турн — рыжеволосый здоровяк, для которого мир прост и ясен. Где он сейчас? Трээда… Нет! Жгоро ее дотащил, не мог не дотащить. В этом нельзя сомневаться.
«Взяли наши Орх или нет?» — мелькнула у Михаила мысль. Он усмехнулся. Кто они «наши»?
Час проходил за часом, в однообразии гула волн и скрипа снастей. Минул безликий обед. Ужин… И без того тусклый свет в трюме, грозил исчезнуть совсем. Над кораблем опускалась ночь.
— Лаврового листа не хватает, — задумчиво сказал Михаил, рассматривая комковатое варево в миске.
— А, по-моему, зелени в самый раз. — Дгор брезгливо поморщился.
— Тебе полезно схуднуть, — с усмешкой сказала Саада. — Глядишь, пролезешь в люк без посторонней помощи.
— Ты ничего не понимаешь в мужской красоте, глупая ваарка, — яростно прошипел Труг.
— Напротив.
Разговор принимал нежелательный оборот.
— Расскажи о своем городе, Саада, — Лучшей темы Михаил придумать не смог. Но все лучше, чем о не сложившейся судьбе.
— Зачем? — удивилась ваарка. — Город как город.
— У тебя есть лучшие предложения, как скоротать время?
— Ладно. — Женщина задумалась. Взгляд ее затуманился. — Хбоо — древний портовый город… Настолько древний, что в городском храме Ло последние сто лет каждую седмицу что-нибудь чинили — красили, замазывали, перестраивали. Ну знаете как — ежели чего не видно, то этого как бы и нет. Совет никогда не успевал закончить починку до новой беды…
Наша семья жила в Водном Переходе — узкой улочке, ведущей от семуранского торгового ряда до порта. Обычная улочка — убийства, грабежи и пьяные драки. Бормочущие тела в грязи… Ну срач еще тот.
Помню порт. Мне нравилось смотреть на торговые корабли… Большие, степенные точно сборщики пошлин у причалов. Нравились моряки, вольные бродяги — солнце, ветер и соль. Не удивительно, что первым у меня был моряк. Я думала, вот она — настоящая жизнь — безумие порта, вихрь дел. Не унывай, беги вперед и пусть сам Эфг не догонит тебя… И я носилась среди грузов, складов, подъемников — путалась под ногами и лишь хохотала в ответ на проклятия.
Когда надоедал порт, я бежала на базар. Базар Ста Дорог, подобного ему не сыскать …
— Чушь, — вскинулся гном. — Что может знать ваарец о базаре? Три лавки, лоток и гонору по-взрослому… Запомни, женщина, в Дгор-рьине, когда мастера…
— Заткнись, Труг, — Ваарка нахмурилась. — Базар в Хбоо ничем не уступит вашему. Товаров не счесть привозили к нам со всего Груэлла. Дивные ткани и одежду, украшения — тонкие как морозный узор…
— Украшения. — Дгор фыркнул — Жахнул кто-то молотом пару раз для вида и готово дело. Хорошую драгоценность можем сделать только мы. Неоспоримый, кстати, факт…
— Угадай, кто это — круглое с шерстью и хвастливое?
— Кто круглый?! Я круглый?! — взревел Труг, вскакивая.
— Шутка юмора была, — примирительно сказал Михаил. — Леди изволила посмеяться.
— Не смешно было — Дгор сел и, немного помолчав, добавил. — Дылда.
— Базар как волшебство, — продолжила Саада, игнорируя Труга. — Точно сказка. Невиданные диковинки, манящие ароматы, готовые унести тебя в такие дали, о которых и мечтать страшно… И можно поторговаться с купцами — не купить, нет, но и на мгновение подержать в руках неведомое — уже счастье… Семья-то у нас не очень по части денег. Так, что мать нашьет, сам понимаешь.
Михаил неуверенно кивнул. Нехватка денег в свое время омрачала реальность, данную ему в ощущениях. Но, надо признать, в сравнении с Саадой он жил недурно. Но радовался ли он? Мечтал ли о непознанном? Он не помнил, однообразие трудодней помнил, а мечту — нет…
— Помню еще, — Саада грустно улыбнулась — Когда хотелось побыть одной, я убегала на площадь Корон, к храму городского совета и стояла там — завороженная белоснежными куполами, сверкающими шпилями под бескрайней синевой и разноцветьем оконных мозаик…
Там был фонтан — мужчина и женщина стояли, обнявшись под нескончаемым дождем, и блики храмовых окон расцвечивали капли тысячами радуг. Мне безумно нравилось смотреть на них… Они как обещание дороги… Потом, когда я подросла, мать взяла меня в Слоор. Дорогу я помню плохо… Мы выехали за Южные ворота и сразу потянулись бесконечные холмы. И между ними черные проплешины пахоты с крохотными фигурками…
— Уж не хочешь ли ты обидеть дгоров? — вскинулся Труг.
— Нет. — Женщина досадливо поморщилась. — Кто в здравом уме спутает ваше племя с детьми земли…
— Разве ты видела, как мы работаем на земле, чтобы говорить так? — прошипел гном.
— Всем известно, ваше благо — железо и камень.
— Ну а жрем мы чего?!
— Их и жрете! — вскипела ваарка.
— Куцые мысли большой головы…
Михаил уснул. Перепалка Саады и Труга действовала успокаивающе.
Утро встрепенулось толчком волны. Шорохом прошлось по трюму, всколыхнуло сумрак едва уловимыми признаками жизни. Пленники, точно личинки в гнилой утробе корабля.
Оторвав голову от плеча Михаила, Саада сонно улыбнулась:
— Я дгору бороду выдрала.
— Врешь. — Труг с хрустом потянулся. Почесал брюхо сквозь прорехи рубахи, огладил пальцами бороду. — Не о бороде ты думала, женщина. О плотских утехах мечтала… С Корноухим …
— Дитю пещер слово не давали. — Михаил зевнул. — Получается я рановато заснул…
— Впереди еще не одна ночь, — серьезно сказала Саада. Михаил вдруг остро почувствовал рядом теплоту ее тела. Все положенные округлости и изгибы… Сглотнув, он заставил себя улыбнуться. Женщина хохотнула. И прижавшись всем телом, поцеловала. Нежное тепло губ…
— Вселяет надежду, — пробормотал Михаил.
— Незачем искать одиночество, там, где его нет, — поняла Саада. Кивнув, она отправилась за завтраком. Михаил и Труг молча последовали за ней. Когда женщина права — слова излишни.
С натужным скрежетом распахнулся грузовой люк и в снопе света, точно откровение богов, пленникам спустили бадьи с едой и питьем. Намяв бока и урвав положенные порции, троица вернулась к привычному пяточку у борта — под угрюмое ребро шпангоута.
Гном поспешил начать:
— Я расскажу тебе, Мик, про истинную жемчужину Бриндгора. Великий Дгор-рьин — незыблемый и вечный точно ренэлинские кряжи. Алмазный город в короне скал. Ты только не подумай, что кроме снега, камня да колючего ветра в Бриндгоре ничего нет. Услышишь от кого такое, можешь смело плюнуть тому в глаза.
— Считай, услышал, — вмешался в разговор мужчина, сидевший неподалеку от Саады. Высокий, поджарый, светловолосый — классический лепурец с добродушным прокаленным солнцем лицом. И мрак трюма пасовал перед его спокойной улыбкой.
— Плюнь ему, — категорично потребовал Труг. Разглядев скептическую усмешку Корноухого, он решил просто не обращать на наглеца внимание. — Рьин — место тысячи огней. С присущим нам мастерством мы украсили город, и заметьте не дутым стеклом, как у некоторых, а полновесными эолами, и лучи Близнецов скользили по улицам в танце света. Городская ратуша полыхала звездой, при виде которой ни одно дгорское сердце не могло остаться равнодушным…
— К ветру, снегу и камням я забыл прибавить бриллианты, — согласился незнакомец. — Но опять же, я сказал о камнях…
— Да кто ты такой? — гном приподнялся.
— Шарет, Второй Стегардский отряд, — представился мужчина. — Бриндгорская компания, прошел от скал Атората до Великого плато королей. А значит говорю то, что видел собственными глазами…
— Тогда ты слышал о Вилитской долине — о ее тенистых лесах и душистых травах, о прозрачных как слеза реках и плодородных садах …
— Слышал, как не слышать… — Шарет сгорбился, невидящим взглядом созерцая палубный настил. — Мы проходили через Вилит… Пепел и дым — все что осталось. Само небо почернело от копоти.
Дгор сник. Но уже через мгновение его глаза вспыхнули яростью.
— Яроттцы ответят сполна, клянусь! Дгорская сталь напьется их черной крови, их черепа захрустят под тяжелой поступью…
— Сильный образ, — одобрил Михаил. — Но лучше не продолжай.
— Шарет, — окликнула нового знакомого ваарка, — Ты вот скажи… Стегард… Насколько все паршиво?
— Стегард держится, — с непререкаемой ноткой суровости ответил мужчина. — Маги обрушили в русло Черны прибрежные скалы, и разлив затруднил подступы к городу. Вы бы видели это… Вода и кровь повсюду… И мертвецы плывут, точно бревна на сплаве…