Силбер безразлично пожал плечами. Баумен ничего не мог понять. Силбер явно не был беглецом из сумасшедшего дома, а впрочем… Содержание письма представляет собой чистейшую нелепость… «Но почему мне кажется, словно тут что-то есть? — удивлялся Баумен. — Не могу избавиться от чувства, что этот бедняга не врет».
— В письме поставлено требование, чтоб мы связались с федеральными властями и получили от них сто миллионов долларов — заметьте, сто миллионов! — в облигациях на предъявителя, ценных бумагах и банковских чеках. Все это мы должны передать вам. Весьма разумно, — признал Баумен. — Никаких наличных. И почти никаких следов еще долго после их предъявления к оплате. — Следователь Баумен пожевал кончик погасшей сигары. — Я немного разбираюсь в этом, Силбер, и хочу поздравить вас. Чудесно сработано. Я даже сказал бы, почти безукоризненно. — Он строго посмотрел на бледного, обессиленного человека. — Слушайте, Силбер, что вы за орешек, а?
Силбер оставался безразличным. Баумен сменил тактику.
— Силбер, вы знаете, что я могу арестовать вас за такое письмо?
— Как вам угодно.
— И это все? Как мне угодно? — Баумен разозлился не на шутку. — Вы не боитесь, что мы упрячем вас в тюрьму?
— А чем я могу вам помешать?
Баумен вперил взгляд в Силбера. Он повидал на своем веку и таких, которые много бы отдали, только бы попасть в тюрьму. Но, посмотрев на Силбера, он отбросил такое предположение.
— Вы знаете, что дают за попытку шантажа?
— Я ничего не знаю, мистер Баумен. Мне только поручили принести сюда это письмо.
— Да, я забыл. И подождать, что будет дальше, так?
— Именно так, — кивнул головой Силбер.
— А что должны делать мы?
— Я не знаю.
— Кто вас сюда прислал, Силбер?
— Этого я тоже не знаю.
— Вам за это заплатили?
— Да.
— Не скажете ли — сколько?
Силбер подумал про десять тысяч долларов наличными — и еще сорока тысячах, которые должен получить, когда выполнит поручение.
— Вы все равно не поверите, мистер Баумен.
— Кажется, сегодня я готов поверить чему угодно.
Силбер улыбнулся.
— Извините, но я желал бы не говорить.
— Как вы получили указания?
— Почтой. — Все, что не может повредить, он скажет.
— Откуда пришло письмо?
— Не знаю, — соврал Силбер. Он видел штемпель на конверте. Атланта, штат Джорджия. Но говорить об этом следователю не стоит.
— Силбер, мне следовало бы засадить вас в камеру и забыть, куда я положил ключ.
Молчание. Силбер мечтал только о том, чтоб вернуться в свой номер и еще немного поспать. Полет из Чикаго изнурил его. Необходимо будет два или три дня, чтоб восстановить те крохотные силы, которые еще оставались.
Баумен тяжело вздохнул и поднялся.
— Мистер Силбер, окажите мне любезность.
— Если смогу — с охотой.
— Убирайтесь отсюда и никогда больше не попадайтесь мне на глаза.
Силбер посмотрел на полисмена, ничего не понимая.
— Прочь! — гаркнул Баумен. — А я обещаю забыть, что видел вас.
— Хорошо.
Баумен почувствовал облегчение.
— И еще одно, мистер Баумен.
— Говорите и идите себе, Силбер. У меня дела.
— Вам будет нужен мой адрес.
— Вот как? — засмеялся Баумен.
— Конечно. Я остановился в гостинице «Марк Гопкинс». Извините, что отнял у вас столько времени, мистер Баумен.
— Хорошо, хорошо. Такова наша служба.
— Следовательно, гостиница «Марк Гопкинс». Не забудьте.
— Всю жизнь буду помнить. Прощайте, мистер Силбер.
— Господин мэр, мне кажется; вам следует немедленно прочитать это.
Мэр Джон Крайтон поднял глаза и насупил густые брови.
— Похоже на настоящий кризис, Элен, — улыбнулся он своей секретарше.
— Еще как похоже. Если в письме написана правда, тогда это самый серьезный кризис за всю нашу жизнь.
Мэр Крайтон откинулся в кресле. Выражение лица секретарши удивило его. Он потянулся было к письму, но передумал. Никогда еще Элен не казалась такой взволнованной: Мэр подумал, что настоящие неприятности приходили сюда только в виде делегаций, столпившихся в вестибюле. Сердитые граждане, борцы за закон и справедливость, разъяренные избиратели. Критические ситуации никогда не приходили почтой.
— Расскажите мне лучше вы, Элен, что там пишут.
Она сердито взглянула на него и ткнула письмо ему под нос.
— Если верить этому письму, великомудрый мистер мэр, то кто-то заложил в нашем городе атомную бомбу и угрожает…
— Что?!
Секретарша сжала губы, отказываясь говорить дальше.
— Вы серьезно, Элен? Атомную бомбу? Тут, в Оклахома-Сити?
— Я вполне серьезно. Надеюсь только, что письмо несерьезное. Мы будто бы один из десяти городов, в которых…
— Дайте-ка мне письмо.
…не подлежит сомнению. Атомные бомбы, установлены в пяти из перечисленных городов, представляют собой оружие боевого тактического назначения, каждая весом приблизительно тридцать килограммов с взрывною мощностью триста килотонн. Серийные номера бомб USAF-NW-T-527933, 527949, 622188, 636004 и 721553. Вы можете проверить достоверность нашего сообщения по этим серийным номерам, поскольку указанные бомбы не так давно изъяты из боевого арсенала ВВС США. Таким образом, вы сможете убедиться в серьезности угрожающей вам катастрофы.
Ценности, которые вы должны передать в виде облигаций на предъявителя, государственных ценных бумаг и банковских чеков, подробно перечислены выше. Ваш город должен выдать указанных ценностей на сумму десять миллионов долларов. Если выплата не будет осуществлена в течение семидесяти двух часов с момента получения письма, мы подорвем первую бомбу. Следующие бомбы взорвутся каждая через двадцать четыре часа. Вы не можете знать, заложена ли бомба в вашем городе или нет. Однако, как видите, существует один шанс из двух, что будет уничтожен именно ваш город, и вся ответственность за жизнь и безопасность его жителей целиком в ваших руках. Перечисленные ценности должны быть доставлены в гостиницу «Марк Гопкинс» в Сан-Франциско и переданы в руки мистера Дэвида Э. Силбера.
Уничтожающая сила каждой бомбы, эквивалентная тремстам тысячам тонн мощной взрывчатки, по нашему мнению, делает вполне очевидной необходимость…
Семь мэров из семи городов выбросили эти письма в мусорные корзинки.
Трое мэров немедленно сообщили ФБР.
В восемь часов десять минут 28 июня полиция города Сан-Франциско в присутствии агента ФБР взяла Дэвида Э. Силбера под стражу.
В восемь четырнадцать отделение ФБР в Сан-Франциско сообщило Роберту Винсенту об аресте Дэвида Э. Силбера.
Приблизительно в девять часов того же вечера на военно-воздушной базе Нортон бригадный генерал Артур Шеридан, подполковник Пол Бейерсдорф, Роберт Винсент и Лью Керби сели в реактивный самолет, который взял курс на Сан-Франциско.
9
— Я уже сказал вам…
Силбер почувствовал острую боль и закрыл глаза. Дышать ровно. Спокойно. Сохранять спокойствие. Медленней. Еще медленней. Господи, только бы не умереть сейчас! Ведь он должен получить еще сорок тысяч долларов… Силбер заставил себя открыть глаза и посмотреть через стол. Двое мужчин в военной форме. Еще двое в гражданском сидят рядом. Какие-то другие люди в полутьме! Яркий свет бьет ему прямо в лицо.
Он поднял руку, заслонил глаза.
— Пожалуйста, выключите свет.
Голос его прозвучал прерывистым шепотом. Он не боялся. И они это определенно знали. Пожилой мужчина в гражданском посмотрел на кого-то, кто стоял в тени. Потом один из тех, что сидел перед ним, как его зовут, кажется, Винсент? — кому-то кивнул, и свет выключили. Силбер вздохнул с облегчением. Устало протер глаза, перед которыми плясали разноцветные пятна. Когда глаза привыкли к новому освещению, перед ним снова замаячили те же лица.
— Благодарю, — слабо проговорил он и глотнул из стакана, который поставили перед ним. Прохладная вода приятно смочила горло. Ему крайне необходимы таблетки. У него их забрали для анализа. Если попросить, то принесут. Ведь им ни к чему, чтобы он сейчас умер. Так же, как и ему. — Я уже сказал вам, — повторил он, стараясь не потерять нить разговора, — и не один раз. Я не знаю, кто прислал мне письмо и инструкции. Я их получил по почте. Вот и все…
— И там были деньги, так?
Он кивнул головой. Он не хотел сознаваться в этом, но они все же заставили.
— Сколько, Силбер?
Он понимал, что из этой суммы они сделают какие-то свои выводы, но это уже не казалось ему важным.
— Десять тысяч долларов, — сказал он.
Продолжительная пауза. Они обдумывали его ответ.
Затем снова посыпались вопросы.
— Как вы их получили? Наличными, чеками, в ценных бумагах?
— Наличными. Стодолларовыми банкнотами.
— А вам не кажется, Силбер, что это слишком большое вознаграждение только за доставку письма?
Он узнал голос. Это тот крепкий человечище. Его вопросы отдавались болью во всем теле, словно удары тяжелой дубины. Силбер перехватил его пристальный взгляд. Гипнотизирующий взгляд кобры. Он вздрогнул. Когда-то и ему казалось, что это большие деньги. А теперь — нет. Даже пятьдесят тысяч не казались ему слишком большой суммой. Но этих денег хватит, чтоб Элис с детьми начали новую жизнь, и это — самое главное. Их им хватит на много лет. Поэтому он посмотрел кобре в глаза без страха, хотя и вздрогнул.
— Я говорю, не много ли денег для мальчика-посыльного, а?
— Возможно.
Он услышал другой голос:
— Что будет теперь, когда вас арестовали, Силбер?
— Вам лучше знать, — ответил он тихо, не сдержав улыбки.
— Вас посадят в тюрьму.
— Как знаете.
— Вы можете смеяться сколько угодно, Силбер, но…
Он в самом деле смеялся. Спокойно, без какого-либо злорадства — и они растерялись.
— Напрасно вы запугиваете меня, — сказал он, все еще усмехаясь. — Неужели вы не понимаете, что это просто бессмысленно?
— Будет еще бессмысленней, когда вы сядете за решетку.