ие правила!
Всё красное и так странно пахнет.
– Вернись ко мне! Сейчас же! Посмотри на меня, Лира!
Она на вершине лестницы. Оказывается, красная жидкость вытекает не из чего-то, а из кого-то – из отца-незнакомца. Это он лежит. Правда, он не шевелится и у него нет лица – он снес его выстрелом.
Она не может кричать и пошевелиться не может. У него нет лица! А живот…
Всё-всё красное…
Пальцы заскользили по ее густым волосам, по шее, кожа к коже. Она почувствовала тепло.
– Вернись, или я тебя заставлю!
Лира ахнула. Реальный мир вновь обрел четкость. Первым она увидела Грэйсона Хоторна. Его спокойный взгляд, очертания лица, острые скулы, челюсть, будто высеченную из камня.
Единственное, что она чувствовала, – его руку на шее. Всё тело, кроме этого участка, онемело. Она дрожала, руки и корпус просто ходуном ходили. Грэйсон опустил ладони ей на плечи, согревая кожу, не закрытую тканью платья. Его прикосновение было теплым, спокойным, мягким, уверенным и возвращало в действительность.
– Я здесь, с тобой, Лира, – сообщил он твердо.
Она впилась в него взглядом, сделала глубокий вдох, почувствовала его аромат: пахло кедром, осенней листвой и еще чем-то резким, не вполне понятным.
– Сон всегда обрывался на выстреле, – едва слышно прошептала Лира, – но сейчас меня отбросило в тот день, и…
– Тише, тише, детка, – сказала Одетта.
– Я видела его тело! – Лира впервые в жизни осознала это. Даже во сне мозг всегда защищал ее от этой правды. – И наступила в лужу его крови. А от лица ничего не осталось.
Раньше она видела это только во сне, а теперь вот и во флешбэке.
Грэйсон приподнял ее подбородок правой рукой.
– Я в порядке, – прошептала Лира.
– Сейчас ты вовсе не обязана притворяться. – Грэйсон легонько погладил ее по щеке большим пальцем. – Я вот всю жизнь делаю вид, что всё хорошо, хоть это и не так. Я знаю этому цену. Знаю, чего это стоит для каждой клеточки тела. Ни к чему это всё, Лира!
Он произнес ее имя как надо, и у девушки сжалось сердце. Они ведь с Грэйсоном вовсе не обязаны понимать друг друга. Но она столько лет и с таким отчаянием пыталась… пыталась держаться, оставаться «нормальной», убедить себя, что какой-то там один дурацкий сон, одно воспоминание не могут ее сломить, не могут уничтожить ее жизнь.
«Сейчас ты вовсе не обязана притворяться».
– Выстрела было два. – Да, Лире было еще далеко до спокойствия, но голос стал чуть послушнее. – Сначала он пальнул себе в живот. И что-то нарисовал на стене кровью.
– Ты же про своего отца, – уверенно предположила Одетта, – у него были дела с Тобиасом Хоторном.
Стоило ей услышать эту фамилию, и она отшатнулась от Грэйсона, который касался ее плеча и щеки. Слова Одетты напомнили, кто он такой, воскресили в памяти причины, по которым им нельзя соприкасаться.
Если бы она могла бежать, покуда хватит сил, то прямо сейчас сорвалась бы с места, но они заперты в одной комнате. Только и оставалось, что встать, дойти до проектора и сосредоточиться на игре.
– Что ты делаешь? – спросил Грэйсон неожиданно мягко (кто вообще дал ему право так бережно с ней разговаривать?).
– Я пропустила конец фильма, хочу пересмотреть. – Как перематывать, Лира не знала, но нашла две кнопки. На одной был нарисован треугольник, как на клавише «play», и было видно, что к винтажному аппарату ее добавили совсем недавно. Вторая кнопка, поменьше, была чистой.
Лира нажала на кнопку без пометок. Стена слева пришла в движение: ее половинки стали медленно разъезжаться в стороны и наконец совсем исчезли. Лира всмотрелась в открывшееся пространство. Оказалось, что кинотеатр куда просторнее, чем они думали. А за исчезнувшими дверями вовсе не пустота.
Глава 49Джиджи
Если на острове есть кто-то кроме игроков и организаторов… Джиджи мысленно пробежалась по списку предметов, лежавших в рюкзаке.
– Нож! – встревоженно воскликнула она.
Если на остров привезли нож…
– Надо им рассказать! – выпалила девушка – Рассказать Эйвери! Хоторнам! – Она успела сделать лишь пару шагов к кнопке «ЧП», когда Брэди ее поймал. Она не сразу поняла, почему он вдруг схватил ее за плечи, почему решил остановить.
– Нельзя сообщать о таком, Джиджи!
Она уставилась на Брэди.
– Но я должна ска…
– Никому ты ничего не скажешь, Феечка, – проворчал Нокс.
Джиджи нахмурилась.
– Кто-кто? – сейчас это было неважно, но всё-таки.
– Ты сказала, мне надо потренироваться в прозвищах, – чуть ли не извиняющимся тоном напомнил Нокс, а потом спохватился: – Так вот, если нажмешь кнопку, если расскажешь создателям правду, что за этим последует? Что будет со второй ежегодной «Грандиозной игрой»?
Но ведь игра задумывалась как развлечение, как испытание, потрясающее умы и внушающее трепет, но безопасное.
– Ну не отменят же они ее, – предположила Джиджи.
– Уверена? – Нокс кивнул на Брэди. – Учти, его мать – лучшая женщина на земле, а не у всех тут есть трастовые фонды, которые выручат, если что.
Хлестко, но справедливо. Джиджи потупилась.
– Я могу помочь. Я уже сказала Брэди…
Брэди переложил меч в левую руку, приподнял лицо Джиджи, заглянул ей в глаза.
– Лучший способ помочь – это молчать. Нокс прав. Они вполне могут отменить игру. Нельзя так рисковать. Если на острове и есть чужак, он вряд ли приблизится к дому – разве что если захочет, чтобы его сцапали. Да и потом… – Он покосился на Нокса. – Если у игры имеется неизвестный спонсор, его цель – выиграть пари с другими богачами, людьми, которые располагают и временем, и деньгами, а не гоняться за кем-то.
– А как же нож… – напомнила Джиджи.
– Нож теперь твой, – сказал Брэди и заглянул ей в глаза. Что-то такое искреннее и отчаянное было в этом взгляде, что девушка вдруг вспомнила его рассказ о маминой собаке, которая делает его счастливым.
Да, мама… Пускай игра продолжается. Утром, когда их команда выберется к причалу и перейдет на следующий этап, Джиджи отыщет способ поговорить с Эйвери наедине, поговорить по душам. Во всём сознается, проследит, чтобы наследница позаботилась о матери Брэди. Пока же…
Пока Джиджи займется тем, ради чего сюда и приехала: продолжит игру.
– Я тут кое о чем подумала, – Джиджи отстранилась от Брэди. – Вернемся к загадке. Лошадка по имени Лилия или Роза – кобыла. По-английски mare.
– Погоди, – прервал ее Нокс, – жучок где?
– Жучок? – переспросила Джиджи и невинно захлопала ресничками.
– Что ты с ним сделала? – строго спросил Нокс, разглядывая ее ладони.
– Спрятала в декольте, рядом с маркером, – Джиджи пожала плечами. – Ладно, декольте – это в моем случае громко сказано, но как еще обозначить это место?
Нокс нахмурился, осклабился.
– А вдруг нас сейчас подслушивают?
Джиджи пожала плечами.
– Чтобы добыть жучок, надо залезть ко мне в декольте. Думаю, никто из вас не пойдет на такое, так что пусть будет как будет.
Брэди склонил голову набок.
– Не надо, – остановил его Нокс, а потом вдруг заговорил удивительно ласковым тоном – во всяком случае, так наверняка ему казалось. – А почему ты хочешь сохранить жучок? Почему бы не уничтожить его – и дело с концом?
Потому что он может понадобиться Ксандру, чтобы отследить его предысторию.
– Потому что не уверена, что кулон предназначался мне. – Стоило Джиджи произнести эти слова, как она осознала, что, возможно, так и есть. – И, само собой, злодей – или злодеи – в общем, человек, который его подсунул, рассчитывает, что мы его уничтожим. А я, хоть и оптимистка, но люблю вставлять палки в колеса, так что фигушки ему!
Брэди призадумался, скрестив руки на груди, посмотрел на Джиджи – внимательно, как на редкую книгу, – и коротко кивнул.
– Да вы что, издеваетесь?! – возмутился Нокс.
– Что ты там говорила про лошадку по имени Лилия или Роуз? Что это кобыла? – Брэди повторил ее недавнее откровение.
– Давайте пробежимся по тексту еще раз, – предложила Джиджи и повернулась к стене. – «Перед паденьем…»
– «…и после центра», – проворчал Нокс.
– «Напротив лошадки…» – продолжил Брэди.
– «В тенистой прохладе» – это намек на темноту, – предположила Джиджи.
– Давайте посмотрим на модификаторы – слова, которые уточняют значение других фраз, – предложил Брэди и прижал ладонь к стене, рядом с первой строчкой. – «Перед». – Он опустил руку на следующую строчку. – «После…»
Джиджи продолжила чтение.
– «Напротив».
– «Перед, после, напротив», – Нокс ругнулся вполголоса. – Нужно найти одно слово.
– Которое может идти перед «падением, то есть перед словом «fall». И перед «кобылой» – mare, и «мраком» – shade!
Ответ нашелся мгновенно.
– Ты была права, детка, – похвалил ее Нокс. – «Хороший» – самый лучший синоним к «неплохому». Good!
– А под центром тут, видимо, подразумевается середина – Mid! – догадалась Джиджи, улыбнувшись так широко, что аж щеки заболели.
Падение – Fall.
Середина – Mid.
Хороший – Good.
Кобыла – Mare.
Мрак – Shade.
Брэди положил руку Джиджи на плечо и улыбнулся – не скромно, не сдержанно, а чарующе, так красиво, что аж земля чуть не ушла из-под ног и дыхание перехватило.
– Это всё твоя заслуга! – сказал он. – Ты и звони!
Волна энергии захлестнула тело Джиджи. Нет, не одна волна, а, кажется, целых десять! Может, причина была в том, что решение нашлось, может, в его улыбке. Как бы там ни было, а она так и пританцовывала на ходу.
А когда подошла к трубке, услышала шепот Нокса за спиной:
– Черт, ты что творишь, Дэниелс?
– Поступаю по-человечески. Советую и тебе как-нибудь попробовать.
Джиджи сняла трубку.
– Ответ – night[15]. Ночь.
Глава 50Рохан
«Я делаю это всё – участвую в игре наследницы Хоторнов, иду к победе любой ценой – ради своего отца». Рохан на пару мгновений удалился в свой лабиринт, переступил его порог и нырнул во тьму.