О, пресветлый, какая же вонь!
Под пальцами, ощупывавшими стенки тоннеля, трепыхнулось нечто. Линээ глухо взвыла загнанным в ловушку зверем. Хорошо, если это просто хетч, а если тварь какая? Ваарка содрогнулась. В согбенном под немыслимым углом теле поселилась ноющая боль, что ширилась с каждой секундой, проведенной в зловонии и тьме.
Где выход?! Женщина в очередной раз ощупала свод. Сток в караулке должен давать хоть какой-то свет, быть виден… Камень, камень, камень. Ни проблеска, ни звука… В плеске воды прозвучали новые нотки — приглушенный топот…
Пальцы женщины, скользившие по своду, провалились в пустоту. Хвала небесам, добралась! Извернувшись ужом, она проскользнула в сток и уперлась головой в решетку. Просунула пальцы сквозь прутья… На ощупь похоже на тело — на решетке труп, весьма обыденная плоть. Нет повода для паники.
Подчиняясь давлению, решетка медленно отошла вверх.
Волной нахлынули крики и стоны.
Ваарка выглянула в полумрак лекарской. И передернулась — совсем рядом с глухим стуком о пол ударилась голова покойника, бельма глаз невидяще воззрились на нарушительницу спокойствия…
— Извиняйте, — прошептала женщина, выбираясь в неверный свет одинокой лампады. Блаженством в сравнении с вонью сточных вод витали в воздухе запахи крови и смерти.
Юрким смертоносным зверьком Линээ проскользнула в коридор, переступила через труп яроттца и в один рывок достигла люка. Позади, в комнате стражи крутился черно-красный хоровод тел. Кто-то натужно стонал, срываясь в булькающий кашель.
— Наконец то! — В люковом проеме возникла голова недовольной Дзейры.
Заслышав крики, лепурка ловко обогнула Линээ, не глядя выхватила из стойки меч и прыгнула на спины яроттцев.
— Будьте милосердны, — вновь попросил лекарь. Он умер от удара в сердце, так и не выпустив из рук недоеденный завтрак.
Исходящий болью мир сфокусировался в давящей тяжести на груди. Горячий и липкий поток струился по ребрам… кровь, повсюду кровь…Тяжесть исчезла — Михаил увидел лицо склонившейся над ним Дзейры.
— А я тут лежу…
— Вижу.
И энергия, прессующая мышцы, сделала очередной виток — обновилась, подстегивая слабеющее тело. Михаил вскочил в попытке достать бегущих яроттцев… Не успел. Ваарки прикончили солдат подле выхода.
Спотыкаясь об изломанные тела, Михаил подступил к женщинам. Заглянул в сведенные яростью лица и одобрительно кивнул:
— Возвращаемся.
— Лучники спускаются! — заорал Шарет, указывая в сторону арены. Яроттцы проявили себя. Тем лучше.
— Не высовывайся дурак!
Михаил выскочил под открытое небо, пинком перевернул труп убитого им лучника и выдрал из мертвых рук лук и колчан. Глянул на то, как солдаты, используя штурмовые крючья, ловко скользят вниз — стремительные тени в лучах солнц. Пятнадцать человек, пятнадцать носителей смерти… И йо-хо-хо, как говорится.
— Назад, Мик!
Первая стрела чиркнула Михаила по уху — ласково, почти не больно… Шее стало горячо и мокро. Он отчаянно рванулся к двери и вкатился внутрь караулки, на долю секунды опередив смерть.
Перепрыгнув через Корноухого, Шарет подтащил многострадальный стол к арке и перегородил проход… Баррикада не впечатляла. Дробным перестуком ее осыпали стрелы.
— Всем назад! — Отдав приказ, Михаил попытался выглянуть на арену. Стрела коснулась щеки легким дуновением ветерка…
Отпихнув с дороги безвестную ваарку, Фоота с трудом протиснулась в комнату стражи и в нескольких метрах от себя увидела спину корноухого лепурца. Подобрав с пола кинжал, она изготовилась к прыжку.
Обернувшись, Михаил недоуменно нахмурился:
— Команда была — на выход! Помощь мне не нужна.
— С этим я могу поспорить, — рядом нарисовался эльф. Его хваленое алькарийское спокойствие вселяло надежду… позволяло чуть подумать, осмыслить ситуацию вне буйства нервов.
Одна из стрел пробила столешницу, явив хищное острие в сантиметре от глаза Михаила.
Подхватив оставленный Корноухим лук, эльф послал врагам ответную весточку, намек — с атакой спешить не стоит. Хотя и без намеков яроттцы не демонстрировали особого рвения. Очередной выпадающий из реальности факт.
— Вялые они какие-то, — заметил Шарет, откровенно бойкотировавший приказ к отступлению.
— Уходим. — Михаил переместился к выходу в тюремный блок и споткнулся об утыканное стрелами тело незнакомой ваарки. Ее смерть неожиданно зацепила его. — Сказал же ей…
— Ты не виноват! — Шарет подтолкнул соратника к люку. — Все мы ходим по краю…
Через несколько секунд в комнате остались только трупы. Люк ведущий в тюрьму со скрежетом захлопнулся.
***
Унэк, солдат двенадцатого Эгорского отряда, с наслаждением потянулся. Довольная улыбка осветила его лицо. Пусть духота и пугающие запахи наполняли каморку, пусть в голове мутилось от скуки и жары. Пусть… Ему повезло с направлением к Чедру — охрана заключенных не слишком престижная, но безопасная работа. С крохотными неудобствами, а они именно крохотные, можно смириться. Хуже, чем проливать кровь за Арком, — занятия не сыскать. А здесь ему открыты все пути, город ждет бравого солдата — сыграть в тиронг, выпить вина, приударить за женщинами…
Женщины. Унэк усмехнулся — мать неустанно предупреждала его о коварстве женщин. Спешить он не будет. Девственность пострашнее проклятой войны, но и терять голову не хотелось. Зачем он врет самому себе? Унэк вскочил. Ему нужна женщина — податливая плоть, тепло и исполнение желаний…
Отголосками сознания яроттец услышал слабый шепот из ниоткуда, — страстный шепот женщины готовой к безумству. Она ждет, она хочет, она просто изнемогает в желании. Яроттец вознес горячую хвалу Эфгу и заметался по комнате. Рванул ворот формы… Адская жара.
Люк — понял Унэк. Голос доносился оттуда. Голос любви. Мир вокруг медленно кружился.
— Я иду, — простонал Унэк, терзая засов. — Где ты, моя…
Удар мечом оборвал его на полуслове. Через мгновение он умер.
— Готов. — Лууза пнула мертвое тело.
— Трудно поспорить. — Михаил проскользнул к двери, ведущей в контору Чедра. Прислушался…
Распахнувшаяся дверь отбросила его прочь. В дверном проеме возник неучтенный схемой стражник. Судя по ошалелому виду, понимал он мало… Но видно солдатскую науку ему вбили накрепко. Тускло блеснула сталь, срываясь в удар.
Вскрикнув, Лууза упала. Рядом комом дгорской ярости возник Труг. Поднырнув под удар меча, он всадил клинок в живот противника. Потом посмотрел на Луузу и разрубил стражнику голову.
Михаил поморщился — красные с серым брызги попали ему на лицо. Они горячи — точно кипящее масло…
— Быстрее! — прохрипел он, силясь встать. Мимо, украшая пол кровавыми отпечатками, пронеслись пятеро ваарок и эльф. В соседней комнате что-то с грохотом опрокинулось, жалобно взвизгнули дверные петли… Движение не остановить — Михаил толчком переправил себя через тело стражника и вкатился в помещение конторы. Глянул на завесу солнечного света, повисшую в приоткрытой двери… Следы крови уводили за порог. Вот туда он и направится… если сможет подняться.
— Я застрял! — простонал Трейч, дернувшись в люке.
— Давай! — Шарет ухватил его за лапы. Потянул.
— Шевелитесь!
— Кто там сзади — помоги! — крикнул стегардец.
Линээ осознала, что рискует лишиться свободы так и не обретя ее, и пнула годока под зад.
— Убью! — вздрогнул Трейч, широко разевая клюв.
Пользуясь моментом, Шарет рванул годока на себя и рухнул на пол. Трейч распластался рядом. В комнате стало крайне тесно. Тела и стены, изломы плоти и камня… Шарет заметил Луузу. Она лежала, зажимая грудь, и смотрела на него. Просто смотрела, закусив губу…
— Разлеглась тут, — проворчал Шарет, забрасывая ваарку на плечо.
Михаил уцепился за дверной косяк, с трудом удерживая сознание на плаву. Не помешала бы очередная порция энергетического допинга — пусть Всевышний озаботится, если это, конечно, по его части. Пошатываясь, Михаил преодолел порог, оперся на меч во избежание падения и осмотрелся.
У ворот лежали два тела, отмеченные стрелами — точный выстрел в горло. Над ними склонились ваарки, чуть в стороне изваянием застыл эльф, обшаривая прицельным взглядом глухие стены домов. Надо сказать, им повезло с выходом — погоня, а таковая непременно случится, вынужденно потратит время на обход плотных застроек квартала.
Эльф оглянулся и коротко рапортовал:
— Пока тихо.
Михаил прикинул — насколько ясно он помнит дорогу к порту. И пошатнулся от толчка Дзейры.
— Ноги в руки, Корноухий! Не создавай толпу!
Беглецы устремились к порту. Миновали площадь, подчиняясь слепому инстинкту, свернули в одну из улочек — туда, где изумленные горожане не спешили возбужденно орать, призывая стражу. А стража не дремала — лязг металла и командные крики залили улицу через несколько минут после того, как бывшие заключенные углубились в ее источенное временем нутро.
Впереди показалась очередная развилка.
— Куда? — прохрипела Дзейра на ходу.
— Направо! — Михаил повернул. Влетел в россыпь объедков и упал, пару метров проехавшись на животе. Брусчатка добросовестно продемонстрировала ему все выпуклости. Дзейра остановилась, рывком подняла его и выругалась. Отчаянно мотнув головой, Михаил попытался разогнать туман, стоявший перед глазами. Мимо, тяжело пыхтя, промчался Шарет с вааркой на плече. Вплотную за ним следовал дгор.
— Соберись! — Дзейра встряхнула Корноухого. В стену рядом глухо ударила стрела, белесым облачком взметнув каменное крошево.
Отчаянным усилием Михаил заставил себя бежать. Дома, вывески, блики окон, смрадные переулки наплывали волнами и исчезали хмельными видениями. Мостовая необъезженным скакуном ускользала из-под ног. Мир стал зыбким и ненадежным — серым…
— Сюда! — долетел до них крик Линээ.
Ваарка стояла у начала узкой извилистой улочки, уводящей в неизвестность. Над ее головой, поскрипывая, болтался покосившийся указатель — переулок «Ломанный». Михаилу название не понравилось — не понравилось настолько, что он притормозил, изучая спины удалявшихся беглецов. Казалось бы, чего страшного — Л