Линейка трофейных роботов выстроилась перед анклавом, готовая рвать и метать. На этот раз не людей, а за людей. Эти застывшие «статуи войны» устрашали и привлекали новых людей со всей округи ничуть не меньше радиотрансляций.
Радистка Евгения каждый час по десять минут на разный лад убеждала всех разумных людей присоединиться к Содружеству, передавая последние новости и достижения анклава и подземного города через новые вышки и ретрансляторы связи.
Роботы готовились к новому походу на север также, как и люди: ремонтные бригады трудились день и ночь. Анклавовцы пытались вновь воспринимать их как орудие и инструменты. Сложно было сразу разглядеть помощников в тех, кто охотился за тобой за периметром…
Новый локомотив с гордым названием «Содружество» выполз из недр депо на свет солнца. В отличие от своего прототипа «Варяг», у него теперь был дублирующий тягач, помогающий тянуть уже двадцать семь вагонов в сторону Хабаровска.
Двадцать семь тёмно-синих вагонов Содружества встали напротив депо. Ещё два локомотива-тягача были строго чёрного цвета. Поднять краску со складов Москва-Сити не составило труда. «Радуги», как с Варягом, не наблюдалось. Хотя были предложения разукрасить состав в защитный цвет хаки. Но Зиновий быстро пресёк эту идею.
— Мы едем заявлять о себе, а не прятаться, — гордо заявил молодой адмирал.
В плане оснащения вторая Экспедиция была более профессиональной. Тёмный цвет на практике обеспечивал лучшее поглощение света и лучше маскировал солнечные панели на крышах. Последнее поколение фотоэлементов было не чёрного цвета, но с тёмно-синим отливом. Такой цвет получался из-за особенностей устройства солнечной панели, которая выдавала КПД в пятьдесят пять процентов. Данную планку учёным подземелья поднять не удалось без непосредственной работы с солнцем, и никто не надеялся на прорыв в ближайшем времени. Лучший показатель довоенного времени казался непреодолим. По крайней мере до той поры, пока не доберутся до бэкапа Хозяйки. Она вполне могла улучшить показатели, если интересовалась этой темой.
Из самого Хабаровска пришло сообщение о том, что «Варяг» также реанимирован и готов отправиться навстречу союзникам. Этому порыву нужно было поспособствовать, восстановив местами разобранную при прошлой экспедиции встречную полосу. И первую такую дыру, которую в прошлый раз заделывали под руководством Салавата и Алфёрова, уже залатали силами анклава Владивосток.
Сам же анклав быстро распространил свою сферу влияния. В него в полном составе вошёл доживающий своё анклав «Большой Камень», который с ходу принёс немало любопытной информации о проекте «Голиаф», о которой Зиновий обещал подумать попозже. Самому содружеству осталось таким образом залатать рельсы лишь за Уссурийском в том месте, где столкнулись с шаровой молнией в прошлый раз.
Хабаровчане под руководством камрада Григория проделали немало работы, вернув всем двенадцати радужным вагонам Варяга прежний вид после пожара и разрушений, причинённых тигром-Искателем. Что более важно, по донесениям пришла информация, что уцелела прежняя антирадиационная комната, которую можно было использовать в пути. Это было очень важно при продвижении через Уссурийск.
Состав союзники обещали отправить порожняком, он должен был получить груз здесь, во Владивостоке. В Москва-сити на нём отправили пятьдесят молодых людей, желающих освоить новые технологии и нести миру просвещение. Им составляли компанию тридцать узконаправленных специалистов, которые должны были потрудиться на благо Содружества.
Генерал анклава «Бикин» Стародубцев подтвердил гонцам-курьерам на оставленном планере, что готов оказать поддержку обоим экспедициям: Варяг должен получить горючее «топливо» для дороги, а подземники новых людей для научного обмена. Сам генерал «промежуточного звена» ждал от новых союзников окончательного решения вопроса с «муравейниками». Те, кого ранее принимали за мутантов, вновь показали нос из тающего леса. Вместе с эпидемией клещевого энцефалита это — первостепенные проблемы союзников.
— Ничего удивительного, — заявил вернувшийся в строй Дементий на очередном собрании. В биологии он шарил не меньше, чем в ботанике. — Клещ без еды способен жить годами. При наступлении неблагоприятных условий он перестаёт двигаться, замедляя все обменные процессы, и впадает в анабиоз. В таком состоянии способен пребывать около восьми лет. Но ни разу зима не длилась шестнадцать лет. Так что наблюдений прошлого было недостаточно, чтобы точно ответить на вопрос их живучести. Я не удивлюсь, если и змеи спокойно пережили эту долгую зиму, лишь немного потеряв в весе.
— Отставим пока змей, — отмахнулась Ольха. — Что нам делать с клещами? В подземном городе нет иммуноглобулина. Старые запасы вакцин израсходовали свой срок годности. Да и для сыворотки от ядовитых укусов, пресмыкающихся нужно придумывать что-то новое. У нас нет лошадей, чтобы выделить их иммуноглобулиновую фракцию сыворотки крови, иммунизированную ядом той же гадюки. С антителами самой гадюки и солевым фракционированием будет попроще, конечно. Наши лаборатории готовы к пептическому перевариванию. Но готовы ли мы к новым экспериментам?
— Что ты конкретно имеешь ввиду? — спросила Вики.
— То, что последняя новость о возможном распространении клещевого энцефалита
едва не поставила медиков в тупик, — объяснила подруга. — Старые вакцины не только изжили свой срок на складах. Есть вероятность, что они вовсе не будут действовать.
— Это ещё почему?
— Насекомые в тайге после радиационной зимы порядком подросли в размерах. Выжили самые сильные. Они хоть и не мутировали по своей сути, но теперь кусают людей с большой вероятностью к фатальному исходу, увеличив дозу. По донесениям, новые клещи стали размером с орех. Как ни странно, одновременно это играет и на руку лесникам. Такие экземпляры проще обнаружить до укуса. Но если укус состоялся, процент выживших гораздо ниже, как я понимаю. Нужна вакцина. Природа бросила нам новый вызов. Дело, конечно, не в размерах клещей, а в том, что вместе с ними могли мутировать и передаваемые ими болезни. Вот это уже настоящие биологические мутации. Вирусы постоянно мутируют, выживая в агрессивной для себя среде. Мы подлили масла в огонь агрессивной эволюции.
— Есть идеи как справится с клещами этой затянувшейся весной? — спросил Зиновий, не собираясь подводить к очередным опытам над волком.
Меньше всего хотелось быть зависимым в новом мире от хищников, которые едва не лишили жизни.
— При ощущении жертвы клещ мгновенно оживает, — ответил Дементий, как будто вопрос подразумевался для него. — А просыпаются паразиты очень рано, когда температура воздуха едва поднимается выше показателя нуля градусов по Цельсию. То есть — сейчас самое время ему заползать на тело, питаться и продолжать обычную жизнедеятельность. Это и ежу понятно. Без крови вредитель способен жить дольше, чем без воды. Сама же влажность окружающей среды играет важную роль в развитии личинок, нимф, жизнедеятельности взрослых особей. Но это пока лишь цветочки. А вот когда будет плюс десять по Цельсию, можно ожидать настоящую вспышку эпидемии. И так будет продолжаться, пока температура окружающей среды не достигнет показателя выше двадцати двух градусов Цельсия. Сухое лето и жара в пределах тридцати градусов их убивает. Но до него ещё дожить надо. К середине лета большая часть выжившего населения может уже погибнуть.
— Мы не можем знать наверняка, будет ли это лето вообще, — подытожил Тимофей. — Самое глупое сейчас это ожидать стабильных температур довоенного периода.
— Тогда наша задача проста: разработать все возможные вакцины от каждой напасти леса, — объявил Зиновий и посмотрел на Морг. — Клавдия с научным корпусом должна разработать вакцину для защиты людей, посещающих леса. А Ольхе стоит оценить все риски нового леса, от яда змей, до укусов мошки и комаров. Новые негативные факторы ставят выживших на грань существования. Новой фармакологии надо найти ответ.
— В путь, Ольха. Отправляешься не сок берёзовый собирать, — обронила Клавдия, тут же перепоручив задачу по сбору первых образцов для тестирования «родне».
— Березовый сок, как и «березовый гриб» — чага, могут дать нам немело ответов, — добавил Дементий. — Грибы вообще могут помочь понять, как приспособились к новым условиям деревья. Если разгадки не будет в крови животных и растениях, то я бы сделал новую ставку именно на грибы.
— Мы также рассчитываем получить из леса и внедрить в нашу медицину лимонник, шиповник, женьшень. Что-то должно уцелеть, если живы хищники, которые едят травоядных, — вставила Ольха.
Зиновий перевёл взгляд на Вики. Задача перед ней стояла ещё сложнее. В новую Экспедицию она отправлялась с молодыми учёными, которые должны были исследовать аномалии, порождающие нетипичные артефакты или опровергнуть их существование. На этот раз к этой задаче подошли более основательно. Под научный корпус локомотив Содружества выделил целый вагон сложного оборудования. В первую очередь предстояло исследовать территорию под Лучегорском, которая в Первой Экспедиции «воровала рельсы». По возможности решить проблему на месте, иначе — отводить часть железнодорожного пути в обход.
— Вот тебе, Вики, задача, на которую не может быть подсказок в учебниках прошлого, — обронил адмирал. — К тому же в планах Содружества восстановление Лучегорской ГРЭС. Она в перспективе может спокойно обеспечивать светом все Приморье и Хабаровский край. Надеяться на солнечные панели и ветряки на местах не будем, как и на сотни километров силовых кабелей от нашей мини-АЭС.
— Фактически, Содружество решило создавать в этом месте четвёртый анклав, — добавил Тимофей. — Но для этого стоит разобраться с зачисткой Уссурийска от радиации с одной стороны и от мутантов под Бикином с другой. Создать живую зону относительной безопасности, свободную от мутантов, каннибалов и спятивших.
— Как вообще можно отчистить зону от радиационного заражения? — не понял капраз.