Грани будущего (*30 иллюстраций)
Глава 1Призраки
Мазуру Александру Михайловичу посвящаю.
Спасибо, что был.
Купол «Москва-сити».
Мир за пределами подземного купола был тих и смертоносен. Всё живое давно обратилось в пыль и пепел, и лишь печальный ветер гонял их по выжженным пустыням и шрамам Земли. Но в глубине этих шрамов изо всех сил цеплялась за жизнь объединенная человеческая раса. Литосферная плита надёжно укрывала в себе HomoSapiens от катастроф и катаклизмов, бушевавших на поверхности. Один из представителей нового поколения, шестнадцатилетний подросток Зиновий — или для друзей просто Зёма — вышел из капли струнного транспорта и начал спускаться по переходу.
Если в прошлом для использования скоростного общественного транспорта приходилось спускаться в метро, то в современном мире наоборот — подниматься из казематов под самый купол. Современный транспорт вобрал в себя функции электричек, поездов, такси, автобусов и автомобилей.
Безвоздушные стеклянные петли выплевывали капсулы-капли со скоростью, близкой к звуковой, так что в любую часть города можно было попасть за какие-то минуты. Достаточно было задать адрес-тег на распределителе. Подобный транспорт заменил собой все прочие, оставив в личном пользовании только электрические гибриды велосипедов и скайвеев для путешествия по своему району.
Походка юноши с длинными русыми волосами ничем не отличалась от походок десятков тысяч других людей в Москва-сити: уверенный шаг, расправленные плечи, приличная скорость. Иначе и быть не могло — повседневный экзоскелет типа «Саламандра-4» плотно облегал его тело, мягко тонизируя или расслабляя по необходимости мышцы.Последняя модель костюма сохраняла осанку, поддерживала комфортную температуру и имела первый из пяти уровней защиты, останавливающий нож или пулю малого калибра. Стандартный протокол безопасности современности диктовал новые условия.
Уличные банды культистов не поддавались контролю, и проще было снабдить персональной защитой каждого жителя, чем решать проблему преступности полностью. За всё время существования подземного купола комплексные меры по поддержанию порядка всегда приводили только к ещё большему разгулу преступности. Психологи называли это «синдромом подземного жителя». Или в простонародье — «синдромом гнома». Диагноз, который выражался в полном отрицании законов и норм, установленных правительством. Первое, от чего отказывались «гномы» — это носить чипы.
Благодаря костюмам типа «Саламандра», торс Аполлона и Афродиты для подземных людей стал скорее стандартом, чем результатом кропотливого труда. Они же решали и проблему моды. Никому не нужна была разная одежда, поскольку универсальный костюм мог принять любую расцветку под настроение хозяина. Цвета — это всё, из чего могли выбирать подземные жители из-за скудности ресурсов.
Сам Зёма предпочитал классический чёрный цвет в обрамлении тёмно-алого — в тон высоким ботинкам с двойной подошвой. Боты «Элефант» также поддерживали комфортную для ног температуру и потому считались демисезонными. Проще говоря — носились круглый год. Размер ноги — это всё, чем ограничивался выбор обуви.
Своеобразный подземный коммунизм уравнял классы, хотели они того или нет. Количество денег у уцелевших семей в бункерах под землей перестало иметь значение с первым запуском ракет. Немногочисленная элита, руководящая городом, состояла из сотни человек. Их прозвали «Палатенной Сотней», и совет являлся законодательным, судебным и исполнительным органом сразу.
Длинноволосый юноша на секунду остановился, глядя на транспортную трубу над головой. «Небесный червяк» растянулся на сотни километров через десятки зданий, которые в старом мире назвали бы небоскребами. Сейчас же они были физическими подпорками куполу и отвечали за сейсмологическую устойчивость в каждом квартале. Сколько их существовало по всему суперполису посчитать не решился бы никто. Навесная транспортная сеть давно стала привычным атрибутом для всего Москва-Сити. Но насколько подросток помнил школьную географию, название купол носил не по своему географическому положению. Москва-Сити находился глубоко под городом, который когда-то назывался «Владивосток», и подземный купол был назван скорее в память о столице прошлого мира, чем отображал фактическую суть на карте. Возможно, люди в старой Москве тоже выжили, прячась в метро, и даже протянули шестнадцать лет после Катастрофы. О том не было никакой информации или элита не спешила ею делиться.
Не успел Зёма запросить информацию вслух, как искин1 на руке отобразил данные, взятые из Инфосети. Гаджет, похожий на умные часы, браслет и мини-ПК разом, засветился, связанный нейронной сетью с чипом в голове хозяина. На развернувшейся перед глазами проекции экрана поплыли цифры. Дисплей отобразил 22574 жителя на контроле и отсчитал 5840-й день их жизни под куполом.
1 Искин — искусственный интеллект (Прим. авт)
После запрета на «полусферы» и «сферы», которые люди использовали на поверхности, под землей всё большую популярность обретали голографические проекторы, выдающие информацию малого объема через монитор на руке. На том месте, где всего поколение назад люди носили умные, гнущиеся дисплеи, теперь находился ИМИИ — индивидуальный модуль искусственного интеллекта, а если коротко — искин. И заряжался он от тепла тела и движения самого человека.
«Каждый сам себе батарейка», — принцип, не вызывающий удивления у подземников. Другая форма бесплатной энергии предполагала её получение от тепла Земли в глубине купола. Но это больше подходило для стационарных объектов.
Зёма тут же забыл про мёртвые цифры и двинулся дальше. Спускаясь в катакомбы своего района, он услышал предупредительный писк микродинамика в ухе: «Нет связи!» Такое было возможно только при переходе из сферы влияния «надземного» наследника Интернета в подземную распределительную сеть.
Хотя оба уровня находились под землей, они отличались большей или меньшей степенью открытости. На нижних этажах казематов было гораздо теплее и темнее, на верхних этажах под куполом — открыто и сыро, так как все испарения от земли поднимались вверх, создавая эффект водяных полов. Вентиляция с этим полностью справиться не могла, а отсутствие сквозняков и ветров только усугубляло ситуацию. Сложно представить, какая катастрофа грозила бы Москва-сити, живи в ней все расчётные сто тысяч жителей — и даже больше — долгие годы. Многие технические моменты конструкторам учесть не удалось.
Несколько метров без связи между «этажами» были словно пограничным миром. Раньше особо продвинутые «гномы» использовали его для медитации «вне цивилизации». Это событие даже вылилось в особую культуру протеста, собрав тысячи поклонников и затрудняя движение естественного людского потока в транспортной сети, но со временем как-то само собой сошло на нет. Прогресс нашёл, как заменить одну антикультуру другой: на смену гномам пришли культисты. Техно-ненавистники. Гроза цивилизованного мира, как некогда террористы для развитых государств.
Сам терроризм под куполом был давно искоренен как явление, так как для взрывчатки попросту не имелось исходных материалов, да и протестовать против несуществующего правительства было проблематично. Корпорации быстро подмяли под себя всё производство в подземном мире по воле Палатенной Сотни. Благодаря возобновляемым источникам энергии они больше доверяли роботам, КПД которых на производстве составлял более 99,9 процентов. Люди отвечали за научно-конструкторский прогресс и творческие поиски выхода из депрессий, градом сыпавшихся на подземных жителей. Суицид уносил каждый год больше жизней, чем появлялось младенцев. Тема добровольного прерывания жизни в мире без солнца стояла остро, и эту проблему решали в первую очередь, уберегая от смертной казни даже культистов, которых Инфосеть вообще не брала в расчёт, так как не могла подключиться к ним из-за отсутствия чипа.
Зёма быстро перебирал ногами по ступенькам, выбрав из семи вариантов подъемников единственный стационарный, с навсегда застывшими ступеньками. Среди шести эскалаторов и повальной роботизации этот ход выделялся тем, что пустовал. Протестные движения отвоевали себе «уголок прошлого мира» через судебные разбирательства — и забыли о нём. Но юноша не хотел протестовать и получить ярлык «гнома» или «культиста». Ему просто приятно было иногда пройтись по обычным, неподвижным ступенькам, ведь их так мало осталось. Сделать что-то не как все хоть раз в день — на этом и заканчивался весь его юношеский максимализм.
Роботы взяли на себя сначала всю физическую работу на производствах и коммуникациях, затем структурировали транспортные потоки, наладив систему поставок так, что подземный житель мог и не выходить из квартиры-бункера — своего тесного мирка, редко превосходящего габариты в десять квадратных метров. Всё необходимое человеку доставлялось прямо на порог, а сам он всегда был на связи — и такой образ жизни многих устраивал. Тем более, элиту.
Единственной прослойкой населения, на которую не распространялся такой образ жизни, были студенты. В течение двух лет, до которых урезали срок получения комплекса профессиональных навыков, студентов обязывали посещать лекции старым способом — на своих двоих. Только так создавалась хоть какая-то видимость движения между районами. Без этого решения Палатенной Сотни районы подземного города застывали как желе, что ещё больше погружало людей в депрессию.
Динамик в ухе пискнул. Инфосеть возобновила связь. Она вобрала в себя функции телефонии, коммуникаций и связи на всех уровнях и присутствовала в обязательном порядке повсеместно, связывая подземное человечество лучше всех форм религий, культур и традиций. Усовершенствованные переводчики уравняли в понимании всех людей, поэтому говорить и быть услышанным мог каждый. Такие понятия, как «свой-чужой», перестали существовать. Но это не означало, что за тем, что ты скажешь, не следили.