е занимали большую часть улицы Гидропонической.
На первом и самом большом этаже под искусственным светом в гидропонике выращивали овощи и злаковые культуры. От отходов их производства создавали биопластик, которым в основном и заправляли картриджи 3D-принтеров. Они быстро распечатывали самые необходимые повседневные мелочи от вилок до пакетов, которые можно было легко повторно переработать.
Дементий хорошо знал, что первое время пытались делать из шелухи и био-топливо, но в нем быстро пропала нужда при интенсивной электрификации структур города. А вот на поверхности сейчас оно пригодилось бы для наземного транспорта и нужд авиации. Оставалось только воскресить производственные линейки. А также как минимум доработать бензиновые двигатели и распечатать готовые проекты корпусов автотранспорта или авиатранспорта. В картотеке механизмов города, которые позаимствовали у ведущих индустриальных держав ещё в годы Благоденствия, должны были оставаться лучшие образцы.
«Весомый козырь для обмена с анклавами», — прикинул Демон: — «А ещё им можно помочь запустить процесс добычи селитры для изготовления патронов. В Зиму всё перемерзало на несколько метров, но теперь-то каждый анклав сможет себе позволить древний способ, а если ещё и технологий подкинуть, то ускорят процесс. Все при порохе будут. А где порох, там и патроны. Да и для удобрения измученной почвы селитра пригодится. Будут славные урожаи».
Как помнил Дементий, добыча селитры древним способом брала своё начало в Ранние века и успешно применялась в Средневековье. Источником служили выгребные ямы, кучи навоза и отбросов. «Канализации», одним словом, куда скидывали все объекты биологического разложения, включая трупы животных. А чтобы на выходе получалась калиевая селитра, а не кальциевая, добавляли много золы. Учитывая, что для производства пороха так же требовался каменный уголь, без нее и так никуда. А сам каменный уголь можно было пережигать из дров ближайшего леса, чем лесорубы и займутся, если хотят гонять по ДВЖД Варяга и обеспечивать себя порохом для патронов на местах.
Что же касалось выгребных ям с потенциальной селитрой, то их берегли от дождя и промерзания, укрывая от дождей, снегов и солнца навесами, соломой и ветками. И чем больше человеческих экскрементов попадало в подобную яму, тем более насыщенной получалась селитра.
Было только одно «но» — процесс брожения занимал от двух лет, и при этом нужно было собрать выделяемый аммиак. Что означало, что в ближайшее время анклавы пороха не получат, если не подвести перегонные кубы и не напомнить о развитии химии Нового времени.
Второе «но» заключалось в отсутствии серы — третьего ингредиента, необходимого для создания пороха. Наверняка людям не хватало и плавких металлов для отлива патронов, вроде свинца, мельхиора, латуни. Им так же нужна была сталь, что само собой намекало не только на сбор металлолома по округе, а на восстановление литейных заводов, освоение новые рудников или хотя бы восстановления старых горнопромышленных комплексов. А все это, учитывая фактически уничтоженный человеческий потенциал, подводило к тому, что сами Хомо Сапиенсы на поверхности уже ничего не произведут.
Задумавшись, Дементий прошёлся вдоль стеллажей современной гидропоники, с наслаждением вдыхая запах растений. Душа его запела, глядя на сочные стебли сои и переплетения гороха и огурцов, стеблей ржи, овса, ячменя, выращиваемого в основном для производства биопластика.
Он ускорил шаги, минуя многоэтажные грядки в семь рядов. Здесь были культуры с фасолью, кукурузой, пшеницей и салатом. Почти пробежался вдоль укропа и маиса. Остановился, разглядывая, как системы автоматического полива опрыскивают томаты и сладкий перец. Посмотрел, как на участке вечно сырой земли пробились молодые ростки риса. Автоматика не только сама выращивала урожай, но и собирала и упаковывала.
Воровато оглянувшись, юноша выкопал из грядки сочную морковку, отряхнул и съел её прямо с землей. Прямо как в детстве, когда отец приносил домой свежие овощи прямо с грядки, и не хотелось тратить время на то, чтобы их помыть.
После сладкой морковки уже с полным равнодушием Дементий прошёлся мимо стеллажей с укропом, сельдереем и капустой. Миновал ряды свеклы и поднялся на второй этаж по лестнице, которая делила просторное помещение пополам. До второй половины здания редко, когда доходил. Ведь второй этаж был гораздо интереснее.
На втором этаже выращивали фрукты и ягоды. Здесь же располагался дендрарий. Весь этаж был словно цветущим фруктовым садом — Эдемом. Вот только не было здесь ни одного насекомого. Не пели птицы. Не стрекотали кузнечики. В земле копошились лишь бесшумные микроорганизмы.
Проблему опыления подземные учёные решали с помощью роботов. И Дементий, много раз посещающий эти места со школьными экскурсиями, никак не мог поверить, что птицы способны петь на поверхности, сидя прямо на ветках деревьев, а сверчки стрекотать в высокой траве. Зачем они это делают? Что за дивные мелодии он тогда слышал в едва живом лесу? Тот самый… звук леса!
В дендрарии Демону нравился большой, раскинувший широкие ветки, дуб. Юноша и сейчас прислонился к нему лбом и крепко обнял. От подобной заботы дуб уронил перед ним желудь.
Дементий поднял его и клятвенно пообещал:
— Я твоими желудями засажу все анклавы, — и принялся забивать пустующие отсеки Саламандры разбросанными по искусственному травяному полю «семена дуба».
Но больше всего Демона всегда тянуло к третьему этажу — там работал отец.
На третьем этаже выращивали травы для нужд медицины подземелья. Здесь же стояла лаборатория по селекции растений. Одно время вся структура представляла собой скорее био-ферму, но от выращивания живых животных отказались ещё на стадии строительства, как и от соевого мяса.
Стоило только технологиям предложить взращивать искусственное мясо в пробирках самостоятельно в промышленных масштабах. Из такого мяса пропал весь жир. Вкус его был далек от того, чем питались земляне в эру благоденствия, но это мясо давало необходимые белки. Более того, синтезированное мясо было обогащено витаминами и микроэлементами, которые ранее в нем не встречались. В основном, подземники снабжали его йодом, отчего мясо пахло морской капустой. Но к этому вскоре привыкли и другого уже себе не представляли.
Йод был вечным дефицитом. Кроме искусственного мяса он в свободной форме поступал в рацион подземников только через био-водоросли, которые так же выращивались на первом этаже в отсеках с искусственной морской водой. Добавляли йод и в генно-модифицированные грибы, также вдоволь выращиваемые в подземелье. В основном это были трюфели, вешенки и опята.
Дементий вздохнул. Океанариум «Москва Сити» построить не успел. У подземников не было на столах рыбы или морепродуктов. Все знакомство с океаном сводилось к просмотру видеофильмов. И даже единственный бассейн под куполом особой популярностью у молодежи не пользовался. Его даже прозвали «лужа для старпёров». Не то, чтобы молодые подземники боялись воды, просто они ее не понимали, так как никогда не видели водохранилищ до горизонтов или морской глади от края до края где-то помимо виртуальной реальности. А в виртуальной реальности ее нельзя было потрогать, ощутить и принять.
Дементий прошел в кабинет отца. Автоматика приветливо включила свет. Помещение пустовало.
«Похоже, культисты зачистили гидропонику от тел в числе первых», — прикинул юноша.
Глава 8Воспоминания
Демон с тоской посмотрел в окно на ещё одно знакомое здание. Отсюда было видно то место, где жил его отец. В привычных двух шагах — в соседнем доме.
Отец. Единственный близкий человек. Свою мать Демон не помнил. Говорили, что её забрал самый первый выброс подземного газа на третьем году существования Купола. Братьев-сестер никогда не было. Дядей-тётей тоже. Как и бабушек-дедушек. Это было нормой для людей, которые спустились под землю как одинокие специалисты.
Волей Палатенной Сотни каждому умнику и умнице в своих областях предрешено было создавать все семьи уже здесь, под землей, забыв про возможную родню, которая осталась на поверхности в первый день Конца Света.
Дементий вышел на улицу и прошёл по хорошо знакомому маршруту. Дверь в квартиру отца оказалась запертой. Дементий поколотил в неё несколько секунд. Осознав глупость своего поступка, ввел команду на открытие дверей с дисплея ИМИИ вручную. Умный замок, проверив базу данных, доброжелательно пискнул.
Дверь тихо отползла в сторону.
Приглушенный свет обозначил тело у порога. Мужчина лежал у двери, глядя открытыми глазами в потолок. Дементий сполз на колени, ощутив, как глаза заволокло пеленой.
— Отец!
Запруду прорвало. Капли побежали по щекам горючие. Повисли на подбородке.
— Папа…
Скулы покойного заострились. Лежал не первый день. Уголки губ натянуло в лёгкой улыбке. Ореол умиротворения коснулся посмертной маской.
Судя по всему, отец умер быстро и без мучений. Иначе выражение лица говорило бы об обратном.
Дементий отстегнул перчатку Саламандры и коснулся холодной, посеревшей кожи. Приблизился лбом ко лбу. Кожа показалась сухой и заскорузлой, совсем как у коры дуба в гидропонике.
— Отец, Хозяйка убита. Ваши смерти… отомщены. В этом нет смысла, но ты должен знать.
Дементий нервно схватил воздуха. Его как прорвало. Заговорил с сипом и всхлипами.
— Там жестокий, холодный мир. Но у людей есть надежда. Наша. Подземная… Мы можем многому их научить… Я как… как биолог могу… помочь. Это ты научил меня любить растения… Природу понял я тоже по твоим рассказам… Я не опозорю твое имя. Я видел там недобитую жизнь. Она борется до конца. Та природа лишь частица той, что видел ты в полном расцвете сил. Но этого хватит, чтобы выжить… Я видел начало весны… это прекрасно. Отец, это напомнило мне твои слова о ночевках у костров, о запахе трав, о цветах и листьях. Лес… Тайга… она ранена, но недобита. Она может быть восстановлена. Я… сделаю все для этого.