Компания в переоборудованном под компьютерный центр старом офисе господ Раули подобралась еще та…
Грин привычным движением раздвинул двумя пальцами складку кожи за правым ухом и вставил шунт нейросенсорного соединения, который с характерным чавкающим щелчком вошел в контакт.
– Поехали.
Если оценивать события мерками объективного времени, то со дня смерти Кристофера Раули прошло уже несколько месяцев, – столько понадобилось генералу Белову и полковнику Грину, чтобы после внедрения кристалла в Логрис подготовить людей и оборудование для начала операции на Гефесте.
В пяти тюрьмах произошли пять разных несчастных случаев, в результате которых «погибли» отобранные Беловым специалисты, отбывающие пожизненные сроки за свой криминальный талант. Пока шли операции по их изъятию, на Гефесте также произошли перемены. Старая резиденция, в которой жили три поколения семейства Раули, силами имевшихся тут роботов была отремонтирована, а после посадки транспорта, который привез необходимое оборудование, местная сеть была быстро и эффективно дополнена до мощности солидного компьютерного центра.
Все это время виртуальная личность Кристофера продолжала существовать в Логрисе.
Неизвестно, чем он занимался эти месяцы, о чем думал, чего желал, но, когда долгожданный канал был открыт и в виртуальное пространство его Логра серыми змейками скользнули пять чужих сознаний, принадлежавших живым людям, их «взглядам» предстала достаточно унылая и убогая картина. С одной стороны простиралась бескрайняя степь, которая граничила с безбрежным морем, а посреди двух пространств стоял дом… не дом – четыре белых стены без крыши с двумя квадратными окнами и прямоугольной дверью в торце.
Чуть в стороне, неподалеку от постройки, висел плотный кокон черноты, похожий на исполинских размеров столб или башню, воссозданную из мрака. Более в виртуальном мире Кристофера Раули не нашлось ничего стоящего внимания.
Создавалось ощущение, что обитающая тут человеческая душа на самом деле умерла, скончалась, оставив после себя две разновидности природного ландшафта и недостроенное жилище.
– Первый, пошел…
От цветной реки, значение которой сейчас пытался определить Саймон, отделился странного вида виртуальный фантом. Несколько секунд он стоял неподвижно, а потом медленно побрел по равнине к виднеющейся у горизонта постройке.
Он не подозревал, что Крис ждет его.
Ждет давно и напряженно, вот уже несколько дней своего субъективного времени.
Ждет, чтобы определить цели противника и решить, наносить ли ответный удар, и если да – то какой?
Скарм не любил, когда его обманывали, а жизнь научила его устранять возникающие проблемы в самом зародыше, пока те еще не успели развиться до размеров чего-то глобального.
Существо, которое влезло в сотворенное Кристофером окно, было похоже на человека, за исключением двух сразу же бросающихся в глаза отличий: его кожа отливала мертвенной голубизной, а на руке, уцепившейся за край подоконника, вместо пяти оказалось шесть пальцев.
Хараммин – услужливо подсказала память Кристофера, который при всем своем желании уже не мог сослаться на амнезию. Попав сюда, он вспомнил все: начиная от первых, едва осознанных впечатлений младенчества и заканчивая тяжкой предсмертной суетой.
Что ж… В данной ситуации Раули был рад любому гостю. Хотя такие понятия, как «рад», «счастлив», «доволен», постепенно исчезали из мысленного лексикона.
Чувства пропали, будто их никогда и не было.
Странный парадокс. Стоило ему почуять опасность, как верх взяли возведенные в ранг инстинкта привычки. Полный самоконтроль мгновенно разрушил иллюзорный ад воспоминаний, и, как только Раули загнал все призраки прошлого, запечатав часть информации в темный вращающийся столб, он вновь ощутил себя таким, как в первые дни существования в Логрисе: спокойным, ничего не жаждущим, способным сутками сидеть, уставившись в одну точку на белой стене.
Наверное, такое состояние должно быть присуще всем, чьи души попадают на носители Логриса, а его болезненный экскурс в собственное прошлое, когда он заново переживал события тридцати-сорокалетней давности, являлся отклонением от нормы, дисфункцией, вызванной появлением тут Даны.
Глядя на хараммина, влезающего в окно, Раули несколько раз переформулировал мысль, с педантичностью машины подбирая наиболее адекватный вариант, пока не остановился на термине «не против».
Да, именно так. Он был не против внезапного посещения.
– У тебя скудное воображение, человек, – пропыхтел голубокожий, усаживаясь на подоконник. – Мог бы сделать эту равнину чуть менее протяженной, – упрекнул он.
– Я не знал, что ко мне движется гость, – спокойно отвел его упрек Кристофер.
– Ладно. Дело прошлое, хотя мне пришлось целую вечность добираться до твоего убогого домишки.
– Мог бы сотворить себе средство передвижения, – ответил Раули, который уже разобрался в окружающем его пространстве и понимал, что может манипулировать им.
– В том-то и дело, что не мог, – пробурчал гость и пояснил: – Я же не в своем Логре, а в твоем. Здесь ты меняешь реальность по собственной прихоти, а мне не дано тронуть даже байта…
– Выходит, ты в моем кристалле?
– Да. Меня зовут Лоит, я хараммин.
– Вижу, что не человек. – Крис в свою очередь представился и из вежливости сотворил второе кресло. – Присаживайся, раз пришел.
Лоит перелез через подоконник и уселся в кресло.
– Тебе тут нравится? – спросил он, обводя взглядом голые стены комнаты.
Раули пожал плечами.
– Мне здесь непривычно, – сознался он.
– Ты был нищим, прежде чем попасть в Логрис?
– Почему? У меня было много денег. Собственно, я тут именно благодаря им.
– Что, Логры теперь продают в ваших супермаркетах? – усмехнулся гость.
– Нет, сейчас их должны раздавать бесплатно, – ответил Раули. – Но, когда умирал я, вся эта возня с Логрисом только начиналась, и мне пришлось выложить немалые деньги за кристалл.
– Ясно. – Лоит вытянул ноги. – Значит, я все же попал по адресу.
– У тебя ко мне дело? – Бровь Раули чуть приподнялась.
– А стал бы я лезть в чужое пространство из любопытства?
– Не знаю. Чужая душа потемки, – философски заметил Кристофер.
– Здесь такое высказывание неуместно. – Гость указал на голые стены, потом за окно, где простиралась необъятная равнина. – Вот твоя душа. Рациональный, недоверчивый, консервативный, давно утративший воображение старый циник, напяливший оболочку, которая лет на сорок моложе состарившегося рассудка, верно?
– Тебе какое дело?
– В принципе – никакого. Зашел спросить – ты долго собираешься просидеть в кресле, пялясь на голые стены?
– Ты что, коммивояжер по продаже интерьеров? В Логрисе тоже налажен бизнес? Если так – можешь вылезать назад в окно, я не нуждаюсь в услугах мошенников.
– Да… я точно попал по адресу… – Лоит весело сверкнул глазами. – Нет, я не торгую виртуальной недвижимостью, – спустя секунду добавил он. – Я один из тех, кто вел войну с твоей расой. Я хараммин из числа Бессмертных.
– Ну и что? – Кристофер не играл – он вел себя вполне естественно, как в первые дни, после того как попал сюда. Еще до появления Даны, всколыхнувшей муть прошлого, он понял, какова на самом деле уготованная ему вечность, и для Раули перестали играть роль те условности, которые присущи живой душе.
– Тебе все равно? – удивился фантом хараммина. – Я враг человечества, тебя это не заводит?
Крис посмотрел на него, как на пустое место.
– Плевать, – ответил он. – Я тоже теперь бессмертный, продавший душу и так далее… Что из этого? – Раули вопросительно посмотрел на гостя.
Результат первой серии опытов, состоящей из пяти последовательных посещений Вселенной Кристофера Раули различными фантомами, полковнику Грину лучше всего удалось охарактеризовать в докладе генералу Белову одной лаконичной, но емкой фразой:
– Он не реагирует на провокации, сэр.
– Очень хорошо. – Петр Алексеевич, который только что просмотрел запись последнего эксперимента, остался доволен исходом беседы двух призрачных существ.
Раули полностью проигнорировал фантом хараммина, и это уже говорило о многом. Он не поддался на попытки спровоцировать бегство из Логра, через межзвездную сеть, да и к факту появления у него в «гостях» различных существ отнесся холодно и равнодушно.
Похоже, что предварительные прогнозы официальных аналитиков сбывались, несмотря на сомнения Белова. Конечно, генерал понимал, что опытов проведено еще слишком мало, чтобы с уверенностью говорить о каком-то качественном результате, но предварительный вывод уже напрашивался сам собой: личность, помещенная на электронный носитель, явно теряла эмоциональную окраску своих поступков. Равнодушие, порожденное отсутствием тела и всех, связанных с ним биологических стимуляторов процесса мышления, постепенно становилось все более очевидной чертой поведения Кристофера Раули.
«Если это подтвердится окончательно, – думал Белов, – то постулат о потенциальной опасности Логриса, как составной части общечеловеческой сети Интерстар, умрет под прессом фактов, собранных группой полковника Грина».
«Но у данного вопроса существует и оборотная сторона, – продолжал размышлять он, глядя в потемневший экран межзвездной связи. – Если личность, трансформированная в несколько тысяч гигабайт информации, теряет все свои уникальные качества, означает ли это, что сама идея виртуального бессмертия, так широко преподнесенная массам, превращается в политический миф, красивое обещание, за которым не стоит ничего, кроме зловещей пустоты?»
Поведение Кристофера Раули наводило Белова именно на такое предположение.
Он сам до недавнего времени носил на шее тонкую цепочку с прикрепленным к ней Логром и некоторое время назад всерьез верил, что его кончина в сегодняшних условиях не будет нести печати удручающей окончательности. Более того, он считал, что, попав в Логрис, его душа обретет власть бога, творца, который может лепить доступное ему пространство, формируя его в мир своей мечты.