— Хм… вроде ваших писем-ультиматумов, попытки заманить меня в ловушку с целью психологического давления… еще могу напомнить историю с изолятором Преображенского приказа… ну и тот цирк, что недавно устроили господа эфирники, направив ко мне Брюхова. Хватит? — Упоминать, кому подчиняется этот дурной клуб, я не стал. Берега-то терять все же не стоит… а на такое обвинение Михаил не отреагировать не сможет. Оно мне надо? Тут я обратил внимание, как подобрались оба мои собеседника. Оп-па… в клубе проблема с подчинением?
— Брюхов. Подробности. — Цесаревич снова отдал инициативу деду. И тот уставился на меня словно взъерошенный ворон. Старый взъерошенный ворон. Недовольный. Ла-адно. Хочешь подробностей? Пожалуйста.
Рассказ о визите Брюхова оказался коротким, но емким и довольно содержательным. Естественно, я не стал распространяться о том, что удалось узнать от него под гипнозом.
— Опять Бельский? — Только и спросил Скуратов у цесаревича, когда я закончил повествование. Тот задумчиво кивнул.
— Да. Его стиль… — Тут наследник престола встрепенулся и, бросив на меня короткий взгляд, покачал головой. — Извини за методы моего третьего протеже, Кирилл Николаевич. К сожалению, обстоятельства чаще всего сильнее нас. Мой помощник счел, что опосредованное воздействие окажется более эффективным, чем прямой разговор. Да и я сам, как выяснилось, слишком часто стал полагаться на метод «кнута и пряника».
— Вот, пряников-то я, как раз, и не видел. Вместо нормального сотрудничества, одни косяки с кнутами… вперемешку. — Пробормотал я, но меня услышали.
— А ты сделал что-нибудь, чтобы получить этот самый пряник? Сотрудничества он захотел. — С насмешкой поинтересовался дед. Зря.
— Именно, что сотрудничества. Обоюдовыгодное взаимодействие, слышал о таком? Вижу, что нет. Пока меня только втягивали во всяческие неприятности, не предложив ничего взамен. И даже обрезав в этом чертовом изоляторе и без того куцый Дар, толком не извинились. Ах да! Прошу прощения! Один старый м…дак, в качестве извинения, обучил меня кое-каким фокусам!
— Тебе мало? — Даже не моргнув глазом на прямое оскорбление, спросил Скуратов.
— Хм, учитывая, что этим м…ком был мой родной дед, вспомнивший о внуке лишь через пятнадцать лет после его рождения… не находишь, что учеба должна была начаться раньше и уж точно не под видом «награды» или извинения за косяки косоруких исполнителей? — Хотели увидеть пятнадцатилетнего юнца на гормональном «подсосе»? Получите. Логика? Не-а, не слышал. — И уж точно, совершенно необязательно было так старательно вбивать мне в голову, что все преподанное — стр-рашная тайна и вообще, лишь малая часть того, что может оказаться мне доступным, если соглашусь вступить в твой клуб жопоголовых идиотов. А сейчас? Что тебе мешало просто открыть «окно» и честно поговорить со мной, вместо того, чтобы устраивать это шоу с письмами-шарадами?
Не знаю почему, но Михаил, кажется, вовсю наслаждался моим выступлением, а вот дед начал уверенно так багроветь. Наконец, цесаревичу надоело это шоу, и он хлопнул ладонью по столу. Должно быть, увидел состояние Скуратова и решил предотвратить грядущий взрыв. Ха… ничего. Я свое еще возьму. Попозже…
— Кирилл Николаевич, я же просил вас соблюдать правила приличия. — Чуть похолодевшим тоном проговорил Михаил. — Не могу не согласиться с сутью ваших претензий к Никите Силычу, хотя его действия во многом были продиктованы государственной необходимостью, но форма… воздержитесь хотя бы от мата.
— Прошу прощения, Ваше высочество. Наболело.
— М-да… мало тебя Георгий порол… — Задумчиво проговорил дед, но тут же осекся и, кивнув цесаревичу, демонстративно отошел в сторону. По краю скользишь… деда.
— Кирилл Николаевич, — Михаил покрутил в руке чашку и уставился на меня, словно два раскаленных штыря воткнул. Понятно. Притормозим. — Я понял ваши претензии к нашему клубу. Жаль, что эта информация была неизвестна мне раньше. Думаю, мы смогли бы избежать такого… недопонимания, к обоюдной выгоде. Впрочем, как мне кажется, и сейчас еще не все потеряно. Не находите?
— Я весь внимание, Ваше высочество.
— Замечательно. Тогда… Давайте поговорим о той помощи, что не так давно оказал вам один из знакомцев господина Бестужева. Я говорю о правоведе Бессонове… Василии Марковиче. Помните такого?
Глава 4. Договороспособность и рукопожатность
М-да, а я-то думал на Брюхова или рынд. А оно, вот так обернулось, хм. Надо будет сообщить тестюшке, чтоб сворачивал дела с этим «дышловертом». Я постарался удержать спокойное выражение лица, но… м-да, куда мне против этих двух зубров. По их взглядам сразу стало понятно, что моя попытка провалилась. А жаль. Ну, крючкотвор недоделанный… я тебе припомню и «тайну исповеди» и «конфиденциальность». Такую епитимью наложу, век на лекарства работать будешь!
— Ну, в самом деле, Кирилл Николаевич! Вы же не думали, что правовед обслуживающий интересы большей части московских служилых бояр окажется вне зоны внимания некоторых… хм… специальных структур? — Покачав головой, проговорил цесаревич.
— Что ж… могу сказать одно. Это был чисто академический интерес. — Пожал я плечами. Поздняк метаться, конечно. Ну и черт с ним… все равно, рано или поздно эта информация станет известной всем и каждому…
— Кирилл, прекращай ломать комедию. — Каркнул дед. — Ты заявился к Бессонову аккурат после того, как дружина Бестужева отбила у наемников Ольгу! И мы знаем, что на базе «Северной Звезды» должны были быть ЛТК «Визель», которых, следователи в тайнике так и не нашли.
— Знаете, значит. — Протянул я. — А я, признаться, думал, что это Брюхов разболтал. Или рынды…
— Брюхов? Рынды? — Прищурился цесаревич, переглянувшись с дедом. Ох, как интересно…
— Да, полковник видел ЛТК, когда приходил «в гости», чтобы вытащить меня к эфирникам. Ну а рынды познакомились с «визелем» еще у меня дома. — Кивнул я. Михаил неопределенно хмыкнул и отмахнулся. Не до того, вроде как… ну да, ну да… Ладно. Сами разбирайтесь со своими инициативными и молчаливыми подчиненными…
— Кирилл Николаевич, давайте вернемся к этой теме чуть позже. Думаю, Никита Силыч с удовольствием просветит вас на счет наших знаний о наемниках и их тайниках. — Бросив короткий взгляд на Скуратова, проговорил цесаревич. — Сейчас, важно другое. Среди взятых вами ЛТК, должен быть, как минимум, один агрегат с установкой СЭП. Вот эта установка нам и нужна.
— У вас своих мало?
— Достаточно. — Спокойно кивнул Михаил. — Но нам нужна именно эта.
— Зачем она вам? — Поинтересовался я. Пока отвечают, надо спрашивать…
— Хм… вообще-то, это информация секретна, но учитывая обстоятельства и нашу договоренность… — Цесаревич сделал неопределенный жест рукой, — я отвечу. Именно с помощью объединенных в единую сеть ЛТК, подобных вашему «визелю», инсургенты смогли блокировать всю эфирную связь в столице и округе, создав крайне эффективную, мобильную, а значит и крайне трудно обнаружимую систему подавления. К сожалению, мы об этом «фокусе» узнали совсем недавно… и по большей части, совершенно случайно. Иначе такая ситуация просто не возникла бы. С вашим экземпляром мы могли бы уничтожить эту сеть… изнутри, так сказать.
— Теперь понятно, почему на коротких дистанциях этот ЛТК плевал на все блокировки эфирной связи. — Я на миг замолчал и тяжело вздохнул. — И вот что стоило деду просто сообщить мне об этом, без всякого шантажа и спама? Впрочем, это риторический вопрос.
— Я понял. — С легкой усмешкой кивнул цесаревич. — Итак?
— Считайте, что у вас есть мое принципиальное согласие. Осталась самая малость. Обсудим условия? — Поинтересовался я, и дед просто-таки взорвался фонтаном негодования! Но Михаил одним жестом заставил Скуратова промолчать, так что тот, едва не захлебнулся набранным для крика воздухом.
— Титул? Деньги? — Спокойно осведомился цесаревич, разглядывая меня с интересом энтомолога. Ну да, не каждый день, насаживаемая на булавку мошка пытается о чем-то договориться с поймавшим ее натуралистом.
— Договор о невмешательстве, подобный заключенному с родом Громовых. — А мой ответ его явно удивил.
— Интересно. — Помолчав, выдал цесаревич и, вдруг улыбнувшись, повторил, — крайне интересно, я бы сказал. Вы верите в возможность такого договора?
— В случае с Громовыми, он свою эффективность доказал… на деле. — Я пожал плечами, и со стороны деда плеснуло пониманием и… злостью. О, неужели он догадался, кого именно я хочу видеть гарантом этого соглашения, а?
— Что ж, давайте попробуем, Кирилл Николаевич. Ха! Такого на моей памяти еще не случалось, честное слово… — Цесаревич выудил из ящика несколько листов и, подвинув их вместе с ручкой на край стола, кивнул пребывающему в некоторой оторопи Скуратову-Бельскому. — Берите, Никита Силыч, побудете нашим секретарем, пока мы обсуждаем с Кириллом Николаевичем конкретику.
А в чувствах у наследника престола забурлил такой азарт и предвкушение, что я было засомневался в правильности своих действий… Ну, с чего бы вдруг?! Да тут еще и дед тормозит… странно все это. Ну да ладно! Шаг уже сделан, а значит, вперед… до победного.
Обсуждение условий закончилось далеко за полночь. А подписание договора, к которому словосочетание «о невмешательстве» уже особо и не пришьешь, состоялось и вовсе под утро. Хорошо торгуется Рюрикович. Вместо «расхождения бортами» получилось скорее соглашение об ограниченном взаимодействии. А все потому, что господин наследник престола бился за каждый пункт моей свободы, аки лев… в смысле, плюшки себе выторговывал. Не хочешь в клуб? Пожалуйста… за шиворот никто тянуть не будет, но взамен, прими как данность, что аттестацию учеников твоей школы будет проводить только государственная комиссия. Не хочешь оказаться втянутым против своей воли и решения в политические или шпионские игры? Принеси клятву опричника… и так далее и тому подобное.
Ну а гарантом нашего соглашения, как я и пожелал, стал Никита Силыч. Ему подобное оказалось не по нраву, но