Поисковые самолеты ничего не нашли, зато результат полета РС-71 вознаградил за все неудачи. Он дал один из немногих ключей к разгадке того, что случилось. Пилот РС-71, который летел исключительно по показаниям приборов, должен был обследовать двадцать два заброшенных аэродрома. Когда-то давно, десятки лет тому назад, еще во время второй мировой войны, их соорудили для тренировки молодых летчиков. Шеридан интуитивно почувствовал, что самолет С-130 по неизвестной причине приземлился на одно из этих летных полей. А если так, то существует, хотя и незначительный, но все же шанс, что события, которые произошли на поле, оставили определенные термальные следы. Эти следы, невидимые днем, ночью могут быть зафиксированы с помощью аппаратуры, которая фотографирует в инфракрасных лучах.
Его предвидение полностью оправдалось. На снимке одной запущенной взлетно-посадочной полосы, которой не пользовались уже много лет, видно было несколько тепловых точек. Откуда они взялись? Старые бетонные полосы, нагретые за день солнцем, хоть и остывали не так быстро, как окружающий грунт пустыни, — но все-таки остывали, причем с одинаковой плотностью рассеивания тепла. А на этой полосе, которая привлекла их внимание, оказалось несколько мест с повышенной температурой. Словно бетон там нагрели очень сильно и он до сих пор не остыл.
Снимки были доставлены Шеридану и его экспертам в четыре часа утра. А в шесть Шеридан и Бейерсдорф уже летели самолетом Т-38 на ближайший от того летного поля аэродром ВВС. Там они пересели на вертолет и отправились к месту, которое их заинтересовало.
Когда они осмотрели старую взлетно-посадочную полосу, их догадки подтвердились. Шеридан и Бейерсдорф сразу же увидели отпечатки шин тяжелого С-130. Ошибки быть не могло — они стояли на том самом месте, где недавно приземлялся злополучный самолет. Там же они обнаружили и следы, оставленные самолетом во время взлета. Нашли и другие следы, которые дополняли картину. Оба они пришли к одному выводу: там был след «пятьдесят первого». Но у ВВС уже не было на вооружении истребителя П-51. А впрочем, нет, остановил себя Шеридан. В первом авиадесантном полку в Эглине на Флориде было несколько переоборудованных истребителей П-51. Он поручил Бейерсдорфу выяснить, где был каждый из них на протяжении последних сорока восьми часов, хотя наперед знал ответ. Им сообщат, где именно находились эти истребители. И ни один из них — в чем он не сомневался — не летал над пустыней.
На той же запущенной полосе они обнаружили и еще одни следы — отпечатки колес еще одного самолета. На первый взгляд то были следы трехколесного шасси довольно тяжелого самолета, возможно, двухмоторного. Шеридан приказал своим людям из штаба как можно быстрее прибыть на место и определить тип самолета.
Нашли они и то, чего Шеридан никак не ожидал. Три пустые гильзы. Они лежали там сутки или двое. Медь еще сверкала на ярком солнце пустыни. Калибр тридцать. Мощная охотничья винтовка. Стреляли из нее совсем недавно. В кого?
Шеридан знал, что цель могла быть только одна. Экипаж С-130.
Но нашли они только три гильзы. Почему только три?
— Вот и все, что мы знаем на сегодня, — подытожил Шеридан, обращаясь к участникам совещания, которые собрались в его кабинете. — Мало фактов, много предположений. Итак, исчез самолет с пятью атомными бомбами на борту. Исчез при благоприятных метеоусловиях, не имея каких-либо препятствий к полету. Не дав никаких радиосигналов. Можем считать доказанным, что он не мог потерпеть аварию. Очень похоже на то, что его каким-то образом принудили сесть на заброшенное летное поле. Это случилось сразу после того, как радио и радиолокационные установки были умышленно выведены из строя. Как доказывает мистер Эллиот, осуществлено это было на высоком профессиональном уровне.
Теперь перейдем к старой взлетно-посадочной полосе. Экспертиза подтвердила, что С-130 на ней приземлялся, — собственно, его вынудили приземлиться. Кто это был, мы не знаем. Есть доказательства, что в этом принимал участие какой-то П-51, по крайней мере один, но вероятнее — два или три. Можно также прийти к выводу — и довольно обоснованному, — что какие-то люди уже ждали на этом летном поле приземления стотридцатки. Там обнаружены еще следы какого-то двухмоторного самолета. Для меня очевидно, пока мне не докажут противоположного, что именно двухмоторный самолет заблаговременно доставил туда людей, которые подготовили полосу для посадки С-130. — Артур Шеридан пристально посмотрел на присутствующих. — Мы подошли к главному. Речь идет не просто об исчезновении самолета и его экипажа. И даже не о том, что куда-то подевались пять атомных бомб. Суть в том, что согласно известным нам фактам… — он заколебался, стараясь подобрать точные слова, чтоб высказать опасение, которое уже разделяли и другие, — …суть в том, что группа людей, о которых мы ничего не знаем, захватила с неизвестной целью транспортный самолет ВВС. И в их руки попали пять атомных бомб.
Следующий вопрос повис в воздухе.
Что они будут делать с бомбами?
4
Управляющий домом, сидя за своей конторкой, что-то проворчал. Он не торопился подняться. Зачем ему торопиться? Элегантный костюм этого чернокожего не произвел на него впечатления. Как в конце концов и он сам. Никогда ни один проклятый ниггер не производил впечатления на Чарли Джексона. Вот уже восемь лет как Чарли ведает сдачей внаем квартир в этом доме и не имеет жалоб от жильцов. И дальше бы так. Но для этого не следует пускать в свой дом чернолицых, иначе не оберешься хлопот с этими наркоманами и распутниками. А впрочем, просто выставить такого за дверь уже не получится. В угоду всей той вашингтонской болтовне о гражданских правах приходится быть очень осмотрительным: разговаривать вежливо, выпроваживать тактично. Разыгрывать перед ними спектакль. Чарли Джексон даже улыбнулся сам себе. Этот цветной, сукин сын, уже не первый из тех, которые пытались поселиться в его доме, но никому до сего времени это не удавалось. Он играет с ними в свою игру. Разговаривает с ними — это верно, но дает почувствовать, где они находятся. Вопросов обычно не возникает. Очень скоро все становится на свои места. Чарли Джексон не хочет себе неприятностей. Ему доверен дом с прекрасными квартирами, и те крючкотворы из Вашингтона, черт их побери, не втянут его ни в какую передрягу. Тут, в Канзас-Сити, люди знают, как обращаться со своими ниггерами. У них есть свой район в городе, у белых — свой, и те и другие могут сколько угодно толкаться вперемежку в кино, в ресторанах и еще где угодно, но им совсем не обязательно садиться на тот же самый унитаз. Чарли Джексон холодным оценивающим взглядом посмотрел на стоящего перед ним человека.
Один из тех умников, которым дай только немного грамоты, и они уже думают, что вся эта проклятая страна принадлежит им. Видали мы таких. Учился в колледже, конечно. Ко всем чертям эти колледжи! Протолкнули его кое-как, дали кусочек бумажки, и вот вам, посмотрите, уже корчит из себя образованного! Могу присягнуть, он и в армии побывал. Ну и что? И я служил, и двадцать миллионов других ребят служили, но мы же не считаем, что весь мир задолжал нам. А держится неплохо, ей-богу. Распушил хвост, словно павлин, ждет, когда Чарли Джексон покажет ему свой зад.
— Как, говоришь, твоя фамилия, бой?
Чарли Джексон чуть не рассмеялся, когда негр весь напрягся. Он попал в цель — «бой» всегда действует на них как удар кнута.
— Мур. Джин Мур. Мне нужна однокомнатная квартира, мистер Джексон.
Чарли Джексон вынул изо рта сигару и начал крутить ее между пальцами, оглядывая ее со всех сторон и делая вид, словно в комнате нет никого постороннего. Выдержав длинную паузу, он поднял глаза.
— Ну, известно, — молвил он с умышленным сарказмом в голосе. — А деньги у тебя есть?
Негр снова напрягся, и Чарли Джексону захотелось хлопнуть себя по колену. Ну, этого он подцепил как следует! Не без удовольствия он наблюдал, как Джин Мур сжал зубы, прежде чем ответить:
— Да, у меня есть чем заплатить за квартиру, Джексон. Безразлично, сколько это будет стоить, деньги у меня найдутся.
— Для тебя я «мистер Джексон», бой.
— Меня зовут не «бой», мистер Джексон. Меня зовут Мур. Мистер Мур.
Джексон громко прыснул.
— Ну разумеется, конечно. Не надо хорохориться, бой. — Джексон посмотрел на него широко раскрытыми глазами. — О, я же забыл назвать тебя «мистером», да?
Джин Мур пропустил мимо ушей эту шпильку.
— Покажите мне, пожалуйста, квартиру.
— Подожди, некуда торопиться, — молвил Джексон.
— Деньги у меня не черные, они зеленого цвета, — холодно заметил Мур.
— Да неужели? А впрочем, может, и так. — Джексон откинулся в кресле, оглядывая с ног до головы негра, который стоял перед ним. — Ясное дело, я хотел бы сначала посмотреть на твои деньги. Не имею особого желания тащиться с тобой по всему дому, а потом обнаружить, что ты морочишь мне голову. Ты же меня понимаешь, правда?
Какое-то время негр не отвечал. Затем поставил чемодан на пол. Не спуская глаз с Джексона, он достал бумажник и вынул пачку двадцатидолларовых банкнотов. Джексон скорчил удивленную мину.
— Это в самом деле твои деньги, бой? А ты случайно не стащил их у кого-нибудь? Бо…
— Хватит! — Голос негра прозвучал холодно и резко.
И Джексон вздрогнул от этого тона, который не допускал возражений. Он начал подниматься с кресла, раздраженный не на шутку.
— Оставьте, Джексон, — сказал Мур спокойно и уверенно. — Поигрались себе в свою игру, а теперь довольно. Или показывайте квартиру, или откажите мне. Что-нибудь одно.
Управляющий домом и негр посмотрели друг другу в глаза.
— А иначе ты явишься сюда с теми омерзительными борцами за гражданские права и стаей адвокатов добиваться справедливости? Так я тебя понял?
Джин Мур пожал плечами.
— Все зависит от вас, мистер Джексон.
— Так, я вижу, — тяжело вздохнул Джексон. Он выдвинул ящик и достал большую связку ключей. — Хорошо, пойдем. — И, показывая на чемодан, добавил: — А это можешь оставить тут.