— Просто так, — пожал плечами Константин.
Мужчина что-то хотел ответить, но не успел — в этот самый момент в кухне появились трое — в длинных дорогих пальто, под которыми виднелись роскошные импортные костюмы. Они подбежали к нему, завертели в вихре. Емельянов услышал только: — Дорогой… мы же за тобой… люди ждут… ресторан…
В руках одного из них как по волшебству появилась бутылка дорогого виски. Налив стакан почти до краев, он протянул его человеку с гитарой. Тот залпом выпил. Затем все вместе, не обращая никакого внимания на Константина, они вышли из кухни.
Соседки снова были в коридоре, на своем посту. В этот раз они обсуждали что-то очень тихо, приглушенными голосами. Проходя мимо них, Емельянов не удержался и громко произнес:
— Он не вор.
Мгновенно смолкнув, соседки застыли и уставились ему вслед.
Тем временем человек с гитарой в сопровождении спутников быстро прошел по коридору и, не заходя в комнаты, где была вечеринка, вышел вместе с ними из квартиры.
Константин вернулся в комнату и сразу пошел к окну, которое выходило на улицу. Он увидел, что возле дома стоит дорогой черный «мерседес». Трое в пальто и человек с гитарой вышли из дома и сели в него. Взревел двигатель, сверкнув фарами, машина растворилась в темноте.
Возле окна разочарованная Аля и нашла Емельянова:
— Представляешь, Высоцкий уехал!
— Кто уехал? — не понял Константин.
— Высоцкий! Он был здесь! И ни одной песни даже не спел!
— А должен был? — холодно усмехнулся Емельянов.
— Все ждали! Ведь все собрались только ради него.
— Наверное, не захотел в очередной раз быть дрессированной обезьянкой на потеху толпы. — Опер вспомнил грустные глаза человека, с которым перемолвился парой слов на кухне, того самого, которого ушлые соседки приняли за вора. Он уже понял, кто это был.
— Ты как-то странно сказал… — не поняла Аля.
— И куда же он делся? — Емельянов не ответил.
— Говорят, его повезли в ресторан в Аркадии, там какой-то банкет. А мы так ждали… — грустно вздохнула Аля.
Опер нахмурился. Он видел рожи тех, кто приехал за знаменитым артистом — подловатые, самодовольные. Гнилые, пустые люди. Не стоило с такими пить. Лучше бы остался там, на кухне, прячась от всех, перебирая тонкие струны гитары… Емельянову вдруг стало очень грустно, и редкий случай — он сам не понимал отчего. Эту грусть он не мог объяснить.
— Тебе не скучно? — На лице Али появилась озабоченность.
— Все в порядке, — Константин обнял ее, ласково погладил по плечу. Просияв, девушка исчезла.
Емельянов налил себе еще вина. Отметил, что людей заметно поубавилось — очевидно, на эту вечеринку многие действительно пришли для того, чтобы послушать знаменитого артиста.
Константин бесцельно слонялся по комнатам, и был уже в самой последней, третьей, когда вдруг из первой, большой, услышал крик. С огромным удивлением он узнал голос Али. Не теряя времени, Емельянов ринулся туда.
Скандал был уже в полном разгаре. В центре импровизированного круга стоял абсолютно пьяный человек с красным лицом и истошно орал:
— Проститутка! Шалава! Шлюха! Шмотки на тебе ворованные! Душа твоя черная! Сука! Мало того что ты гнида конченая, так еще и стучать повадилась в КГБ!..
Орал он на Алю. Вся красная, со слезами на глазах, та кричала в ответ:
— Сам ты сука конченая, урод! Это ты в КГБ его сдал!
— Ты, шалава, с какой легкостью его предала? Я всем расскажу, что это ты отнесла в КГБ его сценарий! Сняла копию! Всему миру расскажу! Пусть все знают!
— Тварь ты вонючая, алкаш гребаный! — завизжав, Аля плеснула в лицо человеку вино.
Он захрипел, попытался броситься на нее, но его почти мгновенно перехватили двое.
— Артур, успокойся! Всё, хватит! До добра это тебя не доведет! — принялся громко увещевать разбушевавшегося один из них.
— Пустите меня! Я хочу ее задавить! Пустите, я придушу эту суку! — Человек яростно рвался из их рук. — Она предала моего друга! Это она сдала Сергея в КГБ, тварь!
По лицу Али градом текли слезы, смывая с таким трудом нарисованную красоту. Емельянов решил вмешаться, быстро выступил вперед, заслонил девушку:
— Что здесь происходит?
— А, еще один хахаль этой подстилки! — захохотал пьяный. — Знаешь, с кем ты связался? Эта шалава и на тебя донос в КГБ напишет! Эта сука конченая, тварь, моего друга сдала!
Недолго думая, Константин двинул его кулаком в лицо. Мужик хрюкнул и обмяк.
— Унесите его! — скомандовал Емельянов. К удивлению опера, его послушались. Решительно взяв под локоть Алю, он повел ее к выходу:
— Идем отсюда!
Девушка плакала и семенила рядом с ним.
Глава 20
— Прости… Прости… — Аля громко рыдала. Пока они дошли до двери, Емельянов обратил внимание на то, встретившиеся им на пути люди словно шарахались от них, давая дорогу.
— Не здесь, — твердо произнес Константин, прекрасно видя, что она хочет что-то сказать. Но ее слова не должны были звучать здесь, где слишком много недоброжелательных ушей прислушивались к каждому звуку.
Они пошли по пустынной ночной улице, и в этой пустоте отчетливо отражались гулкие звуки их шагов. Девушка продолжала плакать, и Константин с интересом задумался: от чего она плачет больше — от стыда за скандал на вечеринке или от того, что сказанные слова — правда?
— Это он донос написал он, Артур, — вдруг глухо сказала Аля, когда они уже отошли довольно далеко. — Я давно это подозревала, но теперь знаю точно. Поэтому он и устроил скандал, чтобы меня обвинить.
— Кто этот человек? — Емельянов замедлил шаг, чувствуя, что разговор предстоит интересный.
— Артур. Друг Сергея.
— Кто такой Сергей?
— Сергей Аджанов, режиссер. Он…
— У тебя был с ним роман?
— Можно сказать, да. — Аля резко замолчала, словно взяла паузу, а потом бросила ему в лицо: — Я любила его, понятно? Очень сильно любила! Знаешь, что такое любить?
— Догадываюсь, — равнодушно произнес Емельянов. — И что произошло?
— Он исчез, — Аля всхлипнула.
— Это неправда, — мягко поправил ее Константин, уже понявший, что произошло на самом деле.
— Да, неправда, — кивнула она. — На самом деле его арестовали, КГБ. Я знаю это. Артур знает это. Многие знают. В комнате Сергея в общежитии киностудии был обыск. Но никто не будет об этом говорить.
— За что его арестовали? — нахмурился Емельянов, нутром чувствуя очередную отвратительную историю и пока не понимая роли Али во всем этом деле.
— Я не знаю. — Девушка горько всхлипнула. — Я не знаю никаких подробностей. Многие говорили, что его арестовали из-за последнего сценария, который он написал. Называется «Гранатовый дом». Но я не знаю, что было в том сценарии.
— Ты не читала?
— Он мне не дал. Я очень хотела прочитать, чтобы его понять. Но он мне не дал.
— Очевидно, хотел тебя защитить, — предположил Константин, и Аля снова горько зарыдала. — Ты была его любовницей?
— Нет. Он не хотел.
— Почему? — искренне удивился Емельянов. — Ты ведь такая красивая.
— Этого я тоже не понимаю. Я все делала, разве что не легла к нему голой в постель! А он… Он вообще не обращал на меня никакого внимания, — вздохнула Аля.
— Может, он любил другую? — предположил Емельянов.
— Да не было у него никого! — воскликнула девушка. — Не было! Он один всегда был. Я бы знала…
— Что произошло дальше? Ты его любила, он не обращал на тебя внимания. Что потом?
— Его арестовали. Сразу после самоубийства Василия, монтажера. И забрали сценарий. Я потом всю комнату его перерыла. Но не нашла тетрадку. Он в тетрадке писал.
— Ты искала его сценарий? Зачем? — Опер чувствовал, что это уже напоминает допрос, но остановиться не мог.
— Я… Хотела его сохранить и… прочитать. Чтобы понять. Его понять. Но сценарий забрали.
— Почему Артур обвинил тебя в том, что ты донесла на этого режиссера?
— Я не знаю.
— Это неправда, Аля, — мягко упрекнул ее Емельянов.
— Конечно, неправда, — вспыхнула она. — Прости. Но я не могу говорить об этом сейчас!
— А придется. Скандал на вечеринке слышали все. Вы так орали, что там столпились все люди. Чтобы защитить тебя, я должен знать правду.
— Защитить меня? — Аля остановилась, вскинула на него глаза. Емельянов даже похолодел от этого взгляда — столько ненависти, презрения, отчаяния, злобы было в нем. Это были глаза многократно страдающего животного, потерпевшего от людской жестокости и цинизма. Он даже не думал, что ее взгляд может быть таким.
— Меня никто никогда не защищал. И ты не будешь. Все вы одинаковые, — четко произнесла она. — Думаете только о себе. Только Сергей… Он был другим. Он был особенным. Он видел человеческую душу! Поэтому я и была готова отдать за него жизнь! Поэтому я его и любила! У него были глаза человека! А у тебя…
— У меня? — Емельянов замер.
— У тебя глаза эгоиста.
Это было правдой. Но Константин все же не готов был услышать это. Он не знал, что ответить. От неловкого момента его спасло то, что они уже подошли к дому Али на Пушкинской. Она подняла на него заплаканные глаза:
— Зайдешь?
— Пойдем. — Вздохнув, Емельянов следом за девушкой вошел в ворота дома.
Где-то на полдороге к ее дому Константин уже все понял. Истина открылась ему внезапно: этот скандалист Артур, о котором Емельянов ничего не знал, сказал правду. До того момента, как стать фарцовщицей, Аля была проституткой, а большинство проституток — тайные информаторы оперативников.
Мир проституции, со всеми его разветвлениями и разновидностями, плотно контролируется правоохранительными органами. И сотрудники милиции заставляют проституток — добровольно или принудительно — давать оперативную информацию о своих клиентах, а если по-простому — стучать. Сам Емельянов для раскрытия важных дел не раз пользовался информацией, полученной от проституток. И часто эта информация была точней и лучше, чем от профессиональных оперативников.