Было уже шесть часов, когда он зажег свет, так и не сомкнув ни на минуту глаз. Три часа ворочался он без сна на своей койке. Во рту пересохло. Он встал, проглотил три таблетки, которые дала ему в дорогу Элизабет, и испуганно подумал, что сейчас начнется нервный приступ. Этого не было с ним с той самой ночи в проливе Ломбок… Не в силах больше оставаться в каюте, боясь, что не сможет совладать с собой, он отправился в кают-компанию, но тут же понял, что не в состоянии встречаться со своими офицерами. Лучше сойти на берег. Он подумал о Маргрэт, — интересно, что она делает? «Пригласите меня в другой раз, — сказала она на приеме, — вы же мой самый любимый командир британского флота».
Скоро он уже не будет командиром, вспомнил Шэдде и отогнал от себя эту мысль, решив больше не думать об этом. Он немедленно отправится на берег и позвонит Маргрэт. Если она занята, он проведет вечер один. Так или иначе, но он должен развеяться.
Шэдде позвонил вестовому и велел подать шлюпку через десять минут. Затем он переоделся в темный костюм, набил портсигар сигаретами и пересчитал деньги в бумажнике. На палубе вахтенный офицер Уэдди помог ему спуститься в шлюпку. Баковый отвалил, и они направились по внутренней гавани в Нюхэвн.
Из первого попавшегося автомата Шэдде позвонил в посольство. Дежурный дал ему номер телефона квартиры Маргрэт.
Она обрадовалась, услышав его голос. Нет, она свободна сегодня. Да, она с удовольствием поужинает с ним.
— Где? — спросил он.
— В «Павильоне» на Лангелина. Очень хороший ресторан, и я люблю глядеть на бухту и корабли.
— Я тоже, — согласился Шэдде. — Где и когда мы встретимся?
— А который час?
— Шесть тридцать семь, — ответил Шэдде.
— Давайте в половине восьмого или лучше в восемь.
— Так не скоро? — возмутился Шэдде. — Не могу ли я увидеть вас сейчас же?
Он услышал смех, переливающийся, игривый, который ему так понравился.
— Мне нужно переодеться и привести себя в порядок. Это займет довольно много времени. Мне не часто доводится ужинать с командирами британских подводных лодок.
— Ладно, — в свою очередь, рассмеялся он. — Даю вам время до четверти восьмого. Где мы встретимся?
— Приезжайте ко мне. У меня есть машина. Я покатаю вас до ужина. Смеркается не раньше десяти — половины одиннадцатого. Вы успеете повидать, как красивы окрестности Копенгагена.
— Это звучит заманчиво, — сказал Шэдде. — Беру такси и мчусь к вам.
Маргрэт снова рассмеялась. К нему вернулось ощущение беззаботной радости, которое он давно не испытывал. Он зашел в бар и заказал двойную порцию виски с содовой.
Играл оркестр, и со своих мест за столиком они видели гавань, обрамленную лиловыми цветущими деревьями. По ту сторону бухты, над некрашеным корпусом строящегося корабля, высились, словно стражи, подъемные краны. Почти напротив стояла у швартовой бочки его лодка — длинный, низкий корпус с похожей на парус боевой рубкой. Темные силуэты вахтенных на носу и корме, кажущиеся издали совсем крохотными, подчеркивали величину лодки.
— Словно огромный кит с парусом на спине, — заметила Маргрэт.
— И я его Иона… — улыбнулся Шэдде.
«Печальная улыбка», — подумала девушка и решительно затрясла головой.
— Ни за что. Вы не Иона. Но вы немного странный…
— Странный?
— На вид вы свирепый, а на самом деле добрый. Мне кажется, вы одиноки.
— Благодарю вас, — усмехнулся Шэдде. — Сомневаюсь, чтобы мои офицеры согласились с тем, что я добрый.
— Те, что были на приеме? Они очень милы.
— Гм, — уклончиво буркнул Шэдде.
Подошел официант.
— Ликер?
Шэдде чувствовал себя отлично. Прогулка не обманула ожиданий. Маргрэт оказалась первоклассной спутницей. Ужин был удачен, к тому же ей нравилось все то, что нравилось ему. Шэдде заказывал излюбленные вина и впервые за долгое время ел с аппетитом. Они отведали холодную лососину с белым вином, затем филе-миньон, а на десерт, несмотря на протесты Маргрэт, он заказал шато-икем с шаум-тортом по ее выбору.
— Что за шаум-торт? — спросил он.
— Ах, это прелесть! Меренги, по вкусу напоминающие миндаль. Специальность Дании.
— Подчиняюсь. И запьем мы этот торт шато-икемом. Это закрепит успех ужина.
— Это закрепит ваше банкротство, — рассмеялась Маргрэт.
— Наплевать, — беспечно отозвался он.
Оркестр играл что-то нежное и романтичное, как раз под настроение Шэдде. Он посмотрел на Маргрэт. «Чертовски приятная девушка, — подумал он. — Есть в ней что-то особенное, трудно выразимое словами». Чувство довольства владело им.
— Что будем делать дальше? — спросил он.
— Который час?
— Около десяти.
Она пила вино, держа бокал обеими руками и устремив взгляд на Шэдде.
— Вы любите танцевать?
Он посмотрел на гавань.
— В одиннадцать тридцать за мной в Нюхэвн придет шлюпка. Остается мало времени.
— Что же вы предлагаете?
— Может быть, покатаемся? Вечер так хорош…
— С удовольствием, — улыбнулась она.
— Позвольте мне сесть за руль? — попросил он, когда они подошли к машине.
— А вы знакомы с «моррисом»? — Она с сомнением взглянула на него.
— У меня была машина этой марки.
— Тогда пожалуйста, — сказала она, усаживаясь рядом с ним.
— Куда мы поедем, Маргрэт?
— Можно съездить в Бельвю.
— Что это такое?
— Увидите. Это неподалеку от Зунда. Очень красивое место. Я покажу вам дорогу.
Они свернули в сторону Гроннингена и поехали по направлению к Остербогаде. Сперва ему казалось странным и непривычным ехать по правой стороне, но вскоре он к этому привык. Начинало смеркаться. Улицы были уже ярко освещены и многолюдны, несмотря на холодный ветер с моря.
Ощущение радостного возбуждения не оставляло его, и, управляя машиной, он непринужденно болтал с Маргрэт. Велосипедист пересек дорогу, и Шэдде пришлось резко затормозить. Он буркнул: «Будь ты проклят!» — и рассмеялся.
— Будьте внимательны, — встревоженно заметила Маргрэт. — Можете попасть в неприятное положение, если зацепите велосипедиста.
— Это будет незабываемый день, мадам, — сказал он и запел. Он начал слишком низко, но пел недурно.
Тореадор, смелее в бой, тореадор, тореадор!
Помни, что в час борьбы твоей кровавой
Черный глазок блестит живей…
И ждет тебя любовь, там ждет тебя любовь!
Он умолк.
— Уф, дыхания не хватает.
— Продолжайте, продолжайте, — рассмеялась она. — Мне нравится, как вы поете.
Они подъехали к оживленному перекрестку в Трианглене, и он принялся сворачивать влево.
— Нет, нет! — закричала она. — Держите вправо!
Он мгновенно развернул машину, но поздно. Заскрипели тормоза, раздался гулкий удар — кто-то наехал на них сзади.
Шэдде немедленно остановил машину. Владелец наскочившего на них автомобиля уже был на мостовой, маленький, злобный, разъяренный человечек.
— Почему вы свернули влево? Это нарушение! Нельзя поворачивать налево! А затем вы вдруг свернули направо! Ни сигнала, ничего. Откуда я мог знать?! — гневно восклицал он.
Глаза у Шэдде сузились.
— Не кричите на меня, — сказал холодно он, возвышаясь над маленьким человечком, словно башня. — Я не глухой. А почему вы не смотрите, куда едете?
Собралась толпа. Появился полицейский. Человечек принялся изрыгать поток слов, и полицейский терпеливо выслушал его. Затем он достал записную книжку и начал расспрашивать Шэдде и Маргрэт. Да, это ее машина. Да, за рулем находился ее спутник. Да, он гость из Англии. Да, у него есть права. Международные. Нет, при себе их у него нет. Где они? На борту корабля в гавани. Какого корабля? «Возмездие».
Полицейский воззрился на Шэдде с новым интересом. Большая английская подводная лодка? Да, английская лодка. В толпе пронесся ропот.
— Хотели свернуть влево? — спросил полицейский.
— Да, — ответил Шэдде.
— Здесь поворот запрещен, — полицейский показал на знак. — Взгляните.
— К сожалению, я его не заметил, — сказал Шэдде. — Я привык к левостороннему движению… Хотел повернуть влево в силу привычки.
Маленький человечек подпрыгнул от возмущения и замахал руками.
— Вот видите! Вот видите! Это его вина! — кричал он.
Шэдде посмотрел на него с нескрываемым презрением и холодно произнес:
— Пожалуйста, перестаньте кричать.
— Вы пили сегодня? — спросил полицейский.
Шэдде обернулся к Маргрэт.
— Нельзя ли что-нибудь предпринять? Это чрезвычайно унизительно, я имею в виду допрос на глазах толпы зевак при этом петрушке, который не может хотя бы мгновение постоять на месте!
Маргрэт обменялась с полицейским несколькими фразами по-датски.
— Он просит проехать в полицейский участок и предъявить ваши водительские права.
— Это невозможно. Мы отходим в восемь тридцать утра.
— Я ему сказала. Он говорит, что это не имеет значения. Права предъявить необходимо. Пострадавший желает устроить скандал. Он утверждает, что вы сегодня пили.
— Пил, — раздраженно проговорил Шэдде. — Но только не до такого состояния, как он предполагает. Во всяком случае, давайте поедем в этот чертов участок. Незачем устраивать тут зрелище на потеху зевакам.
Обе машины получили незначительные повреждения — вмятины в крыльях, погнутый бампер. Маргрэт села за руль. Шэдде уселся рядом, а полицейский позади. Все еще продолжая возмущенно бормотать себе под нос, маленький человечек залез в свою машину и упорно следовал за ними. Хорошее настроение Шэдде как рукой сняло. Им овладели подавленность и беспокойство. Чудесный вечер был испорчен.
В полицейском участке у Шэдде взяли кровь на анализ — для выяснения степени опьянения. Инспектор настаивал, чтобы Шэдде предъявил водительские права. Да, все будет в порядке, если он завтра утром пришлет их с посыльным между семью и восемью утра. Нет, инспектор ничего не может сказать, будет ли возбуждено судебное преследование. Это зависит от анализа крови. Да, пострадавший предъявил иск. Да, они могут уйти, но их, возможно, вызовут в суд на следующий день. Да, инспектор понимает, что лодка отходит завтра в восемь тридцать утра, но закон есть закон…