— Просто я переезжаю жить к вам на время зимнего сезона и пробуду у вас в гостях до Праздника Великого Разлома, — невозмутимо ответил мне Рунольф, опять сидевший чётко напротив меня.
Замечательно! Просто великолепно! Всю жизнь только об этом и мечтала!
— А вам что? Так необходим целый этаж? — не смогла удержаться я от колкости.
— Да. Как вы понимаете, по роду, так сказать, моей деятельности случаются незапланированные визиты, а также у меня три заместителя, которым иногда приходится ночевать в непосредственной близости от моего кабинете, дабы не терять драгоценное время при решении неотложных государственных дел. Так что, места необходимо много.
— Нам с Альвой тоже предложили перебраться во дворец, но мы решили, что всё-таки останемся здесь. Только переберёмся к вам, на третий этаж, чтобы не мешать Его Высочеству, — подал голос Сверр.
А что это они с Альвой сидят на противоположном конце стола? Разве моему будущему мужу не положено находиться рядом? Но, по всей видимости, Его Высочество так не считал. Ладно. И не с таким справлялись. И сейчас я тоже выдержу.
— Просто, как я понял, ты не согласишься переехать жить во дворец? — в абсолютной тишине сказал Рунольф.
— Правильно поняли, Ваше Императорское Высочество Принц Рунольф. А мы что, уже на «ты» перешли? Это когда успели-то? — прошипела я.
Как же он меня бесит. Просто волна неконтролируемой ярости поднимается откуда-то изнутри, и хочется всё вокруг крушить. Соберись, Вера! Нельзя показывать, что ты уязвима. Иначе и понять ничего не успеешь, как станешь курицей-несушкой. Что характерно, нелюбимой курицей-несушкой. Ну, потому что ни в жизнь не поверю, что можно любить курицу. Нет, против самой птицы я ничего плохого не имею, мне не нравится человек в этой ипостаси.
За столом стояла гробовая тишина. Все с интересом навострили уши. Нездоровое любопытство сквозило практически на всех лицах. Как хорошо, что они завтра переедут во дворец. Только на лицах моей семьи была озабоченность, а Принц Бёдольф — тот откровенно веселился. Его явно забавляла наша перепалка. И вот я же вроде бы ничего оскорбительного не говорю? Вон даже титул его полностью назвала. Ага. Исключительно из уважения к нему. Кобел.…Хм.
— Да, прямо сейчас и перешли. Будет гораздо проще, если ты будешь обращаться ко мне на «ты» и по имени. Меня зовут Рунольф. Близкие зовут Руно. Ты можешь звать и так, и так.
— Ключевое тут слово «близкие». Я к ним не принадлежу, Ваше Императорской Высочество Принц Рунольф. И не планирую! — с нажимом ответила я.
— Мне вот нравится твоё имя — Венди.
— Для вас — эманта Вендла Синдри. И, будьте добры, никак иначе, Ваше Императорское Высочество! — я уже умаялась его титул повторять, а до него всё не доходит.
Может он ущербный? В детстве его не роняли? Может нянек каких нерадивых жена императора наняла?
— Тебе стоит посетить храм богини любви Фрейи. Говорят, что она способна пробудить то, что спит самым беспробудным сном. Возможно, она и в тебе любовь поможет разжечь? — и он явственно заскрипел зубами от злости.
— Боюсь, в нашем с вами случае богиня не поможет. Но в храм схожу, я там ещё не была. А вам следует посетить храм Снотры — олицетворения мудрости, знания и, главное, в вашем случае, спокойствия. Если вы планируете поселиться в нашем доме — оно вам понадобится, Ваше Императорское Высочество.
Принц Рунольф вскочил и сквозь зубы прошипел:
— Благодарю, я наелся! Дольф, идём!
— Да, ладно тебе! Весело же было! — улыбнулся его брат, но из-за стола вышел.
Все встали вместе с принцами, мы проводили их взглядами, а как только за ними закрылась дверь, я устало опустилась обратно на стул. Есть совсем не хотелось.
Оставшаяся часть ужина прошла спокойно. Было много разговоров, но опасные темы обходили стороной. После ужина мы, не сговариваясь, отправились в кабинет к отцу.
— Ты должна быть осторожнее. Я понимаю, что тебе не нравится вся эта ситуация. Я, признаюсь, тоже не в восторге. Но у нас нет выхода. Мы и так не дали ему получить тебя, выиграв битву на Совете, но до победы в войне нам ещё далеко.
— Я понимаю, папа, — смиренно согласилась я, забираясь с ногами в кресло.
Сестра проделала тоже самое, но на диване.
— Я не смог отказать ему в его желании «погостить» в нашем особняке. Ты бы видела, как у наших родственников загорелись глаза при известии, что они переедут в императорский дворец! Я не могу идти против всех, да ещё и родню настраивать против нас.
— Я понимаю, — снова кивнула я, я ведь действительно понимала, как отцу было трудно.
— А вот нас — никто не понимает, — покачал головой папа.
Нельзя вот так во всём отказывать Принцу Рунольфу. Нужно где-то и прогибаться. Пусть живёт на втором этаже, пусть пытается «поухаживать», только у него всё равно ничего не выйдет. Слишком глобальные у нас противоречия.
— Все и в самом деле гадают. Как так? Принцу приходится доказывать, что ты — его Каллис. Все убеждены, что должно быть наоборот, — горестно вздохнула мама.
— И, тем не менее, как я и говорил, Его Высочество не делает пока ничего незаконного или неправильного. Да, он, возможно, и давит на вас, Венди, но за рамки приличий он не выходит, — подал голос Сверр.
Они с Альвой сидели на диванчике, и Сверр бережно обнимал её.
— Да, вынуждена признать. Я опасалась, что он будет действовать жёстче, — кивнула я.
— Ты его Каллис. Он не может навредить тебе, — покачал головой папа, а я в ответ только фыркнула.
Вот ни на минуту в это не поверила. Как же!
— Вот и я о том же. И не забывай, что он — Наследный Принц. Поэтому мягче, умнее, тоньше и дипломатичнее. Я отдаю себе отчёт, что это не в твоём характере, но нужно стараться и быть гибкой. Тебе нужно продержаться четыре месяца зимнего сезона и несколько дней до начала Праздника Великого Разлома. А потом ты можешь выйти замуж, и никто не посмеет тебе ничего предъявить, — добавила мама.
— А что бывает, если вдруг Каллис уже замужем? — спросила я.
— Такое случается редко. Зимний сезон ведь устраивается не зря. Все незамужние девушки и все варги обязаны его посещать. Такое происходит, если девушка из обычных людей, не варг, — хмуро ответил папа.
— И что тогда? — не унималась я.
— Как правило, договариваются. Но девушка, чаще всего, уходит к варгу. Она чувствует почти непреодолимое влечение, да и варги почти всегда богаче, и жизнь Каллис не в пример легче, чем у людей, — ответил папа и быстро глянул на Альву.
— Я была счастлива встретить Сверрушку, — светло улыбнулся этот эльф.
— Вот, например, оба принца женились на своих Гранатоворождённых, когда те провели в столице три зимних сезона. И только в конце четвёртого, когда никто не объявил их своими Каллис, состоялась свадьба, — продолжила мама.
— Что-то я не поняла? Это девушки так долго их ждали?
— Ну, там была давнишняя договорённость между семьями, а три сезона — положенный срок. Эти Гранатоворождённые, обе, из самых богатых чистокровных семей Империи Калиройя.
— Ну, разумеется. Кто бы сомневался. Вот пусть с ней и живет, а ко мне не лезет! — не выдержала я, и прикусила язык.
Слишком уж бурно я на это реагирую. Нужно, и в самом деле, учиться сдержанности. А то я такими темпами не протяну четырёх месяцев.
— Но, всё это очень условно. Каллис, всё же, важнее. И сопротивляться этому влечению никто не может. Поэтому Каллис всегда уходит от мужа к единственному и идеальному. Так заведено, — снова добавил папа и с тревогой посмотрел на маму.
— Милый. Я почти уверена, что я — твоя Каллис. Просто ты на половину варг, и у тебя это не проявилось. Не волнуйся. Я никогда никуда от тебя не денусь! — и мама прижалась к папе.
Мы переглянулись, и я встала.
— Давайте спать. Завтра с утра и так хлопот много. А у нас под крышей теперь ещё и Принц жить будет, так что, силы понадобятся. И да. Я поняла. Постараюсь быть с ним мягче.
… А утром меня разбудил шум и гам. Это, как я поняла, родственники съезжали. Значит, потом будет уборка, а потом и Принц во всей красе пожалует. Может, и впрямь, в храм съездить? Сделаю вид, что послушалась? Ему же приятно будет? И, может быть, отстанет хоть ненадолго?
Но в своих предположениях я ошиблась.
Едва я спустилась к завтраку, то первый, кого я увидела, был Его Высочество собственной персоной. Вот если бы не знала, что он уезжал, подумала бы, что он уже у нас поселился. Я с удивлением обвела взглядом столовую и холл: ни намёка на вещи, или самих родственников не было. Зато было нечто другое.
— Доброе утро, эманта Венди! — и Принц подошёл ко мне и, взяв мою руку, поднёс к губам в универсальном жесте приветствия всех времён и народов.
Я решила, что в свете принятого мной решения быть мягче, «эманта Венди» вполне приемлемое обращение, и возражать не стала.
— Доброе утро, принц Рунольф, — пролепетала я, — Это что? — и я обвела рукой столовую.
— Можно просто Рунольф. Это — цветы, — лаконично ответил принц.
— А почему они в таком количестве? — вопросительно посмотрела я на него.
— Я ночью консультировался с мамой и братом. Так вот, они сказали, что — цветы непременный атрибут ухаживания.
— Но в таком количестве? Вы опустошили всю оранжерею разом? — замотала я головой.
Цветы были повсюду. Они стояли в вазах на длинном обеденном столе, высились в огромных вазонах прямо на полу в и столовой, и в холле. А ещё несколько розовых кустов в кадках стояли у двери. А учитывая, что снег уже выпал, то стоили они баснословных денег. Их, и правда, в таком количестве можно было найти лишь в теплицах и частных оранжереях, и это было очень дорого.
— Зачем так много? — снова спросила я.
— Я Наследный Принц. Если я что-то делаю, то делаю сразу и много, — пожал он плечами.
Я постаралась аккуратно вытащить свою руку из его ладони. Он её так и не отпустил. Но принц с некоторым усилием меня удержал. Ну не драться же мне с ним. А он вдруг приложил мою руку к своей щеке. А потом вообще перевернул её и уткнулся носом в ладонь, как будто она — один из бутонов, что стояли повсюду.