«Что это — щебет птиц? Точно, птицы. Мало, далеко, но все-таки они есть. Лес не кипит жизнью, как, по слухам, раньше, но что-то периодически слышится».
Кузьмич откопал ветку, полную замерзших ягод брусники. Как величайшее сокровище, Зёма положил ягодку на язык. Грезить о вымерзших давно витаминах не стоило, но — вкус! Ощутить натуральный вкус ягоды! Вот только ради этого стоило бродить с машинистом по лесу по колено в снегу.
Ягоды кислили. Стоило набрать Ленке и Андрейке. Бережно собрав грязными замерзающими пальцами ягоды в карман жилета, завхоз понадеялся, что не растают.
Кузьмич застыл, слушая. Сделал пару шагов — и снова прислушался. И ещё. А когда Зёма почти потерял его из виду, опять раздался выстрел карабина. Ноги сами побежали к машинисту. Эта привычка реагировать на выстрелы въелась в подземника, как в любого анклавовца.
— Теперь чего?
Машинист молча ткнул пальцем в снег. Приблизившись, адмирал обнаружил тетерева.
Дичь!
Зёма тут же запихнул тетерева в рюкзак. Кузьмич подозвал к себе.
— Тебе лучше это самому увидеть.
След на снегу. Как динозавр наступил, только след от лапы. Кошачьи подушечки пальцев размером с кулак каждая. Когти как ладонь взрослого человека.
Это определенно был след Зверя. Эта машина-убийца бродила где-то рядом. Поджилки как-то нехорошо затряслись, да и в желудке что-то забулькало. Только уже не от голода.
— Кузьмич, пойдём-ка лучше к лесопилке.
— Идём, — тихо согласился машинист, — только смотри на деревья. Здесь может быть ещё и рысь. Те любят прыгать на жертву с веток.
— Ага, смотрю. Только на рысь мне наплевать. С ней хоть в рукопашную можно сойтись с ножом. Больше беспокоит наш любимый металлический хищник.
Скорость ходьбы замедлилась. Вроде бежать надо, но ноги ослабели после марш-броска. И жалобно, настойчиво колотило в грудь сердце.
— Кузьмич, пошли быстрей!
— Поддерживаю, да ноги уже не те, — добавил машинист, но все-таки ускорил ход.
На лесопилке Алфёров с Салаватом хвастливо показывали всем подстреленного оленя. Фактически сами поймали голыми руками. Ценители баек слушали с раскрытыми ртами, прочие поопытней посмеивались.
— Так, оленя на тележку, — с ходу велел Зёма. — Берете столько леса, сколько можете унести за один заход, — и отходим к составу.
Народ непонимающе притих. Резкий перепад настроений всех удивил.
— Чего не понятно? — поддержала капитанша, увидев серьёзное лицо завхоза. — Ноги в руки и уходим! Приказы начальства не обсуждаются. Стрелкам быть наготове.
Как же лес оказался далеко от состава! Шли большой группой, для охраны взяв рабочих вкольцо по периметру. Каждые сто метров казались километром, особенно для тех, кто тащил бревна волоком за веревки.
«Ну, где ты, Зверь? Здесь ещё? След совсем свежий. Я бы даже сказал — утренний. Покажись! Не создавай напряжения».
Народ затих. Все брели молча, несли дрова, толкали тачанки, тележки. Напряжение росло. Показался состав.
— У кого рация?
Ленка протянула.
— Состав, приём, — тут же вызвал Зиновий.
— «Голова» состава слушает. Всё спокойно, — отчитался Богдан на паровозе.
— Кухня слушает. Давайте шустрее. Мы ж слюной захлебнёмся, — подхватила рацию Алиса. — Андрейка вон уже рубает за обе щеки.
«Хвост» состава, однако, не отвечал. Олег бы не стал игнорировать вызов.
— Стрелки, за мной! Ленка, доводи людей, — Зёма побежал первым.
Алфёров, Салават и ещё пара стрелков побежали следом.
Розовый вагон приближался, дежурного на железнодорожных путях не наблюдалось. Группа прибавила скорости и едва перескочила рельсы, как все застыли на месте: тело ефрейтора Олега Маркова лежало обезглавленное. В нескольких метрах от него лежал автомат. Ещё одна кровавая дорожка тянулась в лес. Туда же, судя по всему, делась и голова.
— ИСКАТЕЛЬ, СУКА!!! — завопил Зёма, бросаясь в лес.
Алфёров прыгнул на него, повалив на рельсы.
— Стой, командир! Нельзя туда! Мы не знаем, сколько их! Всех завалят!
— Сколько? Один! Зато какой! — кричал Зёма, бранясь.
'Перехитрил же, Зверь. Всех перехитрил. На группу не напал, на охотников не напал, а вот на дежурящих напал. Подкрался и голову откусил.
— Олег! Олег!!! — раздалось где-то сбоку.
Там Богдан склонился над телом друга, не сразу понимая, почему тот без головы.
Ряжин свесил голову с верхушки розового вагона:
— Когда он успел? Я ничего не заметил.
«Догнать, убить, наказать! — говорило что-то внутри Зёмы. — Нельзя, успокойся, береги людей, уезжайте! — шептал другой голос. — Зверь огромен, свиреп и хитер, и для него это просто игра».
— Играет с нами! ИГРАЕТ!!! Он гораздо умнее, чем можно посчитать.
Под телом Олега пискнула рация. Алфёров похлопал Зёму по плечу и отпрянул, потянувшись к ней.
— Что там у вас? — взволновано спросила Ленка.
— Мы охотимся — на нас охотятся, — без эмоций ответил прораб.
Пальцы до белизны сжали рацию. Показалась, что она вот-вот хрустнет.
Богдан присел на коленки рядом с завхозом, тяжело вздохнул:
— Нас осталось двадцать девять.
Зёма коснулся лбом рельса, приходя в себя. Первая вспышка гнева ушла, оставляя холодную усталость.
«Как эта огромная туша подкрадывается незаметно? Зачем Олег вышел наружу? Он как-то привлек его внимание. Как всё произошло?»
Зёма поднял голову от рельса. Военспецы группы таяли на глазах. Подгруппа из самой многочисленной стала самой малочисленной. Скоро придётся набирать добровольцев из других групп, как это уже было сделано с Олегом после присвоения ему звания и полномочий разведчика. Но у технарей плохая подготовка, а рабочие… а рабочие — это рабочие! Стройбат в ряды спецназа — это не дело.
— Твою ж мать! Да что это творится⁈ — показалась первой Ленка. — Грузимся быстрее и валим отсюда.
— Тело… — протянул устало Богдан.
— А что тело? В лесу закопать? Покажи мне хоть одного рабочего, который пойдёт с лопатой сейчас вдоль того кровавого следа! — огрызнулась капитанша.
— И камней нет засыпать, — напомнил Алфёров, оглядываясь. — И времени.
Единственное, что оставалось, это сбросить тело в канаву у рельсов. Возить с собой трупы в розовом вагоне становилось плохой традицией, от которой следовало избавляться.
— Погружаемся и едем. Тело накрыть и оставить здесь, — велел Зёма.
Он прекрасно понимал, что наживает себе смертельного врага из рыдающего над убитым другом Богдана. Но не тратить же все дрова, что притащили из леса, на погребальный костёр!
Цельные брёвна, недопиленные чурки, дрова, туша оленя, тележки и инвентарь с оружием — всё исчезло в зеве розового вагона. Прошмыгнувшие первыми Кузьмич, Пий и Столбов повели состав дальше по рельсам. «Варяг» вновь пошёл наматывать на колеса километры судьбы.
Завтрак прошёл под траурное молчание всей группы. Только ничего не понимающий Андрейка от души улыбался, разглядывая на ладошке красные, как рубины, ягодки.
Ребёнку, рождённому в новом мире, много не надо.
Глава 27Запасной анклав
Рация кричала отчёты Демона:
— Зёма, стреляют! Засада! Зёма!!!
Убегая от Зверя, добрались до Бикина. Его люди были экспедиции явно не рады. Ещё бы, ведь торговлю с Бикином Владивосток не вел. Как рассказала Ленка, им нечего было предложить. А помогать кому-то, когда сами едва сводят концы с концами, было не вариантом. И тут на тебе — сами пришли и просят прохода.
— Отходите! Говорил же близко не лезть! Деятели, мать вашу за ногу! — закричал адмирал, надеясь, что «саламандра» и броник с каской помогут уцелеть другу.
Глава экспедиции в который раз пожалел, что не работает разведывательный дрон Ольхи. Техника над Бикином словно отказывалась нормально функционировать. Возможно, до Войны здесь установили какой-то военный объект, глушивший работу сложной аппаратуры, и прекращать работу он не спешил.
— Рвём когти, как можем! — снова пискнула рация.
Не получилось с разведкой. В Бикине тоже оказалось что-то вроде анклава. Не такой конечно, мощный, как во Владивостоке и, предположительно, Хабаровске, но оружие в руках ребята держать умели. И нюх не потеряли, раз рейдеры попали под пули. Это же ещё подловить надо было. Зря полезли днем. Впрочем, приди группа ночью — больше походило бы на диверсию и полюбовно договориться тогда не получилось бы точно.
Поезд замедлил ход и окончательно остановился на въезде в город, что ранее запирал границу с Китаем на замок. Хотя бы в теории. На практике граница могла себе позволить продержаться минут пять, пока вероятный противник переправлялся бы через реку Уссури. Полноводной та становилась только при впадении в Амур, гораздо ниже по течению.
У «Варяга» не оставалось выбора, кроме как остановиться, так как на рельсах вполне могли лежать сюрпризы вроде мин, да и самого железнодорожного пути в городе давно могло не существовать. Металлу свойственна быстрая переплавка, если плохо лежит, а рядом людям не из чего делать ложки.
Зёма решил, что стоило убрать все препятствия перед проездом. Но прежде чем использовать силу, нужно было попытаться договориться.
Некоторые люди ещё способны слышать слова.
В составе остались только Алиса и Андрейка. Кузьмич с одноруким Ряжиным сели на вышки. Вооружив всех остальных с головы до ног как лёгким, так и тяжёлым оружием, Зёма цепочкой повел людей к ограждениям.
Бикинцы должны были видеть, что у экспедиции достаточно силы, с которой надо считаться. Двадцать пять вооруженных до зубов человек — сила для любого времени.
Брели молча. Военные привыкли, словно так уже ходили в бой — с гордо поднятыми головами. Прочие стрелки, по сути — технари и рабочие, дергались, ощущая себя смертниками перед баррикадами.
Где-то метров за семьсот Зёма всех остановил и, перевесив автомат за плечи, пошёл вперед один с поднятыми в небо руками. Надо бы флаг белый вытащить, и нести почетно, как признак дипломатии. Но ещё он означает сдачу врагу, а экспедиция сдаваться не намерена.