Глупо надеяться на удачу, но последнее тело, тело того самого мужчины, которое нашли первым на дороге, заминировали. Жалко, что никто не догадался взять мину в рейд, но пару гранат на растяжку нашлось. Это тело — единственное в округе, которое осталось Зверю. Возможно, подойдёт и лишится ещё одного глаза.
Алиса выставила перед добытчиками горячую еду, но все четверо рейдеров отказались. После увиденного напрочь пропал аппетит, в рот лезла только вода, за неимением чего покрепче.
Искатель разбудил в людях много новых чувств. Он показал Зёме истинную, бессмысленную жестокость, привил отвращение к смерти, но в первую очередь он расшевелил чувство мести. Осторожность, ощущение тревоги — всё отступило, пока таскали тела. До боли души захотелось немедленно бросить Зверю вызов, встретиться в чистом поле лицом к лицу. Прострелить эту хитрую тварь лазером насквозь и увидеть, как она умирает. Смотреть в угасающие глаза. А затем сделать амулет из его клыков и когтей, а самого разобрать на запчасти.
По возвращении Зёма тут же собрал всех людей, и в короткие сроки под пристальной охраной экспедиция заготовила дрова в ближайшем лесу. Вместо автоматов и РПГ наперевес на каждого дровосека приходилось по одному автоматчику.
Люди были готовы принять бой, до рези в глазах всматриваясь в лес, реагируя на каждый звук, шорох. Решимость к беспощадному бою читалась на лицах. Но Зверь то ли ощущал эту решимость, то ли пресытился убийствами на сегодня и не показывался.
Состав вновь закачался на рельсах, ветер сменился на восточный, и пришлось законсервировать двери, готовясь к атаке радиации. Зёма ощущал, как не выплеснутое чувство мести начинает поедать изнутри. Сам становился зверем, жаждущим крови.
Восточный ветер ожидаемо повысил радиационный фон. Внешние радиометры перешагнули красные линии, захрустев так же, как под Уссурийском. Все как один облачились в костюмы химзащиты и готовились надеть противогазы. Пусть заработавшие воздуховоды фильтровали внешний воздух, питаемые от заведенного генератора, но защиты много не бывает.
Самым неудобным костюмом оказался АРК для Андрейки. Он был на много размеров больше роста пацана, и тому пришлось засесть в купе: не то что бегать, но даже ходить в нём ребёнок не мог. Чтобы он не сошёл с ума от тоски и не вздумал стянуть защиту, к нему была приставлена повар Алиса Грицко. До выхода из радиационной зоны ей все равно запрещалось готовить. Продукты убрали подальше в ящики.
Заправленная антирадиационная камера также была готова к дальнейшему использованию.
Следующая станция стремительно приближалась. Дров оказалось достаточно, чтобы остановиться. Но решение об остановке было принято вне зависимости от главы экспедиции. Состав резко затормозил, отчего Зёма едва не врезался лбом в дверь тамбура. Подзаряженная рация передала плохо разборчивый голос машиниста, говорившего через противогаз:
— Шеф, путь завален мусором. Надо разгребать.
— Формируем команды, — ответил завхоз.
Разговор слышали все обладатели раций. Алфёров с Салаватом начали шевелиться первыми. Зёма подобрал свой АКМ, сумку, облачился в костюм «Саламандра» и надел поверх АРК.
Что выглядело нелепее? Рабочие с лопатами в костюмах химзащиты или солдаты с брониками и касками поверх тех же костюмов? Это группа и пыталась выяснить, оглядывая большую кучу промерзшего строительного мусора. Мусором это стало за года, раньше же было зданием и перроном железнодорожной станции, обрушенными на пути взрывной волной.
Повылезавший на улицу народ нервничал, все работали быстро, почти не разговаривая. Всем передалось суровое настроение с недавнего рейда. Погода ещё испортилась, что-то стало с атмосферным давлением. Давило на виски так, что головы гудели.
Хлам раскидали довольно быстро. Даже суетящаяся с приборами Вики оказалась не большой помехой. Вроде можно было продолжать путь, но тут выяснилось, что шпалы под рельсами просели, сгнили, да и пара рельс представляла очень жалкое зрелище. На них словно вылили какую-то жидкость, ускоряющую процесс появления ржавчины. Пришлось идти дальше по путям и снимать нормальные рельсы со встречной полосы. А за шпалами Зёма отправил вторую группу в лес.
Вики меж тем замерла прямо перед другом.
— Чего застыла? Никак чего интересного нашла? — прогундосил новый адмирал в противогаз.
Вики подошла с каким-то мелким прибором из наследия Азамата, показала ничего не значащие для завхоза стрелочки.
— Я не пойму источника радиации. Показатели со всех сторон разные. Даже куча мусора фонит со всех сторон по-разному. Но стоит мне зайти с другой стороны — показатели становятся другими.
— И что это значит?
— Что одного источника либо нескольких источников нет, радиация меняется, как бы плавая с место на место.
— Ты сама хоть понимаешь, что городишь? Что значит плавает? Ветер заражённые частицы наводит? Так столько лет прошло после той первой Бури!
— Я и сама в шоке, Зём. Но если датчик не сошёл с ума, то выходит, что источник радиации блуждает с места на место.
— Да быть такого не может. Пятна радиации давно стабилизировались. Скорее всего, твой радиометр сломался.
— Я тоже так думала, но… — она замолчала, потом перехватила взгляд, продолжила, — не нравится мне это место. Странное оно какое-то.
— Ты не поверишь, но мы на поверхности. Здесь всё странное. ИИ устроил для нас сотни Чернобылей с Фукусимой. У мира есть полное право сойти с ума в ответ.
— Зёма!
— Ты это… Продолжай наблюдения. И делись своими мыслями. Развивай, так сказать, идеи словесно. Не держи всё в себе. Поняла?
— Ты дуру из меня не делай. Как тебя шефом-то все называют? Ты же тупее всех блондинок, вместе взятых. Аномалия тут, я говорю! И что-то этому служит причиной.
— Так разберись, училка.
Свежевыструганные шпалы легли на пути, на них водрузились более-менее пригодные рельсы. В своих запасниках у группы не осталось ничего. Но можно было продолжать путь.
Этому противилась только Вики. Но на неё не обратили внимания. Слушать опять какой-то высоконаучный бред никто не стал…
Станции мелькали одна за другой — брошенные, мёртвые. Ничего интересного. Нередко проплывали в отдалении селения «муравьев», Кузьмич докладывал о них погодя, стараясь не обращать внимания, если не несли прямой угрозы.
«Правильно. Нечего зря пугать народ, если не можем зачищать каждый такой муравейник», — думал Зёма.
Мутанты под руководством ИИ успешно плодились, осваивая поверхность, где людям была отведена роль скота. Зачистить бы все подобные муравейники разом, да где взять людей?
Ветер сменился с восточного на северный, ещё и радиационный фон пришёл в норму. Запас дров только иссяк. Таял на глазах редкий уголь. Поезд замедлял ход, пока не остановился совсем.
Понаблюдав пару минут, как Ленка умывает и расчесывает Андрейку поутру, Зёма поспешил на улицу. Стоило снова набрать дров под завязку, чтобы потом не останавливаться много раз.
Люди разделились на три группы — под руководством Алфёрова, Салавата и Смирновой — и направились в лес. Зёма пошёл со всеми на правах координатора. Ленка сдала ребенка на кухню, под присмотр Алисы, где Вики и Демон были приставлены в помощь кухарке. Не сложно догадаться, кому первым достанется завтрак.
Вскоре Андрюша такими стараниями нарастит щеки.
Зёма уже собирался уходить в лес, вооружившись и прихватив инвентарь, как случилось неслыханное — Кузьмич вышел на перрон. Да ещё и с карабином! По-хозяйски оглядевшись, посмотрев в светлое весеннее небо, он потянулся и выдал:
— Что-то я засиделся. Как насчёт поохотиться? — и принялся делать зарядку у всех на глазах.
Зёма оставил троих военных для охраны состава: Ряжина, Олега и Богдана. Последний заперся в паровозе с приказом держать переднюю дверь закрытой, пока не вернётся группа. Ещё двое собрались к розовому вагону. Но Зёма быстро переправил Ряжина на переднюю турель, а Кузьмичу сказал:
— Прогуляйся с нами для аппетита. Пий со Столбовым тоже пойдут за компанию.
— Прогуляться? Это можно, — усмехнулся в бороду машинист и первым побрёл в направлении леса, перекинув ремень карабина через плечо.
Группы крались по лесу след вслед за машинистом. Тот периодически поворачивался и шикал на добытчиков, как на малых детей. На что-то смотрел среди голых кустов, присвистывал и продолжал путь.
Ходить за машинистом по рыхлому талому снегу оказалось удовольствием на любителя. Первыми откололись технари с рабочими, заприметив хорошую лесопильную зону, потом отстала Ленка со стрелками. В итоге через час блужданий с Кузьмичом рядом остался только Зёма.
Едва завхоз хотел сказать, что хватит блуждать, как карабин неожиданно выстрелил. Звук оглушил, раздаваясь громким эхом по лесу. Кузьмич довольно оскалился — в «яблочко»!
Зёма, не веря своим глазам, подошёл к подстреленному… оленю!
Прямо в сердце.
— Это ж сколько мяса, — расцвел завхоз, готовый сожрать часть оленя сырой и прямо здесь. — А это он или она? А то рогов нету. Я не разбираюсь.
— Весна — вот и нету, — спокойно ответил Амосов. — Он. Тащи к тележке, а я ещё пройдусь, — довольно заявил машинист-охотник и, не оглядываясь, пошёл дальше.
Шансы Зёмы дотащить тушу до лесопилки были минимальными. Поэтому он пошёл следом за охотником. К тому же из леса уже бежала пара ребят, привлечённых звуком. Указал им на добычу. Пусть сами тащат.
Воздух был свежий. Морозец бодрил, жрать хотелось дико, и счётчик Гейгера выдавал неправдоподобно малый уровень радиации. Поглядывая на него, Зёме хотелось верить, что весь прочий мир станет вскоре таким же чистым и прекрасным.
Идти вдвоем было легко. Оказалось, что можно расслышать не только хруст шагов на снегу, но и звуки леса, которые до этого глушились ворчанием рабочих и шутками солдат. Лес шумел, перебирал ветки ветер.
Зёма остановился, навострив уши. Звуки леса казались откровением для человека, больше привыкшего слышать гул земли.