– Это для фехтования, – заключил Рохан. Уместнее некуда.
– Для поединка. – Саванна перевела взгляд с сабли на меч в руке Рохана, потом на его лицо и вдруг направилась к дальней стене, оборудованной как скалодром. Не проронив ни слова, она полезла наверх, прямо в шелковом винтажном платье.
Рохан не без одобрения отметил, что она прихватила с собой три предмета, найденных в прошлой комнате: шелковый веер, глиттер и ролик для одежды. Причем занятые руки не мешали Саванне карабкаться вверх.
Рохану же остались только меч и открытка ко дню рождения.
– Итого получается, что в игре участвуют три меча, – подсчитал он, – наверное, это не случайно.
Он осмотрел сабли. На них, в отличие от меча, не было надписей. Потом он взвесил их, примерил маски, вывернул куртки наизнанку.
– Если хочешь, чтобы я всерьез подумала о той сделке, отдай мне меч, – крикнула Саванна, уже успевшая подняться на самый верх. – Думаешь, я не замечаю, как ты его стережешь? Так и норовишь от меня заслонить.
Рохан думал, что этот маневр ему удается проворачивать совсем незаметно.
– А ты по-прежнему носишь цепь с замком, – напомнил он. – Она уже один раз пригодилась, когда высветила суть задания, но ты наверняка думаешь, что еще будет повод ею воспользоваться. Не стоит меня винить, что я подстраховываюсь с мечом.
– В чем хочу, в том и буду винить, – огрызнулась Саванна. – Что ты видишь на стене у себя за спиной?
«Это что, проверка, а, Савви?»
Рохан обернулся. Стена напоминала огромную белую доску – на таких пишут маркерами. Кто-то изобразил на ней хитрый лабиринт из трех островков, шашечного поля, виселицы и поля для еще одной игры, совсем простенькой.
– Крестики-нолики! – Саванна слезла со стены и направилась к нему. – Или, как иногда говорят, Tic-Tac-Toe!
– А кто-то зовет это ноликами и крестиками, – проворчал Рохан, разглядывая шашечное поле и шашки на магнитах. Крестики и нолики, судя по всему, тоже были магнитные.
– Итак, игры на стене, скалодром, мечи, – перечислила Саванна вслух.
– Ролик для одежды, открытка, пузырек с блестками, шелковый веер, – добавил Рохан.
Стоило заглянуть в открытку, и послышалась инструментальная музыка. Мелодия показалась знакомой.
А Саванна в это время открыла веер. Шелк оказался темно-синим, и на нем серебристыми нитками было вышито одно-единственное слово: «Сдавайся».
Рохан прочел его вслух. Саванна пристально посмотрела на него.
– Никогда!
И вот они будто опять перенеслись к флагштоку. Всё, что она говорила, снова звучало как вызов.
– Кого-то из нас перспектива сдаться не слишком прельщает. – Рохан наклонился вперед, подобрался еще ближе к девушке. – Кто-то предпочитает биться до последнего. Я не прошу тебя опустить руки, Саванна Грэйсон. Но если ты думаешь, что на этом этапе игры не возникнет других альянсов… – Пришло время разыграть главный козырь. – То ты мало следила за своим братцем и Лирой Кейн.
Сейчас она наверняка напомнит, что у них только один общий родитель, – подумал Рохан.
– У нас только один общий родитель.
Ну вот и оно! Рохан немного подождал. Способность ждать – во время переговоров или затаившись в тени – входила в число его лучших качеств.
Саванна открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут опустилась кромешная, непроглядная темнота: огоньки в комнате, гирлянда на берегу – всё погасло. Раздался писк – обогреватель тоже отключился.
– Сюжетик накаляется, – вкрадчиво подметил Рохан. – Кажется, организаторы отрубили нам электричество.
Глава 66Лира
Отключение света поразило Лиру почти так же сильно, как слова, которые теперь мертвой петлей затягивались вокруг ее разума: «Когда я в прошлом году просил тебя не звонить, я вовсе не это имел в виду».
Ну а что еще? Он ведь сам Грэйсон Хоторн, а она никто. Какое ему дело до ее трагедии? До нее самой?
И всё же, всё же, всё же…
– Лира, всё нормально? – спросил из темноты голос Грэйсона.
Вопрос прозвучал чуть ли не как команда. Точно Грэйсон иного расклада и не допустит.
– Я не боюсь темноты, – сказала Лира. – Всё… – Она чуть не сказала «в порядке», но теперь эта фраза вызывала смешанные чувства. – Всё чудесно.
– А у меня вот совсем не чудесно, – напряженным голосом произнесла Одетта.
Лира вспомнила недавний приступ пожилой женщины, вспомнила о ее смертельной болезни.
– Что с вами? Назовите симптомы, – потребовал Грэйсон.
– Сжались челюсти, пульс подскочил, захотелось выругаться с особой изобретательностью, – перечислила Одетта.
– Вы сердитесь, – догадалась Лира.
Дело не в боли, во всяком случае, ей не стало хуже!
– Нам поставили конкретные сроки прохождения испытания, – ответила Одетта, – а теперь вдруг выясняется, что время, оставшееся до рассвета, просто иллюзия, фокус, достойный хоторновских игр! Сбить с пути, накормить иллюзиями, скрыть правду – вот в чем вся суть.
Лире вспомнилось, как Одетта называла Тобиаса Хоторна лучшим и худшим человеком, которого она знала в жизни.
– Если бы отключение было запланированным, – медленно проговорил Грэйсон, – нам бы заранее намекнули в металлической комнате или даже в самом начале. Нам бы встретилась какая-нибудь загадочная строчка или подсказка, и в момент, когда свет вырубился, всё вдруг стало бы понятно. А в этом отключении… нет ровным счетом никакого смысла. Что совершенно нетипично для хоторновских игр, уверяю вас.
Слушать Грэйсона и не верить ему попросту невозможно – и когда он говорил об игре, и вообще. «Когда я в прошлом году просил тебя не звонить, я вовсе не это имел в виду».
– Кнопки для запроса подсказки и срочной помощи! – дрогнувшим голосом напомнила Лира. – Они работают?
– Сейчас проверю, – вызвался Грэйсон, но Лира его опередила. Она быстро нащупала в темноте заветную панель и нажала.
Никакого ответа.
– Значит, радиосвязь не работает, – заключил Грэйсон. – Говорю вам, это не было запланировано.
– Говорите только за своих братьев и госпожу Грэмбс, – сказала Одетта. В ее тоне словно бы крылся какой-то намек, едва уловимый, но настораживающий.
– Говорите прямо, госпожа Моралес, – потребовал Грэйсон сквозь мрак.
– С какой стороны ни посмотри… – начала Одетта, ее голос совсем не изменился – громкость, тон, логические ударения и скорость речи остались прежними. – А в грандиознейшей из игр совпадений не бывает.
Она так и сказала – не в «Грандиозной игре», а в «грандиознейшей из игр». Будто это одно и то же.
– Дом, эта комната, механизмы в замках, хитрые цепные реакции – это всё не вручную управляется, верно? Без тока не обойтись? – спросила Одетта, чеканя слова.
– Да, – подтвердил Грэйсон, и Лира уловила очередной оттенок слова «да» в исполнении Хоторна.
Теперь они и впрямь оказались в плену – вопреки изначальному плану организаторов.
Глава 67Джиджи
– Стой спокойно, постарайся не убиться, – приказал Нокс Джиджи.
Потом в темноте раздался глухой стук – видимо, Нокс прыгнул в люк. Через несколько секунд начался какой-то оживленный спор, но слов было не разобрать, да и мозг Джиджи услужливо заменял обрывки фраз снизу недавними словами Нокса: «А еще я не могу сказать ему правду, потому что Брэди никогда не поймет, каково это – прощаться с Каллой Торп». Джиджи вспомнился шрам у шеи Нокса и рассказы Брэди о том, как хороша была Калла в стрельбе из лука, слова Брэди о том, что они с Ноксом не братья.
Стоя совсем одна, в темноте, она вдруг подумала, что если кто-нибудь сейчас подслушивает, что у них происходит, он наверняка очень заинтригован. Джиджи всмотрелась во мрак.
Не было видно ни шторма, ни еще каких-нибудь внешних поводов для отключения электричества. Может быть, это часть замысла организаторов и они всё это спланировали? В глубине души поселилось сомнение.
Джиджи верила, что на острове есть кто-то еще. «Торпы не единственные дельцы на рынке, а Орион не единственный представитель своей семьи, которому нравятся такие игры», – как подметил Нокс.
Джиджи притронулась к бедру. Ткань платья была до того плотной, что она не смогла нащупать нож. А что, если электричество насовсем отрубили?
Она достала из корсета жучок. Сделала три вдоха. Заговорила:
– Знаю, что вы здесь.
Тишина.
– Знаю, что вы здесь! – повторила девушка.
И опять молчание. А потом знакомый, пускай и тихий-тихий голос возразил:
– Нет, солнышко мое, ничегошеньки ты не знаешь.
Глава 68Рохан
Отключение света не помешало Рохану обыскивать комнату, в частности пол и стены. Будь он устроителем игры, на случай перебоев с электричеством, особенно перед самым финалом, он припрятал бы где-нибудь фонарики для игроков.
Новое испытание. Неожиданный поворот. Повод пощекотать нервы.
А вот Саванна… ничего не искала. Рохан прислушался к ее движениям – они были тихими и точными. Девушка тщательно изучала предметы. Рохан напряг слух еще больше: она открыла веер, потом закрыла.
Ты ведь не кнопочку с рычажком ищешь, а, золотце? Смотрю, свет тебе совсем не нужен.
С детства Рохан привык, что всё надо подвергать сомнению, а любую проблему необходимо изучить со всех возможных углов.
– Савви, знаешь, что меня завораживает? Внешние приметы. – Он дал ей ровно одну секунду на обдумывание этого признания. – Скажем, когда человек резко останавливается, избегает зрительного контакта или, наоборот, постоянно смотрит в глаза, когда напрягаются мышцы на шее или на плечах или меняется голос. Малейшие движения мышцы у челюсти и то, как человек складывает фишки, говорит о нем многое.
Он опять выдержал паузу, вслушиваясь во мраке в ее дыхание.
– И тот факт, что ты не ищешь источники света или какие-нибудь переключатели на этих предметах, тоже о многом мне говорит.
– Например?
– Какой грамотный ответ. Ты выбрала удачный темп речи, и в голосе достаточно дерзости. Но тело никогда не лжет, милая.