— Из Библии, ну и что? Это принесло бы вам больше пользы, чем тот мусор, который вы читаете.
Он высказал это с немного бо́льшим азартом, чем хотел. Чамберс захохотал:
— Ха-ха, мусор! Наилучшую эротику из всего, что когда-либо издавали, он называет мусором! — Чамберс полуповернулся в кресле и, тыча пальцем в бортинженера, продолжал: — Послушай-ка, мой расчудесный теологический чудик. Единственная разница между тем, что читаю я, и твоей потрепанной книжицей в том, что моя эротика, во всяком случае, честная, а твоя Библия все прикрывает расписным ханжеским покрывалом. Кроме того…
— Оставьте, довольно! — замахал руками капитан Бен Майклс, пытаясь остановить ссору, которая ничего хорошего не предвещала. — Когда-нибудь в другой раз, идет? Нельзя ли, черт возьми, хоть один вшивый полет завершить без вашей дурацкой дискуссии!
Дик Чамберс пожал плечами. Какого черта ему помешали! Он бы сейчас врезал Майрону…
— О’кей, о’кей, — выдохнул он. — Как раз время для кофе.
Он обернулся и прокричал радисту, находившемуся где-то в хвосте их большого транспорта:
— Эй, Гэс, как бы там организовать кофе?
Лейтенант Гэс Джонсон помахал рукой:
— Будет сделано.
Капитан Майрон Смит откинулся на спинку кресла с кружкой дымящегося кофе. Он чувствовал, как злость медленно улетучивается, и ругал себя за собственную глупость. Майрон Смит только вздохнул. Ему не надо было обижаться на этих ребят. Чудесный экипаж. Прекрасные люди. Каждый — проверенный в боях ветеран. У каждого — награды за мужество и храбрость в той дьявольской вьетнамской мясорубке.
Вы должны быть достаточно испытанны, чтобы лететь с таким заданием, как сегодня. Перебросить пять атомных бомб из Теннесси в Элмендорф на Аляске. Майрон Смит, как и другие члены экипажа, прошел проверку во Вьетнаме. На его счету девяносто вылетов на старом скрипучем С-123, с которого он поливал ядовитыми дефолиантами джунгли в тех районах, где Вьетконг создавал свои базы. Майрон Смит вздохнул. Во всяком случае, это было несравненно лучше, чем сбрасывать напалм на села, где женщины и дети напрасно пытались укрыться от адского огня с неба.
Он никак не мог спастись от мыслей о тех стальных цилиндрах с их ужасной начинкой. Оружие. Ядерное. Каждое в своей крепкой стальной оболочке. «Где уж, крепкая оболочка», — с грустной иронией подумал он. Для этого оружия нет ничего достаточно крепкого. Оно должно находиться в полной боевой готовности на борту скоростных бомбардировщиков, которые базируются среди снегов Аляски, готовые в любую минуту нанести удар по северным базам Советов.
Майрон Смит знал: ему, бортинженеру транспортного самолета, который перевозит бомбы на Аляску, никто и никогда не прикажет сбросить их на живых людей. Да он и не смог бы этого сделать. Ни во имя любви к отечеству, ни ради семьи, ни во имя какой-то иной высокой цели. Ибо ничто, в конце концов, не может оправдать такого варварства. Он допил кофе и мысленно выругался. Черт побери, довольно об этом. Если он будет так терзаться и дальше, ему придется расстаться с военной формой.
Хотел бы он знать, что думают про бомбы другие члены экипажа. Если они задумываются вообще о том, что летят с ними. Не то чтобы они не знали об оружии, но думают ли они об этом? Обоих пилотов это, кажется, мало трогало. Майор Дик Чамберс и капитан Бен Майклс. Шла ли в них внутренняя борьба из-за этого дикого груза? Оба пилота опытные, мужественные люди, и вряд ли их волнуют моральные аспекты атомного оружия и своя возможная роль в его применении.
Вон там лейтенант Гэс Джонсон, радист. Наблюдает за навигационными приборами. Слишком молодой. Он вырос в мире, где атомные и водородные бомбы — вещи вполне обычные, так же как реактивные самолеты и спутники. Он не имеет ни малейшего представления о… Майрон Смит грустно покачал головой, сочувствуя безгранично простому и бесконфликтному течению мыслей Джонсона.
Оставались еще двое очень разных людей. Старший сержант Пол Слевик — бортмеханик — отвечал за правильное размещение и крепление грузов. Ему всегда было безразлично, что именно перевозили в их огромном С-130. Его прозвали… Невольник Слевик. Он знал только свою работу. Все, что тащили в самолет, должно быть тщательно уложено, связано, закреплено. Слевик заботился о грузах, словно от этого зависела его жизнь или смерть. Впрочем, подумал Смит, так оно и есть. Если во время болтанки груз сорвется, он сокрушит все внутри, и экипаж неминуемо погибнет. Поэтому Слевик заботился о своих грузах и не обращал внимания ни на что иное.
Келли — совсем не такой человек. Старший сержант Джо Келли. Страж Оружия. Охранник Атома. Неуклюжая пародия на человека и вместе с тем неожиданно смышленый человек, фанатически преданный своей обязанности стеречь бомбы до Аляски. Вот кому хорошо прочистили мозги, подумал Смит. Восемь лет ношения на бедре пистолета 0,38-го калибра. Он летит вместе с экипажем С-130 как страж бомб. Его задание — проследить, чтобы с бомбами имели дело только определенные, допущенные к ним лица. Келли прошьет автоматной очередью любого, кто попытается приблизиться к бомбам. У него при себе список и все данные, чтоб опознать офицеров, которым разрешено получить ядерное оружие. На всякого, кто не внесен в этот список, он смотрит со злобной подозрительностью.
Бомбы полностью подготовлены к боевому использованию. Уже одно это пугало. Смит, как и все его товарищи, узнал из инструктажа, что ни пожар, ни авария на борту не могут привести к взрыву бомб. Экипажу надлежало знать об этом. Во время перелета могли выявиться какие-то неполадки в самолете, и тогда экипаж должен будет по приказу штаба военно-воздушных сил осуществить вынужденную посадку, а не покидать машину с бомбами на борту стоимостью в два миллиона долларов каждая. Штаб не хотел, чтоб экипаж самолета пустил по ветру такие деньги. Потому-то их инструктировали очень обстоятельно. Эксперты вновь и вновь заверяли, что эти бомбы абсолютно безопасны. У Майрона Смита даже появилось неприятное чувство, что за такими чрезмерными заверениями скрывается какой-то обман.
Могло, однако, показаться, что к перевозке пяти атомных бомб из Теннесси на Аляску отнеслись недостаточно серьезно. Сержант Келли был вооружен пистолетом и постоянным своим спутником — автоматом. Остальные члены экипажа имели пистолеты калибра 0,38. Майрон Смит не мог представить себе, что он делал бы с этим пугачом в случае какой-то опасности. В кого стрелять? И кому вообще нужны эти ужасные бомбы, что лежат в самолете? Майрон Смит страшно устал, постоянно живя с атомными бомбами под боком. Он подсчитал, что как бортинженер уже сопровождал около четырехсот таких адских «игрушек». Их экипаж побывал с ними на четырех континентах. Эти «игрушки» совсем не похожи на огромные водородные бомбы, которыми вооружают самолеты стратегической авиации. Если не знать, что спрятано в невзрачных металлических цилиндрах на дне грузового отсека С-130, никогда не догадаешься, что это и есть атомное оружие. Мысленно представив себе атомную бомбу, Смит почувствовал приступ тошноты. Каждая такая бомба имеет всего одиннадцать дюймов в диаметре и девятнадцать дюймов в длину. Однако такие малые размеры не помешают им взорваться с силой трехсот тысяч тонн сильной взрывчатки. Триста килотонн! Он подумал о Хиросиме, о первом в мире атомном грибе — а ведь каждая в их самолете была в пятнадцать раз мощнее хиросимской… И таких бомб они везут целых пять.
Он посмотрел вперед сквозь ветровое стекло, потом налево, мимо Дика Чамберса, в боковые иллюминаторы. Хотя они и летели на высоте двадцати пяти тысяч футов, он ясно видел землю. Воздух над пустыней был совсем прозрачный. Ему захотелось посмотреть с воздуха на Моньюмент-Велли. Огромные каменные контрфорсы да густо-красный цвет этой долины, что перебросилась через границу между штатами Юта и Аризона, всегда наполняли его чувством почтительного удивления. Такое может быть лишь творением бога, думал он. Смит посмотрел на часы. Скоро они будут как раз над долиной. Скользнул взглядом по панели с приборами. Через несколько минут Майклс настроит свой радиосигнал на волну ближайшей радиолокационной станции.
Самолет, видимо, немного отклонился от курса, и Моньюмент-Велли должен появиться слева. Майрон Смит ослабил ремни и подвинулся в кресле ближе к окну, чтоб лучше видеть. Сзади бортинженера радист Гэс Джонсон начал передавать в эфир свои координаты для станции слежения.
Индикатор радиолокации внезапно потух.
— Что за чертовщина?
Это выкрикнул Бен Майклс. Он покрутил ручку настройки в одну и другую стороны. Напрасно.
— Слушай, Гэс, ты уже поймал станцию Моньюмент-Велли?
Радист отрицательно покачал головой.
— Не могу найти их. Похоже на то, что они не работают.
— Всегда с этой проклятущей станцией что-то происходит, — проворчал Дик Чамберс. — Наверное, спились там с тоски. — Он посмотрел на карту и обратился к радисту: — Где, когда мы услышим следующую станцию?
Джонсон ответил сразу:
— Мы войдем в ее зону минут через тридцать, майор.
— Ничего страшного, — проворчал Чамберс.
Радиолокационные станции нередко выходили из строя. То механические повреждения, то неисправности в электронике. Следовательно, около получаса они будут лететь, не имея связи с наземными станциями. Чамберс подумал, что на земле, наверное, сейчас чувствуют растерянность. Если перевозить такой груз, само собой разумеется, что тебя все время должны вести наземные радиолокационные станции. И вот они вдруг исчезли — ну и черт с ними. Под самолетом пустыня и голые камни. «Такая уж работа, — подумал Чамберс. — Пусть немного поволнуются». Он посмотрел на часы. 15 часов 14 минут по местному. Он сделал себе отметку в блокноте. Просто так, для памяти.
— Посмотрите, майор!
Чамберс вздрогнул от неожиданно резкого оклика.
— Это я, Слевик, сэр. Посмотрите налево. Градусов на сто двадцать. Чтоб я пропал, если это не «пятьдесят первые»!
Чамберс припал к боковому иллюминатору. Он не верил собственным глазам, но Слевик был прав: два долгоносых обтекаемых истребителя П-51 пристроились к их курсу.