– И что же делать? – с надеждой в голосе спросила у Ирины Василиса.
– Бежать к Ивану Васильевичу! – уверенно произнесла ключница.
Интерлюдия 8
– Михаил Васильевич! – в дверь кабинета заглянул секретарь. – К вам Иван Васильевич пришел.
Но не успел он это договорить, как чья-то сильная рука буквально выдернула его из помещения, а в следующее мгновение в кабинет зашел глава средней ветви Дёминых.
– Ваня?! – удивленно приподнял брови Михаил. – Что-то случилось?
– Случилось, Миш. Случилось, – Иван Васильевич устало упал в гостевое кресло и огляделся. – У тебя выпить есть?
Старший Дёмин кивнул, затем поднялся и лично налил брату коньяка. Тройную порцию. Дождался, когда тот его вольет в себя словно обычную воду и приказал:
– Рассказывай!
– Маркус пропал! – выдохнул Иван Васильевич.
– Как пропал? – снова удивился Михаил. – Ты же к нему, вроде как, наблюдателя собирался приставить.
– Троих! Троих наблюдателей. Посменно дежурили.
– И что? – заинтересовался Михаил Васильевич. – Он сумел от них уйти?
– Если бы, – досадливо поморщился его младший брат. – Если бы ушел…
– Так, Ваня! Соберись! И рассказывай по порядку!
– Прости, Миш! Просто слишком уж всё это… необычно. Вчера у Маркуса была очередная стычка в гимназии.
– Неужели снова смог кого-то победить?!
– К сожалению, нет. Не смог. Но он подрался с наследником Крылатовых.
– Крылатовых? – задумался Михаил Васильевич. – С Бериславом, что ли? Так и что тут удивительного? Насколько я слышал, у него третий ранг.
– В том-то и дело! – неожиданно воскликнул боярин Иван. – А наш приёмыш умудрился его свалить. Двумя ударами. Представляешь?! Берислав, конечно же, сразу встал и ответил. Но сам факт! Маркус, который и на первый ранг не сдал, повалял в грязи третьерангового бойца!
– Хм… Неожиданно, конечно. Но, может, повезло просто. И причем тут эта драка и пропажа приёмыша?
– По рассказам его домочадцев, Марк пришел домой не в себе. Весь вечер что-то там делал в подвале, а утром оделся, чуть ли в рубище, и собрался куда-то идти. Бабы попытались его остановить. Но у них не вышло. Даже у Васьки.
– То есть как?! – уже в который раз, за время короткого разговора, удивился старший боярин Дёмин. – Он что, и её побил?!
– В том-то и дело, что нет. Он их построил. Словами. Эльза, девка что я к нему для пригляда приставил, говорит, что с ними словно князь общался. Как минимум. Пристыдил. Указал на их место и ушел.
– Князь, говоришь… – задумчиво побарабанил пальцами по столу Михаил Васильевич. – Значит всё же кто-то непростой у пацана в предках? Правы мы были?
– Скорее всего, – как от чего-то несущественного, отмахнулся боярин Иван. – Не это самое удивительное.
– Да ладно?! А что же может быть ещё удивительнее? Ты скажи ещё, что он к богам в Ирий вознесся.
Ответом старшему Дёмину была тишина и многозначительный взгляд брата.
– Что, серьезно?! В Ирий?! Он в бою, что ли погиб и Перун его к себе забрал?
– Не Перун, – отрицательно помотал головой Иван Васильевич. – Жива. После того, как парень приструнил своих домашних, он отправился на старое капище Живы. Мой человек за ним проследил. На капище Маркус снял кусок дерна. Круглый. И что-то там рисовал, деревянным ножичком. Долго, часа три. Потом разделся догола. Лег в этот круг и запел. А затем вскрыл этим самым деревянным ножом себе вены.
– Вот же псих! – воскликнул боярин Михаил. – Ещё самоубийц нам в роду не хватало! Подожди, Вань… А Ирий-то тут причем?
– А притом, Миша, что после этого Маркус не умер, а исчез. А на месте снятого дерна снова зеленела трава. Как ни в чем не бывало! И уже часов десять приёмыша никто не видел!
Интерлюдия 9
Каждая девушка мечтает об удачном замужестве. По крайней мере, так Верочке всегда говорили родители. Вера же с ними не спорила, а в чём-то даже была согласна. Да и как можно приличной девушке спорить с родителями? Тем более, если она боярышня из приличного рода детей боярских.
Спорить не спорила, но всегда имела своё мнение. И, более того, не стеснялась его высказывать. И ладно бы Верочка держала это мнение при себе! Но она и с родителями во всём соглашалась, и свои детские фантазии высказывать не стеснялась. Причем всем подряд. Из-за этого мама считала её слишком наивной, немногочисленные подружки – недалекой дурочкой, а папа перестал приглашать гостей, если дочка была дома.
А свое мнение у Веры было простым. Она верила в чудо. Даже не так; она этого чуда жаждала. Мечтала о нём. И с годами в её фантазиях чудо сформировалось в определенный образ. А именно в прекрасного юношу, что ниспошлют ей боги. Причем ниспошлют в прямом, а не переносном смысле. То есть юноша сойдет с небес как божий посланник, и, конечно же, выберет её, Верочку, своей дамой сердца. Будет он красив, как Апполон, богат, как Великий Князь, и умен как тысяча мудрецов. И, само собой, благословлен богами на великие свершения.
Такая мечта появилась у девушки лет в десять, а с годами лишь крепла и обрастала подробностями. Мама долгое время пыталась вызнать у дочери, кто посеял в её разуме эти мысли. Она пыталась объяснить Вере, что каждая девушка мечтает о принце или великом герое. Но мечты – это одно, а рассказывать о них всем встречным – это совсем другое. Да что там – это простительно для десятилетней девочки, но никак не для шестнадцатилетней девушки, которую, к тому же, скоро нужно будет выдавать замуж. Но как её выдать замуж, если она даже потенциальным женихам рассказывает о своих неприличных мечтах?
Папа относился к этому проще. Сказал, что рано или поздно всё равно узнает имя того, кто испортил им дочь. И оторвет этой сволочи голову.
Верочка же лишь грустно улыбалась, в очередной раз пытаясь доказать родителям, что это не просто мечты, а уверенность в том, что чудо будет. Надо лишь ждать.
Когда девушке исполнилось семнадцать лет, родители решили, что хватит это терпеть. Хочет дочка чуда – пусть ищет его там, где это возможно. И определили Веру послушницей в храм Живы. А сомнения в том, верно ли они поступают, испарились в тот момент, когда лицо дочери осветилось искренним счастьем, стоило лишь ей узнать о решении родителей.
Радость Верочки чуть омрачилась после того, когда она узнала, чем именно ей предстоит заниматься в храме. А именно – учиться врачебному делу. Не то, чтобы она не хотела помогать людям… Скорее наоборот – Вера была доброй девушкой, но… В храм Живы приходили за помощью самые низшие представители княжества. Те, у кого не хватало денег обратиться в нормальную клинику, не говоря уже про Целителей. Соответственно и болячки у них были такие же – низшие, мерзкие и, как правило, дурно пахнущие.
Прошел ещё год, за который Верочка смогла дослужиться до младшей жрицы, научилась хорошо бороться с болячками (которые перестала считать мерзкими), и избавилась от детской мечты. Как оказалось – правда жизни может вылечить то, с чем не способны справиться родители.
Родители, к слову, снова были недовольны. Нет, вначале они радовались тому, что дочка наконец-то повзрослела. Но радость быстро сошла на нет, когда раз за разом Вера стала повторять своё желание, посвятить жизнь Живе. А о том, чтобы вернуться в отчий дом и впоследствии выйти замуж даже слышать не хотела. В общем, мама всё чаще задумывалась о том, чтобы родить ещё одну дочку. А папа нервничал и выпивал.
Этот день для Верочки ничем не отличался от всех предыдущих. Она зашила рваную рану предплечья одному больному, затем обработала кровоточащую мозоль другому и уже собиралась засесть за медицинские справочники, когда почувствовала ЭТО! В храм явилась хозяйка – богиня Жива! Не лично, конечно, а лишь в духовном плане. Но её присутствие нельзя ни с чем спутать. Даже если раньше с ним не сталкивалась.
Старшие жрицы рассказывали, что иногда такое случается. Жива снисходит в храм и одним своим присутствием помогает больным. А некоторых и вовсе мгновенно излечивает. Правда бывает это крайне редко.
Верочка побежала в свою комнату, где со сноровкой бывалого солдата скинула повседневные вещи, и облачилась в парадную мантию. Бросила мимолетный взгляд в зеркало, удовлетворенно кивнула сама себе, и побежала в главный зал. Туда, где располагалась статуя богини.
Добежав до места, Вера удивилась. Она думала, что здесь соберутся все обитательницы храма, включая настоятельницу. Но никого не было. Зал был абсолютно пуст. И даже обычных просителей, что пришли за милостью богини, не наблюдалось.
Удивление начало сменяться разочарованием. Присутствие Живы всё так же ощущалось, но совсем ничего не происходило. Да к тому же и поделиться своими мыслями было не с кем. Храм был всё так же пуст.
Верочка уже подумывала о том, чтобы развернуться и снова пойти в свою комнату – сменить парадную мантию. Но внезапно присутствие богини усилилось, а по центру главного храмового зала возникла белоснежная сфера. Она с полминуты повисела в метре над полом, затем опустилась, несколько раз ярко сверкнула и исчезла, оставив после себя абсолютно ровный круг земли, на котором росла свежая зеленая травка и… Верочка даже зажмурилась, боясь поверить в своё счастье! Ровно по центру круга, на траве, в позе эмбриона лежал обнаженный юноша. И кем он может быть, как не посланцем богини?
Юноша медленно открыл глаза, словно просыпаясь, сладко потянулся и принял сидячее положение. Несколько секунд его взгляд рыскал по залу, словно пытаясь что-то понять, а затем остановился на Вере. И девушка буквально утонула в этих прекрасных, небесно-голубых глазах. В этот момент у Верочки не осталось никаких сомнений, что перед ней находится не простой человек. Или не человек? Может быть, это кто-то из богов решил лично посетить бренный мир? Хотя вряд ли… Он бы явился в свой личный храм. Тогда, кто же перед ней? Сын Живы?
Верочка решила, что хватит стоять столбом и просто разглядывать незнакомца. Нужно действовать! Иначе заявится сюда какая-нибудь другая жрица и захапает юношу себе. А Вера его всю жизнь ждала.