Рунольф…
Всё то время, что заунывно вещал советник, я прощалась с Рунольфом. Я отрывала его от себя. Я совершенно точно понимала, что моё замужество ставит крест на наших дальнейших взаимоотношениях. Они и так-то были не простыми, а теперь я загоняла их в окончательный тупик. Я теперь жена. Ну и что, что фиктивная. Это ничего не меняло. Мне было очень плохо. Мне казалось, что я предаю свою любовь. Огромные кошки скреблись в моей волчьей душе, оставляя глубокие раны на сердце, и мне сейчас казалось, что эти шрамы не заживут никогда.
Но ещё я знала, что поступаю правильно.
С тех пор как я закрыла разлом, я как будто вступила на дорогу, свернуть с которой уже не смогу. Я должна идти по ней только вперёд. И стойко преодолевать все препятствия.
А если появится возможность, то и обходить их. Именно поэтому я и ответила согласием на эту свадьбу. Потому что иначе препятствия на пути стали бы не преодолимы.
После свадьбы нас никто никуда не отпустил. Очень многие сразу же хотели отправиться восвояси. Кто-то — в своё поместье, кто-то — в столицу, но советники распорядились каждой новоиспеченной паре выделить по домику и настояли, чтоб первую брачную ночь мы провели у них, так сказать, на глазах.
Я пожала плечами. Хоть выспимся нормально. Сверр меня полностью поддержал в этом вопросе.
Только вот он, почему-то очень сильно нервничал.
И при этом волновала его совершенно точно не моя неземная красота и не предстоящее выполнение супружеского долга.
Он дёргался и как-то странно посматривал на папу весь день: и во время церемонии, и потом, когда началось празднование, и было застолье, и снова играла музыка, давали представление, как будто ничего и не произошло. Просто праздник слегка затянулся. Я спрашивала его несколько раз, но Сверр отмахивался и толком ничего не объяснял. Так что когда нас проводили в один из домиков, я припёрла его к стенке вопросом:
— Сверр! Что не так?!
Сверр запустил руку в свою блондинистую шевелюру и простонал:
— Прости меня, Венди. Ты должна меня защитить от своего папы. Он меня убьёт! — и парень с громким вздохом сполз по стене на пол.
— Таааак! И что ты натворил? — протянула я, усаживаясь с ним рядом прямо на пол в своём многострадальном платье.
Платью уже ничего не страшно, как и мне. Ну, почти.
— Я наврал, ну… немного приукрасил действительность.
— И? — нетерпеливо спросила я.
— Я сказал, что мне нужно починить в поместье крышу, ты же помнишь. Ну, что она протекает…
— Да помню я про твою многострадальную крышу. Ты мне все мозги выел своей крышей, как та змея над головой Локи.
— Жуткая история. Это ж надо было так умудрится-то? Бедного Локи приковали к скале и подвесили эту змею, и яд капает ему прямо на лицо и…
— Ты мне зубы-то не заговаривай. Так что с крышей то?
— Её нет.
— Как это нет? Совсем?
— Совсем, — и Сверр совсем понурился.
— А что есть?
— Да ничего, по сути, и нет. Есть первый этаж. Там кухня и три комнатки. И старая кухарка Трюд, которая за домом присматривает.
— А второй этаж? Ведь там обычно и располагаются покои хозяев?
— Нету второго этажа. Вход туда заколочен. Там только каменные стены и обвалившиеся доски крыши. И всё. На самом деле, там и находиться-то опасно. Я не знаю, что там за зиму ещё могло сгнить, — удручённо сказал Сверр.
— И как туда ехать? — почесала я свою красно-черную гриву.
— Не знаю. Я надеялся, что ты в столице на лето останешься, и я за это время успею починить хотя бы половину. И сейчас — понятия не имею, что делать.
— Замечательно! — фыркнула я.
— Твой папа сказал, что собирается проводить тебя туда. Я должен пересесть в карету к тем, кто едет в столицу. А вы все вместе отправитесь туда. Но, Венди, там и жить-то негде!
— Совсем?
— На первом этаже три комнатки. Две спальни и один кабинет. Кабинет одновременно и склад всех вещей, что я перенес со второго этажа, прежде чем его заколотить, и конторка куда я приглашаю арендаторов. Там счётные книги и записи. Ну и библиотека, сваленная, как попало.
— Ну, спальни-то две есть?
— Есть, только вот не уверен, что за зиму над ними не прогнил потолок, и их не залило.
— И что теперь делать?
— Твой папа меня убьёт, — грустно заключил Сверр.
— Не трусь.
— Ага. Ты же видела его волка? Он меня съест и даже не заметит.
— Съест, поэтому они никуда со мной не поедут. Так уж и быть, побуду я образцом преданности и верности и буду твоей Сигюн.
Здесь тоже существовал миф о верной жене Локи, которая держит над ним чашу и весь яд от змеи падает именно в неё. Когда чаша наполняется Сигюн отходит её вылить, и яд капает на голову Локи. Он содрогается в муках, и из-за этого на земле происходят землетрясения. Всё логично. Сигюн и здесь была образцом верности и преданности мужу. И если все Каллис почитали Фрейю, то вот жёны молились обычно Сигюн.
— Спасибо, Венди. И что мы ему скажем? — оживился муж.
— Скажем, что сопровождать меня не нужно. Это в целях безопасности.
— Как это? Императорские гвардейцы же тебя больше не охраняют?
Это было правдой. Один из советников сказал, что теперь я никакого отношения к императорской семье не имею, поэтому и гвардейцы мне не положены. Так что, охрана моей драгоценной персоны ложилась на плечи Сверра. Не самые широкие, надо сказать. Поэтому папа и сказал, что едет со мной. Теперь мне придется выпутываться самой.
— Ты выделяешь мне деньги, что дал тебе отец в приданое, и я одна отправляюсь в поместье. Разбираюсь там на месте что и как. И жду тебя с Альвой и ребёнком. Начинаю ремонт крыши и всего остального поместья, — заключила я.
— А на чём ты поедешь?
— Сначала найду попутчиков из числа тех, кто был на празднике, а потом куплю лошадь. Я неплохая наездница. Доберусь как-нибудь.
— Одна? — взвился Сверр.
— У тебя есть ещё варианты? — скептически посмотрела я на него.
Муж сник и покачал головой.
— Давай лучше обсудим, к кому мне обратиться за лошадью, когда я прибуду на твои земли. И мне нужна одежда, самая простая на первое время, пока ты не привезёшь мои вещи из столицы. И ещё. Где мне нанять рабочих для ремонта?
Мы полночи так и просидели на полу, обсуждая наши дальнейшие планы. А потом всё-таки встали и улеглись на единственную имеющуюся в домике кровать. Мы так и заснули, не раздеваясь, обнявшись и укрывшись одеялом. Одеяло было очень большое и именно оно-то нас и спасло, когда с утра пораньше в дом влетели несколько советников в красных мантиях. Увидев нас в одной постели, они торопливо извинились, и покинули домик.
— Хм. Что это было? — спросила я у сонного мужа.
— Проверяли, лишил ли я тебя девственности, — хмыкнул Сверр.
— А простыню там кровавую вывешивать не надо?
— Чего? — не понял муж.
— Да так. Вспомнилось.
Не было тут такой традиции. Здесь вообще к девственности относились проще. Это только у Гранатоворождённых её берегли, и то не всегда.
Папа слушал меня, не перебивая. По мере моего рассказа его брови сходились всё ближе, взгляд становился всё суровее, лицо будто потемнело и больше походило на грозовую тучу. Сверр благополучно помалкивал. Он как спрятался за меня, так и не высовывался. Папа и в самом деле выглядел грозно. Я бы и сама испугалась, если б это не был мой папа.
— Пап, ты не можешь везти туда маму и Герду, просто не имеешь права. Ты должен доставить их обеих в целости и сохранности домой в поместье. А я справлюсь.
— Венди, милая, может быть, и ты тогда поедешь с нами домой?
— Нет, папа. Прости. Но это не безопасно для Герды и мамы. От меня в свете последних событий лучше вообще держаться подальше. Кроме того, советникам это совершенно не понравится. Да и …
— Что? — насторожился папа.
— Нет, ничего. Я справлюсь со всем.
Я уже расспросила Сверра. На его земле разломов не было. Но у соседей — были. А вот в той стороне, где располагалось наше поместье разломами и не пахло. Так что домой к родителям мне было нельзя. С точки зрения тактики и стратегии.… Ну, ближе всё было от Сверра.
— К тому же одна я буду недолго. Сверр и Альва приедут ко мне через три, максимум четыре дня, — покачала я головой, продолжая его убеждать.
— Ну, вот и зачем тогда разлучаться? Поехали с нами в столицу, а оттуда с Альвой и мужем поедешь в это Одином забытое место!
— Но в столицу-то мне нельзя! Там… — и я замолчала, не решаясь назвать имя.
— Нда. Я понял. Хорошо. Думаю, что так и в самом деле будет правильнее. Три дня ты продержишься. А там и …муж прибудет, — тяжело вздохнул папа.
— Я не пожалею денег и найму самую быструю карету. Мы нагоним Венди очень быстро. Вещи собрать — дело одного дня. Дорога до столицы — ещё один день. Так что, Ваша дочь одна пробудет не долго, — подал голос Сверр.
Папа хмуро посмотрел на него и вдруг выдал:
— Ты хотя бы представляешь, что с тобой будет, если за эти три дня с ней что-то случится?
— Вы меня убьёте? — побледнев, спросил муж.
— Я?! Нет, мой дорогой. Я — тебя и пальцем не трону. И без меня найдётся желающий снять с тебя живьём шкуру.
Сверр сглотнул и с ужасом посмотрел на меня.
Ох. А вот об этом мы как-то с ним и не подумали. Я была уверена, что папа, если всё-таки что-то случится, Сверра не тронет. Он хоть и выглядит сурово, но он добрый и мягкий внутри. А вот что сделает Рунольф.… Даже страшно представить. Страшно было не мне одной. Сверр стал похож на привидение. Такой же белый.
— Сверр! Не трусь! Всё будет хорошо. Мы справимся, и со мной ничего не случится. Да кому я буду нужна в этой твоей глуши? Взбодрись! — встряхнула я мужа.
Сверр заторможено кивнул и сказал:
— Венди, я буду очень, просто очень, торопиться.
— Ага. И главное, Сверр. Мой тебе совет. Постарайся из столицы уехать как можно быстрее. Я понимаю, что сборы в дорогу с маленьким ребёнком — одна сплошная головная боль. Но поторопись. Ни к чему тебе попадаться на глаза Ру…Наследному принцу.