Ложка дегтя
Почти половину ночи Зверь собирал одиноко бредущих по насыпи людей с издающими резкие звуки палками в руках. Они почему-то считали их грозным оружием. Сначала звуки стрельбы настораживали, потом Зверь привык, считая их защитной реакцией слабых существ.
Каково же было удивление Искателя, когда одна из подобных палок уничтожила глазной индикатор, разбив модуль ночного зрения и инфракрасный спектровизор вместе с цветным анализатором. Это отбило желание продолжать ночную охоту. Затаившись в засаде, он стал прислушиваться, анализируя поведение жертв с безопасного расстояния.
Двуногие существа безумно кричали. Стрелковое оружие порой ослепляло резким светом, глушило грохотом. Люди стреляли куда угодно, только не в него. Нападать больше Искатель не решился, ограничившись тремя жертвами, что достались ему до того, как подбили «глаз».
Уничтоженный индикатор беспокоил не так, как сильный дождь. Охоту стоило прервать хотя бы из-за него.
Утром Зверь вернулся к составу. Паровоз без движения всё так же стоял на подозрительно ровной поверхности. Странно, но люди не продолжили путь. Напротив, принялись покидать свое надежное убежище. Они выходили и разбредались в беспорядке вдоль состава или направлялись в лес, а то и прямо к нему, словно были лишены всякого страха. Оставалось лишь прыгать и убивать поодиночке, перегрызая глотки и ломая кости. Так за утро он убил ещё семерых. Стало даже неинтересно. Слишком лёгкая охота. Заскучав, Искатель прилёг неподалеку в лесочке, наблюдая за разноцветной инородностью среди серого мира.
Логово людей было крепко. Он даже попробовал один из вагонов на зуб, ударил лапой, но металл состава оказался прочен. Тратить энергию было ни к чему.
Затем, неожиданно для Зверя, эта странное логово выбросило в небо белое облачко дыма, как будто загорелось изнутри, и двинулась дальше по насыпи. Искатель заинтересованно поднялся и подбежал к последнему вагону. Некоторое время бежал рядом, пытаясь поддеть колесо лапой, но «логово» набирало обороты, и вскоре у Зверя закончилась едва собранная с утра электроэнергия.
Прекрасно запомнив запах «цветастого недоразумения», Искатель остановился на рельсах и ещё долго смотрел вслед розовому вагону. Отпускать свою добычу он не хотел. Нужно было отомстить за разбитый глаз, чтобы отчитаться перед Хозяйкой.
Щека в зеленке Зёме казалась более правдоподобной, чем бурный секс с Ольхой или с приёмной дочерью адмирала. Раскуроченное плечо тревожно ныло, но осколок был извлечен, а на температуру некогда было обращать внимание.
Суета по всему составу стояла невероятная. Повсюду — крики, ругань, слёзы, боль потерь, причитания, проклятья, молитвы. И тут же рядом разговоры: припоминание деталей, острое желание разобраться в ситуации или хотя бы поделиться своими видениями. Для многих они оказались самыми яркими приключениями в жизни.
Всё это сочеталось с перевязками, чисткой оружия, почти бесполезным штопаньем химкостюмов и перекусом на скорую руку. Последнее — если у кого-то вообще был аппетит. У большинства возникало лишь сильное желание пить. И у резервуаров с водой выстроилась очередь.
Все дела и выражения эмоций происходили под стук колес, пока «Варяг» упрямо тянул состав по рельсам. Каждый выживший пытался чем-то себя занять, прийти в себя, оклематься, лишь бы не вспоминать злополучный поход по мёртвому городу и ужасных тварей.
Мутантов помнили все, считая ими и чёрных ботов-«муравьев» — «детей», и белых шустрых тварей — «собак». Описания участников похода сходились стопроцентно. Также каждый прекрасно описал титанов, трёх серых здоровяков в схроне.
Зёма и трое друзей-подземников, а с ними Ленка, Богдан, Салават и Алфёров, собравшись в купе на совещание, быстро пришли к выводу, что галлюцинации начались после схрона. Последняя деталь, которую все описывали одинаково, — выход из схрона в ночь. С той поры описания разнились кардинально.
— Значит, накрыло нас бредом тогда, когда покинули бомбоубежище. Или вскоре после. До состава уже добирались кто как, — добавил Демон. — Жаль адмирала.
— Прискорбная потеря, но стоит отметить, что с тварями воевали совсем немногие. Не было никаких мутантов за пределами схрона. Только патроны тратили впустую, стреляя по несуществующим целям, — сделал ещё один вывод Зёма. — Больше повезло тем, чьи галлюцинации позволили прийти к составу, а не уйти в лес. Наши мины и гранаты забрали немало наших же жизней. Я не могу даже представить себе, сколько людей прошлось по нашим же растяжкам. Адмирал действительно погиб от инфаркта, но есть большая вероятность, что его вызвала очередная галлюцинация.
Подсчёт всех потерь и без того повергал в шок. Из путешествия к схрону не вернулось почти две трети группы! Сорок человек, считая Зёму и Демона, уходило в путь вчера, вернулось шестнадцать. Также отсутствовала технарь Жанна. Как сквозь землю провалилась, покинув состав. Что ещё странно, ранения членов экспедиции полностью совпадали с теми, что видел Зёма в бреду.
По итогу от пятидесяти пяти человек в экспедиции осталось только тридцать. Мальчонка и пленник-сталкер в расчёт не брались. Зато четверо ребят из подземного города вошли в состав экспедиции, и потери не казались настолько огромными.
Малец, приведший в чувство завхоза, метался в лихорадке в купе-лазарете и постоянно стонал от головной боли. А Таранов сидел в изоляторе, ожидая своей участи. Чего точно не было, так это похорон членов экспедиции. Сохранившиеся тела лежали в розовом вагоне, ожидая своего часа.
Помимо потерь, несколько руководителей в ближайшее время были совсем не бойцами — если не считать отрезанной руки Ряжина, то Богдан действительно получил ранение в левое колено и бегал отныне с гипсовой лангеткой, а Лена была настолько подавлена потерей отца, что впала в депрессию.
Зёма, глядя на неё, только краснел, вспоминая свои видения, но не решался говорить об этом вслух. Мнением коллегиального большинства его всё равно назначили временным главой экспедиции.
«Батя» был сменен «шефом».
— Тридцать человек! Мы ведь только Уссурийск прошли. Почти в самом начале пути. Ещё ехать и ехать! Причём уже потратили весь уголь. Скоро придётся делать вынужденную остановку, — подытожил Зёма, принимая на себя обязательства, к которым уже был морально подготовлен ранее видениями.
Вики в точности повторила доклад, который завхоз слышал в бреду. Слово в слово. Пытаясь понять, как такое возможно, Зиновий отменил попытки людей починить костюмы химзащиты. По технике безопасности все они должны быть списаны на утилизацию при малейшем повреждении. Сколько бредущих от схрона захлебнулось в радиации в порванных костюмах, он старался не думать. Всё равно нет ни средств диагностики, ни лекарств. Само время поставит верный диагноз.
— Таранов, сука! — снова вспомнил о пленнике Зёма и быстро направился к нему, прихватив в купе нож адмирала.
Кто-то должен быть в группе инквизитором, упырём и кем угодно, лишь бы больше не возникало желания доверять незнакомым людям. Кто-то должен был оберегать от их советов группу.
Голый сталкер, связанный ремнями за запястья, лежал на полу в купе. Старик только беспомощно кряхтел и беспрестанно хихикал, как будто боль и неудобства доставляли ему удовольствие.
— Это же ты убил Гордеева, я точно помню! — Зёма пнул сталкера под ребра, переворачивая тело.
Живого места на лице того уже не было после стараний майора в схроне.
«Таранов шёл в противогазе? Как он вообще не сдох от холода под дождём на ветру? Возможно, он сам сейчас — источник радиации. Но почему не пищат внутренние счётчики Гейгера? Слабое превышение идёт лишь от нашего оружия. Потому после чистки его уложили в ряд на складе под тенты», — прикинул Зёма.
— О-хо-хо, — ответил Таранов и лизнул пол. — Сладенький, — добавил он. — Попробуй.
— Я помню! Я ВСЁ помню! — Зёма рывком поднял сталкера, прижал к стенке.
Странно было прикасаться к его белой коже. Даже не от страха радиации, а от ощущений. Она была не по-человечески холодной, словно змеиной, но в то же время не синюшной, как если бы он сильно замерз.
«Разве у человека может быть такая холодная кожа без изменения цвета?»
— Зачем ты заманил нас в ловушку⁈ — закричал разгневанный юноша, глядя в не менее холодные голубые глаза безумца.
Таранов был невероятно тощим, бледным, скулы на лице натянулись до предела. Казалось бы, только кожа да кости. Но по-прежнему скалился и смотрел с чувством превосходства.
— Какова была твоя цель? Просто убить нас всех? ЗАЧЕМ, ТАРАНОВ⁈
Старик слабо улыбнулся бледными губами и закашлялся. Духан из пасти стоял такой, что пришлось отстраниться и снова бросить его на пол.
— Сука ты, Таранов. Столько людей погубил. Зачем? Сам же не знаешь.
Деда затрясло крупной дрожью. Вымазав пол кровью, он перевернулся на спину, и Зёма заметил движение под ребрами. Оно было хорошо различимо на фоне выпирающих ребер и впалого живота. Что-то внутри задвигалось в сталкере, и от этого стало не по себе.
— ОЛЬХА, КО МНЕ! НАРОД, ОБЩАЯ ТРЕВОГА!!! — через боль в щеке изо всех сил закричал Зёма по внутренней связи.
Одновременно бросился за автоматом в оружейный вагон, поспешно закрывая дверь в купе.
Все, кто мог, примчались на крик, на ходу вооружаясь кто чем.
— Шеф, что случилось? — первым спросил Салават.
— В Таранове мутант!
Стараясь не преувеличивать, Зёма в двух словах описал ситуацию. Народ озадаченно переглянулся. Похоже, прошло то время, когда все понимали общую суть экспедиции.
Зёма с Ольхой облачились в броники, костюмы АРК, взяли персональные счетчики Гейгера, нацепили противогазы и с оружием наперевес приоткрыли дверь. Народ за спинами в проходе ощетинился оружием, готовый стрелять во все, что выскочит навстречу.
Но ничего не выскочило. Сталкер в конце купе приподнялся, освобождая руки от ремня, как будто был лишён костей в запястьях. Ремень просто сполз на пол. Сам дед прислонился спиной к столику и с вызовом посмотрел на ребят.