Какой-то огромный шар. Блестящий красно-черный шар. Не знаю, как можно было ночью увидеть что-то черное, но я в самом деле видел, хотя и до сего времени этого не пойму. Раз от разу были видны белые и голубые вспышки. Так иногда бывает, знаете, когда смотришь на молнию. Оно поднималось все выше и выше. Потом, минут через четыре-пять после того как мы впервые увидели свет, у нас возникло чувство, будто небо раскололось пополам. Никогда ранее я не слышал такого грохота. Я член охотничьего общества и к трескотне привычен. Но тот грохот… словно ружейный залп, только с тысячекратным усилением. Будто кто-то разодрал небо как раз посредине. И так два раза. Дважды трещало по швам небо, и ни на миг не утихал какой-то приглушенный гул.
Но вот шум затих. Рядом со мной стояла моя подруга, и она рыдала. «Это Хиросима, — сказала она. — Хиросима пришла к нам». За всю свою жизнь никогда не переживал я такого панического страха…»
Он этого ожидал. Страшная усталость сдавила ему сердце и мозг. Бригадному генералу Артуру Шеридану приходилось видеть этот свет раньше. И в свое время он молился, чтобы никогда больше такого не видеть. Из Сан-Франциско, за сотни миль на север от Сан-Горгонио, Шеридан и Роберт Винсент увидели, как мерцающая вспышка осветила небеса. Свет быстро потемнел, превратившись в зеленоватое излучение, которое запульсировало, навевая ужас своим дрожащим мерцанием.
Шеридан выхватил из рук Винсента телефонную трубку.
— Крайдер?.. Черт вас возьми, отвечайте же, Крайдер!
— Я слушаю, генерал. Что случилось? У вас такой тон…
— К чертям мой тон! — заревел Шеридан. — Слушайте меня внимательно и подкрутите хвост на полные обороты. Они не шутили! Атомная бомба только что взорвалась на юге от нас и, именно там, где они и угрожали. На горе Сан-Горгонио. Да. Они подорвали эту дьявольскую штуку.
Обменявшись с Винсентом молниеносными взглядами, Шеридан крикнул в трубку:
— Немедленно вывезите президента из Вашингтона! Его жизнь в опасности. Вывезите его независимо от того, желает он этого или нет.
Передав трубку Винсенту, Шеридан обратился к своему помощнику:
— Связь с Пентагоном еще не прервана? Дай-ка трубку. — И снова повернулся к Винсенту: — Вы знаете, что сейчас начнется? В течение часа каждая радиостанция и телестудия будут иметь списки этих десяти городов, и вы станете свидетелем страшнейшей паники, какой вам еще не случалось видеть в своей жизни.
— Что вы собираетесь делать? — тихо спросил Винсент. В этот момент право решать было за Шериданом.
— Не знаю, согласятся ли со мной, — тихо, но решительно ответил Шеридан, — однако я попробую. Я обратился к Объединенному комитету начальников штабов с просьбой повлиять на президента. Они могут. Они могут связаться по радио с его эвакуационным вертолетом. Я попрошу их добиться объявления военного положения, иначе тут начнется конец света. От паники погибнет больше людей, чем от…
Шеридан отвернулся к телефонному аппарату. Ему не надо было заканчивать фразу. Чтоб представить себе картину ближайших часов, богатой фантазии не требовалось.
Сто миллионов человеческих существ вот-вот бросятся бежать.
Охваченные паникой.
Бог не поможет никому, кто окажется на их пути.
12
Президент Даулинг занял место за столом. Он терпеливо ждал, пока закончатся последние приготовления с осветительной аппаратурой и установкой телекамер. Все было готово, и они еще имели в запасе шестнадцать минут до трех часов ночи, на которые была назначена экстренная пресс-конференция. Президент дал знак своему помощнику. Том Саундерс что-то сказал двум агентам службы безопасности, которые дежурили в коридоре, и закрыл дверь. Газетчики удивленно переглянулись. Никогда раньше двери не закрывали.
Пресс-секретарь Губитц кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Телекамеры и микрофоны выключены?
Кто-то кивнул.
— Выключены, Эд.
Губитц немного подумал и, наверное, принял неожиданное решение.
— Отключите электропитание, — распорядился он. Переждав удивленные выкрики, повторил: — Отключите электропитание, прошу вас. Президент должен сказать кое-что вам лично.
Президент Даулинг сцепил пальцы рук и наклонился вперед.
— Я хочу обратиться к вам с одной просьбой, — заговорил Даулинг без преамбулы. — Это, возможно, требует от вас определенного компромисса с вашей профессиональной этикой. — Все, раскрыв рты, не сводили с него глаз. — Поэтому, если кто-то не готов пойти на такой компромисс, прошу заявить об этом немедленно, и вас выведут из этого помещения. — Даулинг бросил взгляд на часы и снова посмотрел в зал. — У нас маловато времени, господа, — предупредил он.
Журналисты посматривали друг на друга.
— Я согласен…
— Ну конечно…
— Разумеется.
— Мы вас не подведем, сэр.
— Хорошо. Некоторые детали из того, что я вам сообщу, вы должны сохранить в тайне. Сейчас вы поймете почему.
Все закивали головами, растерянность уступила место нетерпеливому ожиданию.
— Во-первых, приблизительно час тому назад в Соединенных Штатах произошел взрыв атомной бомбы. Это не было ядерным испытанием. И это не было нападением на нашу державу. Бомба взорвалась примерно в ста милях от Лос-Анджелеса, и хотя на данный момент точной информацией мы еще не располагаем, есть основания ждать от этого взрыва много жертв.
Никто не обмолвился ни словом.
— Такова причина этой конференции. Обстановка требует, чтобы президент нашей страны обратился непосредственно к народу. Видеомагнитофонная запись будет повторяться всю ночь и первую половину завтрашнего дня. Господа, вам все ясно?
Журналисты закивали головами, и все обратились в слух.
— Во-вторых, есть основания считать, что атомная бомба может находиться и где-то в столице. — Даулинг снова посмотрел на часы. — Время бежит, и всем нам, возможно, угрожает смертельная опасность, — добавил он почти скороговоркой. — К сожалению, мне больше ничего не известно.
Президент сделал паузу и глубоко вздохнул. Потом обратился к своему помощнику по делам национальной безопасности:
— Стив, пусть кто-нибудь сообщит посольствам, что я выйду в эфир с незапланированной передачей. Мы должны быть уверены, что они примут эту передачу. Пусть их заверят, что мы готовы всячески содействовать им в деле эвакуации любого из их руководящих дипломатов. Используйте прямую связь с Кремлем. Заверьте их, что они получат полную информацию о взрыве бомбы. Я убежден, что они уже знают об этом, но хотел бы избежать каких-либо ошибочных умозаключений с их стороны. И предупредите их, что могут взорваться еще несколько бомб и что… а впрочем, вы сами понимаете, как с этим быть.
Впервые за всю историю человечества заложниками, за которых требовали выкуп, стало население целой страны.
— Сукины сыны! Гнусные выродки! — Лью Керби сжимал и разжимал могучие кулаки, будто жаждал разорвать кого-то на куски. Его лицо перекосилось от злости. — Пусть только они попадут в мои руки, я… я… — В исступлении он так скрежетал зубами, что даже Боб Винсент и генерал Артур Шеридан удивленно посмотрели на него.
— Если ты уже успокоился, — сдержанно сказал Винсент, — то хотел бы знать, что тебя так ошеломило.
— Это все сукин сын Ховинг! — заорал Керби.
Винсент вздохнул.
— Я тебя хорошо слышу, Лью.
Керби напрягся всем телом и глубоко вздохнул, чтоб овладеть собой.
— Уже прошло. Извините.
Винсент усмехнулся, что можно было истолковать как извинение, и Керби продолжал:
— Вы же знаете, что компьютеры Управления национальной безопасности должны были исследовать все досье Силбера. Начиная с сорок третьего, когда он был курсантом летного училища. Ну вот… Это был наш единственный шанс, единственный путь, который мог бы привести к тем, кто стоит за всем этим. Но эти кретины, — со злостью выпалил Керби, — только что завалили все дело. Их компьютеры уже были на мази, когда вдруг захотелось осуществить небольшое исследование по личному почину. Черт бы их побрал всех! — Следуя за выражением лица Винсента, Керби продолжал: — Они, видите ли, решили запрограммировать одну из своих машин на проверку собственной безопасности. Ввели в компьютер все, что надо. Вероятность А, вероятность Б и так далее. И знаете, какую чертовщину выдал им их электронный оракул? — Лицо Керби скривилось от нескрываемого отвращения. — Будто именно они составляют одну из главных мишеней во всей стране! Нет, как вам это нравится? Согласно компьютеру они чуть ли не возглавляют список, и поскольку бомба может быть и в Вашингтоне, то именно им угрожает опасность в первую очередь. А так как заменить их, великих программистов, почти невозможно, то они, видите ли, составляют национальное достояние и так далее. Короче говоря, УНБ эвакуировал большинство своих работников вычислительного центра!
Винсент хорошо понимал Керби. Он сам был крайне возмущен. Втайне Винсент возлагал большие надежды на осуществление в УНБ исследования досье Дэвида Силбера, на электронный поиск, который мог бы дать им какой-то реальный ключ к его сообщникам или по крайней мере к тем, кто выдвинул его на роль связного. То, что Силбера избрали на эту роль чисто случайно, слишком маловероятно. С этой точки зрения компьютеры могут оказать огромную помощь — могли бы оказать, подумал Винсент с глухим гневом. И вот теперь Ховинг и его компания выбили почву из-под их ног, лишив единственной надежды выяснить, кого же, собственно, им следует искать.
Время стало их врагом. А кое для кого времени уже не существовало.
Первые жертвы погибли от теплового импульса и сокрушительной ударной волны.
Теперь настал черед ходячих мертвецов.
Черед тех, кто должен стать жертвой радиоактивных осадков, которые распространялись от места взрыва на крыльях сильных ветров, что дуют с Тихого океана. Взрывом срезало всю верхушку Горгонио, и ревущий огненный шар, который поднялся вверх, засосал в свою утробу миллионы тонн радиоактивной пыли и твердых обломков. Теперь эти обломки должны возвратиться на землю по длинной и неопределенной дуге, повсюду сея смерть.