Дана стояла, утонув по самые щиколотки в нашпигованной металлом, курящейся паром грязи, не смея ни вдохнуть, ни вскрикнуть, – она уже поняла, что ей не подвластен ни единый байт окружающего пространства, но что могло произойти тут после ее первого посещения, куда подевался маленький домик и цветущая степь, где сам хозяин этой преисподней?
В своих испуганных мыслях она попала в самую точку.
Хозяин преисподней – именно так с полным правом мог называть себя Кристофер Раули после ее поцелуя, так неосторожно пробудившего в его дремавшем сознании вовсе не те чувства и воспоминания, на которые по своей наивности рассчитывала Дана.
Белого домика не было.
Все поглотило пространство Омикрона-6, планеты, где корпорация «ЭХО» выращивала один из сильнейших экзобиологических наркотиков, по силе своего воздействия сравнимый со знаменитым, безопасным для человека диахром с Флиреда, а по степени вреда и уровню «зависимости» – с худшими образчиками синтетического зелья.
Растение, которое давало такие плоды, называлось скрег.
Там, где стояла по щиколотку в грязи перепуганная девушка с Гефеста, совсем недавно простирались его плантации. После переработки скрег шел в качестве стимулирующей пищевой добавки на все планеты и орбитальные заводы корпорации.
Люди, работающие на «ЭХО», просто не могли уволиться, уйти; скрег долго не признавали наркотиком, а сдобренная им пища не только повышала производительность труда, но и накрепко привязывала рабочих корпорации к своим местам на производстве.
Способ удержания рабочей силы, граничащий с изощренным рабством? Да, потому что это была Окраина, – территория миров без закона, где власть денег распространялась буквально на все, начиная от платных сортиров и заканчивая судьбами миллионов обитателей орбитальных заводов-станций.
Здесь правили войска корпоративных альянсов – капризных, часто распадающихся и тут же создающихся вновь военно-промышленных союзов, чье необузданное давление, вкупе с угрозой Третьей галактической войны, совсем недавно принудили к самороспуску просуществовавшую более тысячи лет Конфедерацию Солнц.
Окраина освободилась наконец от тех формальных ограничений, которые накладывали на нее законы Центральных миров, являвшихся метрополиями для каждой из отдельно взятых планет этого космического региона, и тут сразу же вспыхнули десятки локальных войн, пошел активный передел корпоративной собственности, в центре которого оказалась базирующаяся на Аллоре колониальная администрация.
Дана видела одну из нескольких отчаянных попыток этого института власти противостоять дикому бизнесу.
Почему именно эту?
Просто потому, что двадцатилетний Крис Раули, оглушенный близким разрывом, валялся в курящейся дымом воронке в полусотне метров от нее…
Это был его ад, его прошлое. Именно здесь шаг за шагом формировался индивид, которого впоследствии мало кто знал в лицо.
Здесь начинался путь Скарма – одного из самых беспощадных и удачливых наемных убийц.
Десант на Омикрон-6 был плохо спланированной акцией колониальной администрации, с первого взгляда больше похожей на акт отчаяния, но на самом деле преследующей строго определенную, «заказную» цель, скверно прикрытую параграфами отмирающего межпланетного законодательства.
…Крис потряс головой. В ушах звенело. Крутые скаты воронки, куда он сполз после близкого разрыва, все еще курились кисловатым дымом. Хотелось перевернуться на спину и расхохотаться, глядя в озаренное вспышками черное небо. Сжигать напалмом плантации скрега… кто мог придумать подобную тупость? Это ведь не решение проблемы, а лишь грубый болевой прием, уничтоживший чью-то прибыль, равную энному количеству миллионов галактических кредо…
«Вот именно…» – подумалось ему в этот миг. Нет… войска, в которые он попал, подписав ту злосчастную бумагу, не являлись при близком рассмотрении карающей десницей общечеловеческого закона или правосудия – то была лапа, запускаемая в чужой карман. Только теперь, на дне вонючей воронки, становилась до конца понятна связь между сухопарым джентльменом с Кьиюга и колониальной администрацией Аллора, которая, как и Центральные миры, вела политику двойных стандартов, работая, по сути, за те же самые деньги.
Где же в таком случае справедливость в этом мире? А может быть, она давно уже скончалась вместе с самой Конфедерацией Солнц?
«Нет… Надо выбираться отсюда… – думал он, глядя на расцвеченные вспышками небеса. – Хватит… Нет для меня правых и виноватых, хороших и плохих, я теперь сам по себе, я и моя импульсная винтовка. Если мир плющит меня со всех сторон, если в нем изначально нет справедливости, то зачем, спрашивается, быть белой вороной средь черной стаи?»
Его мысли нарушил далекий, наполовину забитый помехами голос взводного, прорвавшийся в коммуникаторе сквозь треск несущей частоты.
– Внимание всем, истребители! Два звена заходят на штурмовку квадрата. Всем сосредоточиться в районе высадки. Мы свое дело сделали, теперь пора убираться отсюда, парни!
«Ну, да… – подумал Крис, хватая импульсную винтовку и вскакивая на ноги. – Мы свое дело сделали, теперь в казино на далеком Кьюиге порция скрега, добавленная в кофе или в коньяк, пойдет в два, а то и в три раза дороже…»
Взбираясь по крутой дымящейся осыпи, он слышал басовитый рев приближающихся горбоносых машин. Корпорация «ЭХО» не прощала подобных выходок, и вряд ли кто-то из них сумеет убраться с Омикрона-6 невредимым.
Очередь, выпущенная из автоматической пушки, вспахала гребень воронки, оставляя в нем дымящиеся конические дыры. Крис упал, его обдало жаром взрывной волны, мимо свистнули осколки и глухо зашлепали комья земли.
Он опять съехал назад по скату, вжимаясь в податливую почву, и несколько секунд лежал, скорчившись в позе эмбриона, пережидая обстрел с плотно зажмуренными глазами.
Когда вой стих, отдаляясь для захода на новый круг, он разлепил плотно зажмуренные веки.
Пронесло. На этот раз пронесло… Перед глазами в дымном сумраке покачивался тонкий стебелек с бледно-желтым соцветием, похожим на осыпанную пудрой метелку.
Вот он, исходный материал для экологически безвредных стимулирующих пищевых добавок.
Рука в гермоперчатке невольно потянулась к чудом уцелевшему растению. Забрало гермошлема было откинуто, Крис на всякий случай экономил ресурс скафандра. Воздух Омикрона-6 вполне годился для дыхания, а ограниченный запас кислорода гермоэкипировки мог еще, ох, как пригодиться…
Сунув стебелек в рот, он разжевал его, и в этом эксперименте не было ничего от беспечности – настоящее безумие плескалось вокруг волнами огня, боевые стимуляторы скафандра давно закончились, и Раули испытывал такую усталость, что оторваться от земли и бежать полтора километра до десантно-штурмового модуля казалось ему в эту минуту сверхзадачей.
Скрег показался горьковатым и терпким на вкус, никакой мгновенной реакции от смешавшегося со слюной сока растения Крис не почувствовал, мышцы все так же гудели от свинцовой усталости, но вот окружающий мир как-то неуловимо изменился, правда, понял он это только спустя десять-пятнадцать секунд, когда над головой уже прокатывался неистовый рев вторично вышедших на штурмовку квадрата местности тяжелых космических машин. Земля задрожала под ногами, грохот стоял адский, ночь окончательно превратилась в день, а он вдруг, пошатываясь, встал с оплывшего откоса воронки и пошел, невзирая на горячий ветер, способный, не будь на нем скафандра, изжарить плоть и сорвать ее с обугленных костей…
Корпорация не бросала сюда войска. Все возмездие валилось на десантников с неба – это был так называемый «бесконтактный бой», где не встретишься лицом к лицу с солдатом противника, да и ты сам для врага, а в частности – для пилота тяжелой многоцелевой машины, лишь точечный маркер на тактическом мониторе, пятнышко тепловой засветки, едва отличимое от общего фона. Но Крис не сомневался – его погасят, обязательно погасят, потому что за них взялись всерьез. Видимо, те несколько контейнеров с напалмом, что они сбросили на цветущие плантации скрега при заходе на посадку, нанесли кому-то очень ощутимый финансовый урон.
Плантации наркотика превратились в черную грязь, налипавшую на ботинки, мешая идти. Над головами бесновался рев тяжелых машин, снаряды автоматических пушек рвали землю, выстраивая аллеи оранжево-черных султанов, а выпущенные ракеты оставляли дымящиеся воронки по нескольку метров в диаметре.
Крис бежал что было сил, спотыкаясь и падая, среди огня и свистящих осколков.
Все было в рамках тех диких правил, что царили на промышленных мирах Окраины, и его личная смерть также вписывалась в эти правила… Вот только Крис, как и тогда, на далеком отсюда Кьюиге, не собирался умирать.
Что было тому виной – изнурительные тренировки на базе подготовки колониальной космической пехоты, стебелек скрега, сжеванный на дне воронки, или просто присущая ему личная упертость, вера в свое нечеловеческое везение, стремление выжить во что бы то ни стало?
Земля и огонь плясали вокруг в тяжком, судорожном ритме бомбардировки. Крис, опустив забрало гермошлема, бежал к руинам зданий, которые всего каких-то пять часов назад были постройками фермы. Там, среди дымящихся руин, в шахматном порядке стояли четыре десантно-штурмовых модуля, каждый из которых был снабжен собственным гипердрайвом. На Окраине, в противоположность Центру, не было изобилия больших «несущих» космических кораблей, здесь воевали малыми группами, и каждый боевой модуль в таких условиях снабжался собственным внепространственным приводом.
Только бы добежать… Добежать… Добежать…
Сердце, подстегнутое скрегом и страхом, гулко ломилось в грудную клетку, стараясь выломать ребра тупой болью.
Разрывы плясали вокруг, сотрясая землю, выбивая в небеса черно-оранжевые султаны, воздух закручивало горячими смерчами, когда сталкивались ударные волны, и немногие человеческие фигурки, еще не потерявшие способности двигаться в этом аду, швыряло из стороны в сторону, словно щепки.