Седых насупился и ещё долго не говорил ни одного слова.
Зиновий меж тем посмотрел на Клаву и тихо спросил.
— Кстати, ты не знаешь, что такое «лук»?
Глава 17Не шутите с ядрами
О строении ядерного реактора Зиновий знал не больше прочей молодёжи подземников. В частности, о том, что любой ядерный реактор состоит из следующих частей: активная зона с ядерным топливом и замедлителем; отражателя нейтронов, окружающий активную зону; теплоносителя; системы регулирования цепной реакции, в том числе аварийной защиты; радиационной защиты и системы дистанционного управления.
Запомнить не сложно. Углубиться бы в детали. Жаль, в целом устройство, предназначенное для организации управляемой самоподдерживающейся цепной реакции деления, которая всегда сопровождается выделением энергии, в ШУРе его не интересовало. Теперь молодой адмирал корил себя за это. Так как бегать за Клавдией по помещению энергоблока приходилось бесцельно, слепо следуя командам мало знакомой женщины.
«Завёл неизвестный огонек в сердце порохового города», — пенял себе молодой Поверенный, добавляя про себя, что поверхность меняет людей, а способностями паранорма, чтобы залезть ей в голову, он не обладал.
Андрейку просить? Ну уже нет. Это уже не огонёк, это фитиль. Если совместить все три составляющие, получиться бух. Или бам. Тут уж кто что успеет услышать.
Внутренние переживания адмирала подстёгивало и то, что услышал прозвище женщины. Хорошего человека «Моргом» не назовут.
Выходила странная ситуация. Зиновий знал всё о радио-защите, но о том, что производит радиацию, впервые узнавал из уст лысой женщины, которая сначала оторвала ему руки, напала на его город, а теперь вводила в курс высшей физики по ходу дела.
Ох уж эти поверхностники.
— … Так вот, самопроизвольному переходу всегда препятствует энергетический барьер, для преодоления которого микрочастица должна получить извне какое-то количество энергии. Это называется «энергией возбуждения», — продолжала тем временем Клава, не замедляя шагов. — Экзо-энергетическая реакция состоит в том, что в следующем за возбуждением процессом превращения выделяется энергии больше, чем требуется для самого возбуждения процесса. И существуют два способа преодоления энергетического барьера: либо за счет кинетической энергии сталкивающихся частиц, либо за счет энергии связи присоединяющейся частицы. Что это значит для нас, юноша?
— Что надо разомкнуть связь и процесс нарушится, — немного подумав, ответил Зиновий.
Он рад был в данный момент просто побыть безусым студиусом, но жизнь поставила адмиралом и наградила ответственностью над чужими жизнями. Приходилось не только много думать, но и понимать смысл производственных процессов. Проникать в саму суть.
У управленца незавидная роль.
Клавдия вошла в роль преподавателя и не собиралась останавливаться:
— Именно. Проблема заключается лишь в появлении так называемой «йодной ямы».
— Что это? Отработка?
Тётя Ольхи резко обернулась. На пару мгновений задумавшись, выдала:
— Можно и так назвать состояние ядерного реактора после его остановки. Суть проста: накапливается короткоживущий изотоп. Скажем, ксенона, который является продуктом распада изотопа йода-135, из-за чего этот процесс и получил своё название. Высокое сечение захвата тепловых нейтронов приводит к временному появлению значительной отрицательной реактивности, что, в свою очередь, делает затруднительным вывод реактора на проектную мощность в течение определенного периода. Обычно это около одних-двух суток… но…
— Но? — Зиновий ощутил, как потеет.
Подмышки умудрялись выделять пот даже с металлическими руками. Плечи-то остались родными под броней из металла и пластика. Тело жило и постоянно напоминало об этом даже холодным имплантатам. А теплее те так и не стали, сохраняя температуру окружающей среды в +25 градусов Цельсия, а не температуру тела в 36,6. Эта разница и ощущалась, как прохлада, стоило только снять перчатки и имплантатам оказаться вне костюма.
— Но я одна из специалистов. Мало того, что мне придётся управлять переходными процессами в одиночку. А реактор с неустоявшимся режимом работы тот ещё геморрой. Так ещё у нас, даже учитывая все конструкторские особенности новой модели мини-реактора, нет сложных химических элементов для возобновления процесса, — вновь поспешила к реактору Клавдия.
— Ты к чему клонишь, профессор? — не понял Зиновий. — Хочешь сказать, мы никогда не сможем запустить ядерный реактор вновь? Такой, как в Билибинском АЭС, к примеру. Меня интересует возобновление процессов не только у нас в городе.
— В целом не сможем. По крайней мере, пока плотно не займемся химией. Придётся структурировать целые отрасли. На это уйдут годы. Нам нужны смеси радия, бериллия, сульфаты и другие редкоземельные и химические вещества. Сложно это всё. Ведь только я, по сути, и понимаю весь процесс до конца.
Она улыбнулась с чувством превосходства в глазах. Как специалист узкого профиля, что вдруг стал доминировать над процессами даже себе в угоду.
Зиновий вздохнул. По сути, Клавдия могла вертеть ими как хочет, а для проверки каждого момента требуется время, которого у них нет. Либо верь на слово, либо умри вместе со всеми остатками цивилизации.
— А ты сможешь возобновить целую отрасль? Выучить культистов. Скажем, с нуля, — предположил адмирал.
Мозг кипел, но ухватывать детали, и анализировать нужно было быстро. К счастью, руки для этого были не нужны.
— Повторяю, на это уйдут годы. А я под смертным приговором. Не успею за пару дней, — напомнила Клавдия, надавливая на больное.
— Смертный приговор для единственного специалиста в ядерной энергетике в радиусе тысяч километров могут отменить на неопределенно долгий срок. А если мы сумеем доказать суду, что у Седых в анклаве тоже есть специалисты из старой гвардии и он готов ими поделиться на взаимовыгодных условиях, то в связи с особыми обстоятельствами, можете выжить оба, — выложил на стол все карты Зёма.
Казнить «высоких» людей с поверхности по собственному усмотрению он и не собирался, на ходу обдумывая как уменьшить приговор для специалистов. Но какой приговор, если весь подземный суд состоял в данном случае из него и спящего Тимофея?
Судьи кто?
Седых, всё это время идущий рядом молча, кивнул.
— Есть пара человек. Имена забывают, в пальцах путаются, но в физике шарят. Да и молодых на обучение тоже с радостью отдам. Тесно им в анклаве. А у вас тут научная Мекка. Радости у безусых будут полные штаны.
Зиновий посмотрел на обоих диверсантов и ухмыльнулся. Вот оно — планирование наперед. Когда думаешь не о своей шкуре, а о нуждах будущего поколения. Может же, старый, если хочет.
— Что ж, Клавдия, выход простой. Пока нам переизбыток энергии ни к чему. Глуши реактор смело. Насчет химических элементов для возобновления его реакций подумаем завтра, — принял важное решение адмирал. Оно было единственно-возможным. Так что выбор был не велик.
Специалист в области ядерной энергетики и умелый хирург в одном лице, подошла к панели управления. Там Морг принялась колдовать над клавишами с кириллицей и клавишами с целыми прописанными командами. О смысле написанного догадаться можно было, но адмирал не понимал всей сути управления. Для него эта рабочая панель была звёздами в небе, которые он впервые увидел пару недель назад. Большой, невозможный космос, о котором не знал ничего, кроме знакомых ориентиров Большой и Малой медведицы. И то лишь потому, что ковшики в небе найти предельно просто.
Зиновий понял, что дальше он бессилен что-либо сделать или остановить. Теперь всё зависело от Морга. Но черта с два он собирался выдавать все карты в руки двух заговорщиков, с которых и началась вся неразбериха в подземном городе.
— Вы вот что. С АЭС ни ногой. Культисты сюда лезть не будут. Так что оба пока в безопасности. А мне надо решить другие дела.
— Погоди. Не всё потеряно насчёт ядерной энергетики, — добавила Клавдия. — Да, мы остановим наш реактор и вряд ли воскресим Билибинский в ближайшее время. Но есть ещё один нюанс. Незадолго до Конца Света Россия запустила уникальный проект плавучего энергоблока. К сожалению, на тот момент я уже работала здесь и понятия не имею, что произошло с «Академиком Ломоносовым» дальше. Но можно предполагать, что ракеты Богини не разнесли эту цель. В плавучую ядерную электростанцию у берега сложнее попасть. Пара атомных реакторов при условии сохранения береговой и энергетической инфраструктуры смогут выдавать не только электричество, но и тепло. Если север не заражён, это может стать нашей опорной точкой на Чукотке. Мощностей может хватить для многих благих дел.
— Чукотка — это хорошо — протянул Зёма, — тепло, электричество и свобода от радиации могут сыграть важную роль в перезагрузке цивилизации. Опорная точка в возобновлении следования Морского Северного пути, как минимум. Конечно, если научимся строить что-то посложнее деревенских сортиров. Без аддитивных на поверхности тяжело заниматься 3D-билдингом. И на север лезть.
— На север лезть? Вы в своем уме? Мы не получали оттуда никаких сигналов, — заспорил капраз.
— Тогда, когда-нибудь проверим. Пока нам бы из-под Купола выбраться. Клавдия, так что такое лук?
Клавдия бросила через плечо, колдуя над панелью:
— Как что? Линия управления коммуникациями. Всю жизнь здесь прожил и такие вопросы мне задаешь.
Зиновий треснул себя по лбу (едва искры из глаз не посыпались от силы имплантатов) кивнул и помчался в крематорий.
— Вроде смышленый пацан, — глядя ему вслед, обронил Седых. — Но наивный до ужаса. Этот максимализм в сочетании с идеализмом никогда ничем хорошим не заканчивался.
— А ты первые годы огнём и мечом что ли правил? — припомнила Морг. — Сам сколько раз подставлялся, доверяя людям?
— И то верно… но зубы мне так выбивают первый раз. Союзнички, бляха-муха.
— Так это ты женщине поверил, — улыбнулась Морг и повела плечами. — Но всё получилось. Правда, не совсем так, как мы ожидали. Но человек предполагает, а бог располагает.