Они шли за повозкой, та дребезжала и раскачивалась, подпрыгивая на кочках.
– Все неправильно и лишено всякого смысла, – продолжал Виндль. – Считалось, что связать вас узами будет гораздо сложнее. Иногда память меня подводит, но я вспоминаю все больше. Со мной не произошло ужасного потрясения, которое все предрекали. Может, из-за вашей исключительности. Но, госпожа, прислушайтесь ко мне, когда я говорю, что грядет нечто значительное. Не следовало покидать Азир. Там мы были в безопасности. Нам понадобится защита.
– Некогда возвращаться.
– Да, скорее всего. Давайте найдем укрытие хотя бы здесь!
– Ага. Если Мрак не убьет нас раньше.
– Мрак? Неболом, пытавшийся вас казнить?
– Он самый, – проворчала Лифт. – Он в городе. Разве ты не слышал, как я жаловалась, что мне нужен осколочный клинок?
– В городе... то есть, в Йеддо, куда мы направляемся прямо сейчас?
– Ага. У олухов есть люди, которые его отслеживают. Как раз перед тем, как мы сбежали, пришло сообщение о том, что его видели в Йеддо.
– Постойте-ка. – Виндль метнулся вперед, оставив за собой след из лоз и кристаллов, взобрался на задок повозки и изобразил лицо прямо перед Лифт. – Поэтому мы сорвались так внезапно? Поэтому мы здесь? Вы гонитесь за этим чудовищем?
– Конечно нет. Что за глупости.
– Глупости – это, разумеется, не про вас.
– Не-а.
– Тогда зачем мы здесь?
– У них тут есть блинчики со всякими начинками, – ответила Лифт. – Говорят, очень вкусные, и едят их во время Плача. Десять разновидностей. Пальчики оближешь, наверно. Хочу стащить каждого по одному.
– Вы проделали весь этот путь, бросив жизнь в роскоши, чтобы съесть пару блинчиков?
– По-настоящему потрясных блинчиков.
– Несмотря на то, что где-то здесь бродит богоподобный осколочник? Который приложил столько усилий, чтобы казнить вас?
– Он не хотел, чтобы я использовала свои способности, – сказала Лифт. – Его и в других местах видели. Олухи за ним присматривают. Они им очарованы. Все внимание приковано к лысому парню, который коллекционирует головы королей, но этот типчик тоже оставляет трупы по всему Рошару. Людей незначительных, неприметных.
– И мы прибыли сюда, потому что?..
– Это место ничем не хуже любого другого, – пожала плечами Лифт.
Виндль плавно соскользнул с задка повозки.
– Совершенно очевидно, что это место не такое же, как любое другое. Здесь явно хуже...
– А ты точно уверен, что несъедобный? – перебила она. – Было бы очень удобно. У тебя куча лишних лоз. Может, я бы их обгрызла чуток?
– Уверяю, госпожа, я не придусь вам по вкусу.
Лифт что-то буркнула в ответ, ее желудок снова заурчал. Вокруг парили спрены голода – коричневые крупинки с крылышками. Ничего необычного. Их привлекали многие люди из очереди впереди.
– У меня две способности, – сказала Лифт. – Я могу скользить, используя потрясность, и могу заставить что-нибудь вырасти. Значит, и пару растений на еду получится?
– Чтобы их вырастить, почти наверняка понадобится гораздо больше буресвета, чем удастся из них добыть. Это предопределено законами вселенной. И прежде чем вы спросите, добавлю: даже вы не можете игнорировать эти законы. – На мгновение он задумался. – Скорее всего. С вами никогда не угадаешь.
– Я особенная. – Лифт пристроилась за ожидающими пропуска в город. – А еще голодная. Прямо сейчас больше голодная, чем особенная.
Она выглянула из очереди. В воротах стояли стражники на пару с писцами в странной ташиккской одежде – этаких длиннющих кусках ткани, которыми они обматывались с головы до ног. Кусок был цельный, и это действительно непросто – не только обвить по очереди каждую ногу и руку, но и обернуться им несколько раз вокруг пояса, чтобы получилось подобие юбки. Такую одежду носили все мужчины и женщины, кроме стражников.
Пропускать в город явно никого не торопились. Людей скопилось немало: все из народа макабаки, кареглазые и темнокожие, гораздо темнее смуглой Лифт. Среди ожидающих оказалось много семей в обычной азирской одежде: штаны, грязные юбки, некоторые с узорами. Вокруг гудел целый рой спренов истощения и голода.
Она ожидала увидеть по большей части торговцев, но никак не семьи. Кто все эти люди?
Желудок снова заурчал.
– Госпожа? – позвал Виндль.
– Цыц, – отозвалась Лифт. – Я слишком голодная, чтобы разговаривать.
– Так вы...
– Голодная? Да. Так что заткнись.
– Но...
– Спорим, у стражников есть еда. Их всегда хорошо кормят. Ведь с голодухи они и вломить толком никому не могут, это факт.
– Есть предложение получше: вы могли бы просто купить немного еды за сферы, которые вам любезно выделил император.
– Не взяла их с собой.
– Не... не взяли деньги?
– Избавилась от них, когда ты отвернулся. Нет денег – никто не ограбит. Носить с собой сферы – нарываться на неприятности. К тому же, – сузив глаза, она наблюдала за стражниками, – столько денег водится только у богатых чудиков. Мы, обычные люди, идем другим путем.
– Значит, теперь вы обычная.
– Ну естественно. Это все остальные ненормальные.
Прежде чем Виндль успел ответить, Лифт нырнула под повозку с чуллом и начала пробираться к голове очереди.
3
– Талью, говорите? – Хаука заглянула под брезент, прикрывающий подозрительную кучу зерна. – Из Азира?
– Именно. – Сидящий на передке повозки мужчина неловко заерзал. – Я всего лишь скромный фермер.
«Причем без мозолей, – подумала Хаука. – Скромный фермер, который может позволить себе лиафорские ботинки и шелковый пояс».
Хаука потыкала в зерно тупым концом копья: ни контрабанды, ни спрятавшихся в зерне беженцев. Что ж, это только начало.
– Нужно заверить ваши документы, – сказала она. – Отъедьте немного в сторону.
Мужчина заворчал, но подчинился – развернул повозку и заставил чулла двинуться к площадке у сторожевого поста. Постройка была одной из немногих башен, что возвышались над городом и располагались так, чтобы достать стрелой любого, кто попытается воспользоваться пандусами или закрепиться на позиции для осады.
Фермер направлял чулла очень, очень осторожно – они находились как раз рядом с уступом, нависающим над городом, – над кварталом переселенцев. Этим входом в город пользовались не богатеи, а только те, у кого не было нужных документов. Или те, кто надеялся избежать досмотра.
Хаука развернула бумаги фермера и прошла мимо караулки. Оттуда вкусно пахло: как раз накрыли обед, а следовательно, людям в очереди придется ждать еще дольше. Перед караулкой сидел старый писец – Ниссиккван любил погреться на солнышке.
Хаука поклонилась ему. Сегодня Ниссиккван исполнял обязанности заместителя писца по делам переселенцев. Старик с головы до пят был замотан в желтую шикву, хоть и опустил верхнюю часть, открыв морщинистое лицо с ямочкой на подбородке. Здесь, в родных краях, требование прятать себя от Нан-Рейлиси – врага их бога – было не столь категоричным. Якобы они под защитой Таши.
Сама Хаука носила нагрудник, шапочку, штаны и плащ с узором семьи и школы. Местные хорошо относились к подобным ей азирцам – своими солдатами в Ташикке особо похвастаться не могли, а ее грамоты о достижениях на службе были заверены азимирским визирем. Ей не составило бы труда получить должность в страже в любом месте обширного региона Макабаки, хотя, согласно этим грамотам, она не имела права командовать на поле боя.
– Капитан? – Ниссиккван поправил очки, изучая документы фермера, которые она ему подала. – Он отказывается платить пошлину?
– Пошлина уплачена и уже в денежном ящике, – ответила Хаука. – Но этот человек кажется мне подозрительным. Он не фермер.
– Контрабанда беженцев?
– Проверила и в зерне, и под повозкой. – Хаука взглянула через плечо на мужчину. Тот улыбался во весь рот. – Зерно нового урожая. Немного перезрелое, но съедобное.
– Тогда город будет рад его получить.
Ниссикван был прав. Война между Эмулом и Тукаром разгоралась с новой силой. Конечно, об этом болтали всегда, но за последние годы многое изменилось. Этот король-бог тукарцев... каких только диких слухов о нем не ходило.
– То-то и оно! – воскликнула Хаука. – Ваша милость, держу пари, этот человек побывал в Эмуле. Пока все боеспособные мужчины отражали вторжение, он обчищал их поля.
Согласно кивнув, Ниссиккван задумчиво потер подбородок. Потом порылся в своей папке с бумагами.
– Возьмите с него пошлину как с контрабандиста и скупщика краденого. Думаю... да, так будет справедливо. Тройной тариф. Начнется референдум 371-ша, и я направлю деньги с дополнительных пошлин на питание для беженцев.
– Благодарю.
Хаука расслабилась и взяла формуляры. О ташиккцах можно говорить что угодно, но они знали толк в государственных указах.
– У меня есть заряженные сферы, – добавил Ниссиккван. – Знаю, вы спрашивали.
– Правда?!
– Мой двоюродный брат оставил их в сферной клетке снаружи – совершенно случайно, забыл как раз перед той внезапной великой бурей.
– Замечательно, обменяемся чуть позже.
У Хауки были сведения, которыми Ниссиккван точно заинтересуется. В Ташикке информация служила деньгами так же, как и сферы.
Бури, парочка светящихся сфер очень пригодится. После Плача почти ни у кого их не осталось, а это шквально неудобно, когда открытый огонь в городе запрещен. Даже почитать ночью невозможно.
Перелистывая формуляры, Хаука подошла к контрабандисту.
– Вы должны уплатить по этому тарифу. – Она вручила ему первую форму. – И еще по этому.
– Разрешение на сбыт краденого!? – воскликнул мужчина. – И контрабанда? Да это грабеж!
– Да, так и есть. Или было.
– Вы ничего не докажете. – Он шлепнул рукой по стопке формуляров.
– Разумеется. Если бы я могла доказать, что вы незаконно пересекли границу Эмула, обчистили поля честных работяг, пока те защищали страну, а затем провезли награбленное обратно без соответствующих разрешений, я бы просто все конфисковала. – Она слегка наклонилась вперед. – Вы легко отделались. Мы оба это знаем.