В итоге до предместья столицы мы добрались за какие-то три с половиной дня. И, наконец, гонка закончилась. Мы остановились в небольшом особнячке. Как объяснил Рунольф, это был «охотничий домик». Членам императорской семьи нужно иногда уединение, а кому-то — просто побегать в волчьей шкуре по лесу, вот для этих целей и был построен этот «домик». Но на «домик» в общечеловеческом понимании, это мало походило. Полноценный большой особняк рядом со столицей. Тут уже дожидались Принца все его заместители, с которыми он и направился, первым делом, в кабинет.
А я, в сопровождении трёх служанок, отправилась отмокать в ванну. Ванна. Нет, не так. Ванна!!! Полный восторг и блаженство. Я позволила привести в порядок мои волосы, ногти и тело. Служанки меня чем-то мазали, обёртывали, а я просто наслаждалась горячей водой и покоем. После бешеной гонки в карете, где я, под конец, уже просто сходила с ума, это было то, что надо.
— Эманта? Вот это принёс слуга. Прикажете выкинуть? — и одна из служанок, сморщив носик, показала мне мой вещмешок.
— Нет! Там всё чистое. Напрасно вы так кривитесь. Отнесите ко мне в комнату и положите в шкаф!
Там, между прочим, были и мои бесценные штаны. Где я такие в столице раздобуду? А там у меня целых две пары.
— Но, эманта, ваши вещи из особняка привезли. Вам на первое время хватит. А потом Его Высочество распорядился привезти из столицы всё вам необходимое.
— Тем не менее, отнесите в шкаф этот мешок! — настояла я.
Мешочек с двумя камнями я так и держала в кулаке, перекладывая его из одной руки в другую, и не собиралась его выпускать. Всё может быть. Возьмут и выкинут, как мои бесценные штаны. Я и спать ложилась, засунув его под подушку.
Завалилась я спать на настоящую кровать, так и не дождавшись Рунольфа. К нему из столицы приезжали с докладами всё новые и новые посетители. Скорее всего, обстановка в столице была действительно напряжённая. Их-за чего он и устроил такую гонку.
Я проснулась, как и все последние дни, в его объятьях. Он крепко спал, прижав меня к себе. Так просыпаться уже вошло в привычку. Осторожно провела рукой по его усталому лицу. Даже во сне Рунольф не мог расслабиться. Я не слышала, как он пришёл. Наверняка, под утро. Ему нужно отдохнуть. А вот мне спать уже не хотелось. Поэтому я осторожно высвободилась из его рук и слезла с кровати.
Забрав мешочек с камнями из-под подушки, и надев его на шею, я выскользнула из спальни. В соседней комнате меня уже ждали служанки с готовым платьем, гребнями и вопросами про завтрак. После ванны и одевания я спустилась в столовую, где мне подали завтрак. Ну и обслуживание. Так и избаловаться окончательно можно! Сразу после завтрака я решила пройтись по окрестностям.
Поместье, или, как сказал Рунольф, «охотничий домик», располагалось в живописнейшем месте на берегу огромного озера. Я долго гуляла по берегу, пока не набрела на беседку, увитую цветами. Как же тут красиво! Я даже задохнулась от восторга. В беседке было уютно. Довольно большой диван с кучей подушек, а на столике — даже ваза с фруктами и графин с вином. Я скинула туфельки и залезла с ногами на диван. Случайно сдвинув, устраиваясь по удобнее, одну из подушек, я нашла книжку. Тут кто-то явно любит полежать и почитать. Говорят, весьма интересный роман, я и сама собиралась его прочесть. Я только открыла первую страницу, когда на дорожке послышались шаги и в беседку вошёл Рунольф.
— Вот ты где! Я искал тебя. Скоро уже ужин, а обед ты пропустила. А я проспал.
— Выспался? — спросила я и потянулась к нему.
— Да. Нам нужно будет завтра уехать.
— Куда? — новость меня не обрадовала, мне тут понравилось.
— У меня есть поместье совсем рядом со столицей. Я поселю тебя там. Охрана там лучше, до столицы рукой подать, и я смогу бывать в ней наездами по необходимости. Обстановка почти спокойная, но расслабляться рано. Мы перегнали новость о закрытии ещё одного разлома, но, как сама понимаешь, долго это утаивать не получится. И могут опять начаться беспорядки. Так что безопаснее будет нам переехать. Я не могу тобой рисковать.
— Хорошо. Но мне тут понравилось. Чья это беседка?
— Императрицы. Пока отец носится по лесам, она любит тут читать.
— Мне тут понравилось, — с сожалением повторила я.
— Тот особняк не менее комфортный. Тебе там тоже будет хорошо, — и он потянулся к моим губам, — Для меня самое главное, чтобы тебе было хорошо, — прошептал он, накрывая мои губы своими.
И тут меня накрыла такая волна немыслимого влечения, что я, как в тумане ответила на поцелуй с какой-то незнаемой доселе страстью. Останавливаться я не собиралась, и лишь мысленно взмолилась о том, чтобы мой Принц понял и продолжал.
Отстранившись, Рунольф дал волю рукам — развязывал одну за другой ленты и вынимал шпильки из моих волос, освобождая тяжёлые локоны от пут. Зарылся лицом в мою гранатово-чёрную гриву и принялся пропускать её сквозь пальцы. А потом резко схватил меня за прядь и потянул к себе, впиваясь в долгожданные губы сильно, глубоко, выдавливая из меня стон. Сил на то, чтобы разбираться с крючками и завязками не было. Рунольф рванул лиф платья, освобождая моё тело. Он жадно впился в мою шею и иступлено рычал. Я даже расслышала полу-рык полу-стон.
— Моя!
Рунольф прочертил губами дорожку по моему животу и, добравшись до юбок, с неудовольствием снова зарычал. Он принялся рвать тесёмки зубами и руками, освобождая меня от одежды. Я помогала ему, выпутываясь из многочисленных юбок, и тонкими пальцами дернула за ворот его рубашку. Пуговицы разлетелись во все стороны, и уже мой довольный рык раскатился по беседке.
Это было прекрасно. Желание обладать моим варгом накрыло меня с головой. Все мысли исчезли, не осталось абсолютно ничего кроме наслаждения и желания.
— Я хочу тебя, — только и смогла прорычать я ему в ответ.
Эти слова окончательно смели остатки разума. Мой безумный взгляд встретился с дикими всполохами его глаз. Я сама потянулась к нему и помогла избавиться от штанов, единственной одежды, что на нём ещё оставалась.
Боли я не почувствовала. Только обжигающее чувство наполненности и осознания, что я шла к этому слишком долго. А потом был танец тел, и музыка души, в которых были и тягучие движения, и бешенный ритм.
Рунольф в конце просто обезумел. Вся его выдержка и спокойствие были сметены бешеной стихией. Наш единый стон прозвучал финальным аккордом в этом сумасшедшем танце страсти.
Отдышавшись, он аккуратно убрал гранатово-чёрные волосы с моего лица, и, приподняв за подбородок, стал целовать ласково и нежно. Эта нежность лилась в меня и была особенно нужна после силы и страсти. Я отвечала ему, лаская, и улыбалась.
— Почему ты не сказала, что он тебя не трогал?
— Это что-то изменило бы?
— Нет. Я бы всё равно не смог остановится, — он прижал меня к себе.
— И не нужно было останавливаться. Я хотела этого не меньше.
— Значит, твоя кровь в разломе всё же была девственной, и поэтому он закрылся, — задумчиво протянул Рунольф.
— Да, ну тебя. Руно, что за глупости! — рассердилась я.
— Это не глупости. Теперь всё встало на свои места. И я могу быть спокоен, что ты не полезешь в новый разлом. Теперь, когда ты …хм.… Одним словом, больше не полезешь. Я доволен, что этот вопрос закрыт.
— А…
— Пойдём в дом или останемся тут ещё немного? — перебил он меня.
— В дом? А у нас одежды нет, — хихикнула я.
— Значит, я заверну тебя в покрывало и отнесу на руках.
— А ты?
— А я такой страшный, что на меня никто даже посмотреть не рискнёт, — заулыбался он в ответ.
Я расхохоталась.
Мы дурачились, потом снова ласкали друг друга, потом пили вино из графина и ели фрукты. Мы провели в беседке весь оставшийся день, а потом Рунольф и в самом деле завернул меня в одеяло и потащил в дом. Как я вспомнила про мешочек с камнями, и успела зажать его в руке, сама не понимаю.
В спальне нас ждал ужин, ванна и разобранная постель.
— Как же мне хочется, что бы вот тут вместо шрама красовалась моя метка, — протянул Рунольф, когда мы, расслабившись, лежали в постели.
Я теперь не носила браслета. Громоздкий и большой он мешался и постоянно цеплялся каменьями за одежду. Да и смотрелся на мне он, когда я выбирала доски, или лазила по сельским ярмаркам, слегка странно. Поэтому я наматывала кожаные ремешки на запястье, чтобы скрыть шрам.
Рунольф размотал их и теперь выцеловывал мою руку.
— Завтра же приедет ювелир. Он привезёт образцы. В том числе и широкие браслеты. И портниха, твой гардероб никуда не годится, — сказал вдруг Рунольф.
— Что не так с моим гардеробом? У меня очень практичные и удобные платья. И ювелир мне не нужен. У меня есть браслеты и другие украшения. А платья я не забирала из особняка в столице, их нужно просто привезти и…
— Нет — припечатал Рунольф.
— Нет? — удивилась я.
— Ты моя Каллис и ничего забирать не будешь. Я сам обеспечу тебя всем необходимым.
— Но…
— Почему ты не оборачиваешься? — спросил он, резко меняя тему.
Я пожала плечами.
— Теперь что-то скрывать всё равно нет никакого смысла. Я не отпущу и не отдам тебя никому. Хватит. Поиграли и довольно. Я не собираюсь больше сходить без тебя с ума, не спать ночами и замирать от ужаса от одной мысли, что с тобой может что-то случится.
— Ничего со мной не случится.
— Я серьезно, Венди. Я не отпущу и не мечтай. И эта метка, а вернее шрам — всего лишь временное недоразумение. Ты обернёшься, и всё станет так, как и должно быть. Кстати. Всё хотел спросить. Почему на тебя туманы не действуют? Это как-то связано с тем, что ты закрываешь разлом?
— Да, скорей всего. Но больше я же не могу их закрыть? Ты сам так сказал? — лукаво посмотрела я на него.
— Вот и славно. Нечего тебе на разломах делать. Мы обсудим на совещании с отцом и советниками, что делать с разломами и следует ли нам попытаться закрыть остальные, или оставить всё как есть. Скорей всего, трогать ничего не разрешим больше.