Пожав плечами, женщина придвинула к себе сундучок, остро пахнувший травами, и извлекла на свет кипу бинтов. Процедура обещала затянуться. Дзейра старалась действовать по возможности мягче — стремясь отдалить, сгладить боль. Она вдруг поймала себя на желании чем-нибудь порадовать Корноухого, увидеть его улыбку. Проведя рукой по груди ктана, женщина подалась вперед. Губы ее приоткрылись. Михаил замер.
Дзейра неким шестым чувством поняла — Корноухий видит в ней другую. Он не уверен, он сомневается. Возможно, сам не отдает отчета чувствам, но они есть, они тенями скользят по его лицу. Быстро отстранившись, женщина по глазам ктана увидела — он догадался о ее озарении и успел обвинить себя в боли, невольно причиненной ей. Улыбнувшись, она взлохматила Михаилу волосы. «Как ребенок, честное слово» — решила она, принимаясь осматривать повязки. Почувствовав себя спасенным, Михаил облегченно вздохнул.
— Ну как? — спросил он.
— До завтра доживешь. — Лепурка ободряюще кивнула. — Если будешь лежать.
Хлопнув ктана по плечу, она направилась к двери.
— Проведаю Луузу, — пояснила Дзейра не оборачиваясь. Тихо скрипнули петли, дверная створка чуть помедлила и, направляемая качкой, захлопнулась с неприятным сухим щелчком. Финита.
— Лежать… еще как лежать… — пробурчал Михаил и незамедлительно сполз на пол. С удовольствием отметил, что ноги держат, и приступил к обыску каюты. Легкую дрожь в теле он списал на счет испытываемого ажиотажа мародерства. Как говорится — побудь плохим. А любые трофеи в шатком положении беглецов — манна небесная.
Обыском он занимался вплоть до ужина, доставленного в каюту. Поблагодарив расторопную ваарку, Михаил устроился за столом и, совмещая полезное с приятным, приступил к оценке найденных трофеев. Несколько мешочков, набитых монетами разной чеканки, пара кинжалов грубоватой формы (затупленных), список груза на тридцать четыре позиции, охранная грамота на имя Волта Волнореза, неплохая бритва и кусок травяного мыла, если он правильно оценил состав вещества. Недолго думая, Михаил решил устроить завтра банный день — чистому кораблю чистая команда.
Торопливо расправившись с ужином, он, не теряя кураж, отправился на поиски Дзейры. Как добровольный консультант в новом для него деле командования она разовьет идею в полновесное действо. Дзейра нашлась у бушприта — утонченный силуэт, охваченный багровой шапкой заката над темными холмами волн.
— Дзейра, — окликнул Михаил женщину. — У меня задумка возникла… Полагаю нам не помешает привести себя в порядок. Так сказать, к новой жизни с чистой совестью.
— Согласна, — коротко ответила лепурка, не оборачиваясь. Словно испугавшись сухости тона, она оглянулась и с улыбкой добавила — Великолепная идея. Я чувствую себя трупом недельной давности.
— Образно, — вздохнул Михаил. — Ты распорядись касательно смены одежды и прочих непотребств. Где, как, сколько…
— Лады.
— Значит, договорились. Приятных снов тебе.
Проводив Корноухого долгим взглядом, женщина вновь повернулась к пламенеющему закату и подумала о снах. Они приходят без спроса, теребят душу несбыточной надеждой и растворяются под гнетом будничных дел. Но такова доля солдата — есть жизнь, а иного и не надо.
Вернувшись в каюту, Михаил обнаружил девственно чистый стол без единого следа прошедшего ужина. Забота ваарок настораживала. Решив провентилировать сей вопрос с контингентом при первом удобном случае, Михаил принялся раздеваться. За дверью неуверенно поскреблись.
— Вползайте.
— Мик, я случайно нашел, — в каюту втиснулся Трейч. Палуба жалобно скрипнула. На шее годока болталась фляга.
— Случайно?
— Слушай, сам не ожидал.
— Да у тебя проблемы приятель. — Михаил огляделся в поисках двух чистых кружек.
***
— Вставай, — потребовала Дзейра, сдергивая с ктана одеяло.
— Уйди, — буркнул Михаил и перевернулся на другой бок. Мощный пинок снес его с лежанки.
— За такое и по шее можно! — взревел ктан, приземляясь на палубу. Отчетливо стукнули коленные чашечки.
— Пора. — Дзейра невинно улыбнулась. И все же она злилась, не могла не злиться — больно хорошо был поставлен удар.
Вспомнив о намеченной на утро процедуре, Михаил встал и торопливо оделся, прислушиваясь к притаившимся симптомам похмелья. Попутно он убедился, что лекарства Линээ возымели чудодейственный эффект — раны едва ныли, а легкая муть, фланировавшая по организму, не стоила и толики внимания.
— Идем, — окликнул женщину Михаил.
Бок о бок они выбрались на палубу. Новый день встретил их солнцем, безоблачной синью и птичьим криком. Под тенью парусов посвистывал в стеньгах упругий ветер. Поблескивала надраенная отделка полубака и юта. Шипели рассекаемые килем волны. Свобода радовала.
— Гляди. — Дзейра кивком указала на корму.
Оторвавшись от созерцания красот Арка, Михаил посмотрел в указанном направлении и нахмурился.
— Сейчас разберемся. — Он решительно зашагал к объекту недовольства, коим оказался Лоуолис, с независимым видом топтавшийся подле вахтенного рулевого. Вид у эльфа был жутковат — космы волос, воспаленные глаза, осунувшееся лицо с заострившимися чертами.
— Ночь не спал — прокомментировала Дзейра.
— Наверняка, — подтвердил Михаил. Почти ласково он обратился к алькарийцу: — Тебя не затруднит, объяснить мне, что ты делаешь?
— Я говорила ему Мик, — встряла ваарка. — А он со своими проверками…
— Лоуолис, ночь создана для отдыха.
— Сейчас утро, — буркнул эльф.
— Пошел спасть, остряк! — рявкнул Михаил — Если ты свалишься, мы может и не пропадем, но неприятностей у нас прибавится. Изрядно.
— Ладно Мик, — кивнул Лоуолис. — но ты проследи…
— Не вопрос.
Резко развернувшись, эльф пьяной походкой удалился в кубрик.
— Один есть, — Михаил взглянул на ваарку, уверенно державшую штурвал. А она хороша. Рука тверда, взгляд строг, стойка незыблема — морской волк в женском обличье. — Справляешься?
— М-м… не вопрос.
Дзейра хихикнула. Увидев свесившихся за борт подруг, она посерьезнела.
— Рвет их, — пояснил Михаил. — От качки.
— Надо Линээ сказать.
— Линээ мы скажем кое-что другое. — Михаил внимательно осмотрел фок-мачту. На ее вершине он разглядел небольшую площадку. Дзейра вопросительно приподняла брови. — Надо организовать дозор… Пусть сидят на марсе, может чего и высмотрят полезного.
— Принято, — сказала Дзейра. — Ты давай в трюм, поищи мыло. А я в кубрик, найду Линээ и решу вопрос с одеждой.
— Действуй.
Банный день начался.
«Но может и закончиться», — прикинул Михаил, отступившись на узкой лесенке в трюм. Сверзившись с двухметровой высоты, он застонал — раны напомнили о нежелательности акробатических трюков.
Усилием воли подавив боль, ктан нашарил неподалеку лампу и спустя мгновение мрак трюма раздвинул золотистый ореол света. Угловатые массивы груза обросли тенями. Порадовавшись предусмотрительности яроттской команды, Михаил приступил к планомерному обыску корабельного нутра. Через полчаса, в небольшом ящичке, задвинутом в глубины трюма, он нашел искомое — семь кусков травяного мыла. На вкус — гадость.
— Мик, — раздался из проема люка голос Дзейры. — Ты там живой?
— Скорее да, чем нет.
Михаил стал осторожно подниматься. Ступенька за ступенькой — никуда не спеша, под мерный скрип. Оказавшись на палубе, он с облегченным вздохом поблагодарил небожителей за возможность без происшествий подняться по крохотной лесенке, рассчитанной на канареек.
— Покажи. — Дзейра выхватила из рук Корноухого кусок мыла и принюхалась. На ее лице расцвела довольная улыбка. — Мечта…
— А как… — Михаил не договорил, заметив у грот-мачты ворох одежды и три деревянных жбана, наполненных водой. Оперативности команде не занимать. В жбанах плескались женщины, искренне лучась незамутненным счастьем и отдельными фрагментами голых тел. Михаил незамедлительно уткнулся взглядом в бездонную синь небес, мимоходом отметив наличие на мачте марсового. Как порой не просто жить на свете воспитанным людям.
— Ты чего? — удивленно взглянула на ктана Дзейра. — Не нравятся бадьи? Брось, нормальная посуда — держали, судя по всему, для пассажиров и командного состава. Я думаю, если мы не торопясь, по очереди…
— Я бриться пошел, — сказал Михаил и, круто развернувшись, поспешил в каюту.
Только захлопнув дверь и спиной подперев ее надежную твердь, Михаил почувствовал некоторое облегчение. Он, конечно, не ханжа, но нельзя же так — по живому… В невольном воздержании гормоны капитуляций не признавали.
— Мик, вода для бритья — раздалось за дверью. Милый женский голосок.
Распахнув дверь, Михаил выхватил из рук ваарки котелок и вновь закрылся.
— Спасибо, — сказал он створкам. — Отныне, все необходимое я намерен доставать сам.
За дверью задорно хихикнули.
— Еще посмотрим, кто посмеется… — Михаил принюхался к воде.
Торопливо приготовив инструмент, он намылил запущенную бородку и несколько резковато поработал над ней опасной бритвой. Гладкий подбородок под ласковыми касаниями освежающего ветерка — предел мечтаний. После некоторых колебаний ктан рискнул выйти на палубу.
— Ого, кто это? — На него уставилась Линээ, вольготно разместившаяся у борта. — Сестрички, гляньте.
— Иди ты. — Михаил понял, что краснеет. Положение спас Шарет, взмолившийся о предоставлении ему возможности облагородить лицевую часть головы. Получив разрешение, стегардец бросился в каюту.
— Вылезайте, дайте ктану смыть грязь, — крикнула Дзейра женщинам.
— Да я как бы и не спешу. — Михаил осторожно шагнул к бадьям. Помыться тянуло нестерпимо. Под насмешливым взглядом женщин он отбросил всякую осторожность и разделся. Поежился, инстинктивно пытаясь минимизировать занимаемое им пространство. Не помогло.
— А он ничего, — шепнула Линээ Дзейре.
— Думаешь?
— Уверена.
— Согласна, — встряла в разговор Заан.
— А ну заткнулись, — потребовала Дзейра
— Уже молчим. — Линээ хитро улыбнулась.