— Механически. При наличии соответствующей техники, — ответил Тимофей.
— Вот уж чёрта с два я отправлю своих людей копать лопатой такие территории. Вы хоть представляете насколько обширные это территории?
— И не надо. Над этой задачей будут биться роботы, — объяснил Тимофей. — Радиоактивное пятно можно попросту стереть, смыть, связать с другими веществами в нерастворимые осадки, собрать и убрать. В отдельных случаях почву просто срезают и меняют. С водой сложнее, но принцип тот же: фильтры, химия, выпаривание… мы должны искать варианты. Нам здесь жить.
— Ага, — хмыкнула Вики. — Зиновий с Седых в новую Экспедицию собрали оружия сразу на восемь вагонов. Очистительная война требует немало ресурсов?
— Конечно требует. Нечего на роботов надеяться, — добавил ехидно Седых. — Но надо налаживать и производство патронов на местах. С серой и металлами разобрались, вроде. Что насчет селитры? Мы так и будем свою бурду из отстойников черпать? Или продумаем этот вопрос позже, когда прижмет?
Зиновий перевел взгляд на Дементия.
— Да, кстати, что там у нас с порохом? Как происходит химический процесс? В частности, по добыче селитры.
Биолог охотно поделился информацией:
— В упрощенном варианте остатки биологического происхождения разлагаются и производят аммиак. Часть его мы собираем в процессе брожения. Для этого нужны герметичные баки. Потом в дело вступают несколько видов нитратных бактерий, которые перерабатывают оставшийся аммиак на азотистую и слабую азотную кислоту. Кислоты вступают в реакцию с минеральными основаниями и дают нитриты и нитраты. И тут в дело вступают дровосеки и лесопилки. Нам нужны углежоги, которые займутся производством каменного угля и золы. Зола служат минеральными основаниями для нитритов и нитратов. Она же пригодится в гидропониках для удобрения почвы, как и все эти химические составляющие.
— Сделаем, — пообещал Седых. — Главное, чтобы процесс не прекращался и следующей зимой. Здания поставим. Завод. Вы людей мне дайте. Технических специалистов. Я любой процесс налажу.
— Уже учатся, — подчеркнула Вики.
— Дем, что дальше? — спросил Зиновий.
— Да всё просто, — продолжил биолог. — При оптимальных температурах и отсутствии влаги масса разлагается на составляющие. Селитра кристаллизируется. Промываем массу, которая растворяет селитру. Остаточный щелок выпаривается в медных котлах и остужается. То, что остается это и есть готовая к производству пороха калиевая селитра. Но её лишь десятая часть от общей массы. Остальное — хлористый натрий, нитрат кальция и магния. При условии, что селитры как минимум три четверти на единицу, порох готов. Если концентрация меньше — лучше на удобрения. Намочим порох — потеряет свои свойства навсегда.
— Тогда точно ставим завод. С крышей, — подытожил адмирал и посмотрел на Клавдию. — Да?
— Эти заводы актуальны только ради производства на местах. Я бы не тратила времени на старые технологии и по-прежнему производила порох на патронов на подземных конвейерах. Сера — другое дело. Из неё не только спички с бумагой, текстиль и лекарственные препараты получаются, но и взрывчатка, а также дефицитная для нас смазка для агрегатов сверхвысокого давления. Тратить её на порох? Вы в своем уме? У нас и так бедные по содержанию серы в рудах запасы — менее двенадцати процентов. Хотите богатых залежей — нам нужно на Урал и Волгу. Если японец не откроет новых месторождений, серу на порох стоить распределять в последнюю очередь.
— Ладно, решим после Новой Экспедиции.
Глава 25Последние приготовления
Ещё пять вагонов ушли под рельсы, инвентарь и шпалоукладчик. Два вагона законсервировали под солнечные панели. Один вагон выделили под столовую. Ещё один вагон под склад, где в основном покоилась провизия.
Существовал и научный вагон, он же предлагал полный мониторинг Второй Экспедиции. Три вагона было задействовано под оборудование для бурения глубоководных скважин и запчасти для планеров и роботов. Целых шесть вагонов отошло людям для расселения.
Во Вторую собиралось восемьдесят восемь человек, большинство из которых было облачено в Алые Саламандры во избежание осложнений с новыми внешними угрозами. Костюмы порядком добавляли габаритов людям. Вместе с оружием и модулем зарядки для Саламандр почти в большинстве жилых вагонов на четыре купе расселяли не более семнадцати человек, где спальных мест было шестнадцать. Один человек всегда бодрствовал на дозоре, обеспечивая безопасность в ночное время суток. На оставшиеся два жилых вагона приходилось по десять человек: в «адмиральском вагоне» отдельную территорию заняла мини-лаборатория Ольхи. А в «женском» вагоне ехал десяток и находился полноценный лазарет.
Сопровождать Вторую Экспедицию отправились шесть планеров и сорок из сорока двух роботов. Два самых массивных и неповоротливых робота Седых оставил на главном входе на территорию анклава, чтобы стояли как сфинксы у входа в Пирамиды, создавая иллюзию величия царей современного мира. Хоть все в Содружестве прекрасно знали, что ингредиенты для этого величия анклаву доставляет грузовой лифт из недр Москва-сити.
В подземном городе, меж тем, Клавдия пыталась сделать практически из всех оставшихся жителей учёных и технических специалистов, не особо надеясь на молодежь с поверхности.
Содружество кипело и бурлило идеями и нереальными сроками их реализации: спешно ставили вышки на сопках. Налаженная связь позволяла людям координировать свои действия по всему побережью. Новые вышки собирались ставить и по ходу движения поезда, раздвинув диапазон связи до Хабаровского края и дальше на север и запад.
Оба локомотива «Содружества» на этот раз предлагали современные антирадиационные камеры, так как в них освободилось немало места — они не использовали никакого ископаемого топлива. Часть тяги колесам обеспечивали солнечные панели, которыми усеяли все крыши вагонов, ещё часть давали генераторы, работающие от ветряных ловушек.
Последние работали при движении поезда. Их установили по бокам поезда и конструкции ловили ветер обтекателями. Экспедиция даже надеялась, сорвав ранее Варягом все уцелевшие провода над головой состава, постепенно восстановить подачу электричества на пути от новых строек. Тем самым запускать в дальнейшем электропоезда после возобновления работы Лучегорской ГРЭС.
Для этого случая Клавдия даже погрузилась в проекты заряжающих станций, что должны были как передавать заряженные от проводимой в будущем сети аккумуляторы локомотивам, так и питать их от автономных станций, что могли собирать возобновляемую энергию от различных источников.
Но основную тягу для Содружества на данный момент составляли… роботы.
Сорок скоординированных механизмов, запряженных в причудливую упряжку из стальных тросов, должны были толкать железнодорожный состав, сколько хватало заряда. Заодно обеспечивая разведку ближайшей местности и гарантируя составу качественное железнодорожное полотно перед собой.
Большинство роботов надеялось на собственную энергию движения, так что в теории Содружество могло нестись вперёд по рельсам днём и ночью. Но часть роботов заряжалась от солнца, как и локомотивы состава (которые также оснастили ловцами ветра и рекуперацией кинетической энергии как при торможении, так и при разгоне). Но для больше безопасности решено было путешествовать, как и прежде — только в светлое время суток.
Роботы нужны для первичного рывка. Мощные, почти как танки, они обеспечивали отличную тягу. А когда состав набирал скорость более двадцати километров в час, заряда батарей хватало локомотивам, чтобы поддерживать скорость до пятидесяти километров в час без помощи «механических тягачей». При помощи солнца, ветра и рекуперации.
Без вагонов с грузом локомотивы могли разгоняться до сотни километров в час. Но прошлая экспедиция не обеспечила трассы без остановок. И кто мог знать, что случилось с рельсами за последние месяцы? Земля таяла, рельсы в теории могли проседать вместе с оттаявшим грунтом. К тому же планеры, сопровождающие Экспедицию, требовали периодической зарядки и не могли следовать за поездом беспрерывно. По этой причине на последнем вагоне им выделили плоскую крышу с заряжающей док-станцией. Там планер мог приземлиться, «отдохнуть», зарядиться и заодно получить внешний заряд от силовых кабелей состава.
Посменная зарядка для всех шести планеров выглядела многообещающей. Но никто не гарантировал бесперебойной работы всей системе. Многие службы, в том числе новая обеззараживающая камера, вовсе работали в тестовом режиме без всякой проверки. Инженеры предполагали возможные варианты событий под Уссурийском и в других фонящих местах повышенную опасность, а участники дальнейших экспедиций должны были подтвердить или опровергать их предположения на практике. Желательно, поддерживая связь по ходу пути.
Клавдия ручалась, что вторая модель антирадиационных камер обеспечит более полную защиту членам Экспедиции, так как была собрана из деталей подземного города, а не на коленке из хлама в анклаве, как первая.
Проблема с упряжкой роботов была лишь одна: хоть лоб Варяга и сорвал последние тросы. «Железные кони» должны добить уцелевшее столбы. По факту они сносили перед собой всё, что видели. И могли повредить как сам путь перед локомотивами, так и встречную полосу, по которой должен был мчаться Варяг. Поэтому их распределили по двойной упряжке бегать вдоль насыпи, но не забегать на неё.
На самой железнодорожной насыпи давно не было проводов, что ранее проводили ток. Люди собрали этот самый доступный металл в первый год на свои нужды. И фактически ни одной целой полосы не заметила ещё Первая экспедиция, кроме зараженного радиацией участка под Уссурийском. Где почившему машинисту Амосову пришлось гнать на всех порах, срывая провода на ходу.
Но существовали ещё и бетонные столбы, что ранее держали провода. Конечно, они потеряли былую прочность. Покосившиеся, завалившиеся, с осыпавшимся бетоном, они давно обнажали металлическое нутро, что только вновь запускало процесс сборки металла выжившими. Но всё же кое-где встречались.