отать на Гиддингсов.
— Но почему? — Вскочив, он забегал вокруг стола, а затем навис над ней всем своим почти двухметровым телом.
Билли отклонилась назад, так как мощная фигура Трэвиса всегда приводила ее в замешательство. Ее взгляд растерянно блуждал по комнате, останавливаясь на чем угодно, только не на лице Трэвиса, — на геометрическом рисунке ковра, на мебели из стекла и стали, на ногах Трэвиса в исключительно дорогих туфлях. Как объяснить? Как объяснить, не сказав при этом правды?
— Может, дело в деньгах? Я плачу вам недостаточно? — допрашивал он, пробегая пальцами по своим волосам — жест, который в первый раз тронул сердце Билли. — Какого черта, Билли, это не проблема. У вас нет необходимости уходить. Мы договоримся. Вы решите, сколько вы стоите.
— Дело не в деньгах. — Она внутренне содрогнулась. Он думает, что она корыстна! Это ранило ее еще сильнее.
— Тогда что? Гиддингсы? Я? Вы ведь не можете винить меня за то, что случилось много лет назад, да? — недоверчиво выспрашивал он.
— Да! Нет! Вы не поняли! — выкрикнула она и сцепила руки, стараясь удержать над собой контроль.
— Вы нашли другую работу, в этом дело? — требовал он ответа. — Но что бы вам ни предложили, Гиддингсы могут потягаться с этим. Вы не можете уйти. Вы нужны мне здесь.
Подбирая слова, Трэвис балансировал на острие ножа, стараясь не обидеть девушку. Но Билли являла собой спокойствие, ледяное спокойствие.
— Нет, Трэвис, вы не нуждаетесь во мне и никогда не нуждались.
— Ошибаетесь, Билли. Вы один из лучших…
— И вы не можете позволить себе, чтобы ваш лучший дизайнер ушел в другую компанию, — со всей иронией, на какую была способна, сказала она. — Все правильно, Трэвис. Мне не удастся устроиться на приличное место в Фелбрафе. И, как вы уже не раз предупреждали, уйди я от Гиддингсов, и со мной все будет кончено, никто не возьмет меня на работу по специальности.
— Но… это же не имеет никакого смысла. У вас есть все, чтобы жить. Вы не можете довольствоваться одним свежим воздухом, если я не… — Он запнулся, черные глаза сузились в догадке. — Ах да! Я понимаю! — вдруг воскликнул он. — Наконец принято предложение сурового викинга?
— Тони? — засмеялась Билли. — Ох, Трэвис, как вы далеки от истины. Тони последний мужчина, за которого я хотела бы выйти замуж.
Выразительные брови Трэвиса поднялись. Удивление, облегчение, радость сменялись на его лице. Ну и что из этого? — подумала Билли. Единственное, чего она страстно хотела, — знать, что она дорога Трэвису как женщина, а не как специалист-дизайнер. Но это, видимо, нереально.
Он подошел и резко схватил ее за плечи, так что Билли едва удержалась на ногах. Он по-прежнему вызывал у нее сильнейшую реакцию. Потоки жара начали расходиться кругами в глубине ее живота.
— Тогда в чем же дело? — упорно выяснял он. — Как вы собираетесь жить? Вы же не дура. Если это не Тони, у вас должна быть какая-то другая защита на крайний случай. — Он грубо тряхнул ее. — Посмотрите на меня, черт вас возьми, и скажите мне, что вы не нашли другую работу.
Билли проглотила ком в горле и заскользила рассеянным затуманенным взглядом по высокой мускулистой фигуре Трэвиса — по его мощным формам, по дорогому итальянскому костюму, белой шелковой рубашке с небрежно завязанным галстуком. На мгновение ее взгляд задержался на крепкой челюсти, а потом поднялся выше и встретился с его взглядом. Она вздрогнула. Догадка, промелькнувшая на напряженном лице Трэвиса, сразила ее.
— Итак… — Удивительно вялым движением он снял свои руки с ее плеч. — Думаю, я прав в главном. Вы уходите не из-за работы, которую любите, не из-за Гиддингсов… Вы уходите из-за меня. Не так ли, Билли? Вы обвиняете меня в том, что я не в состоянии изменить.
— Нет! Вы ошибаетесь! — Она рванулась вперед, страстно желая, чтобы он понял правду, которую она никогда не сможет выразить словами. Будь она проклята, если скажет правду и если ее не скажет. Дело в том, что она отчетливо поняла: раз он не может любить ее, то она не нуждается и в его жалости. — Трэвис, — вполголоса взмолилась Билли, — я не могу объяснить. Но если это поможет… это не имеет никакого отношения к тому, что вы из семьи Гиддингсов. — Ей так хотелось, чтобы, взглянув на нее, он все понял и позволил ей уйти.
От его ледяного взгляда кровь застыла у нее в жилах.
— Вы лжете, — спокойно сказал Трэвис. — Вы лжете мне и себе.
Билли пожала плечами. Если это то, чему он предпочел поверить… Лучше уж это, чем правда, молча признала она.
Прошло еще несколько напряженных дней. Задумчивый взгляд Трэвиса часто приводил Билли в замешательство. Глаза его молча укоряли. Но у нее имелась возможность избежать подобных моментов. Будучи очень занятой, она подолгу находилась в своем кабинете, внося последние штрихи в очень нетривиальный проект, разрабатываемый по самому большому контракту Гиддингсов за все последнее время.
Три часа. До конца рабочего дня было еще далеко, но она уже сделала так много, что могла показать проект Трэвису. Готовя себя к предстоящему получасовому испытанию, Билли взяла альбом и направилась к его кабинету. Подойдя к двери, она услышала его голос, поэтому остановилась и тихо постучала, прежде чем войти.
Он разговаривал по телефону, стоя к ней спиной, но, услышав, как она вошла, развернулся и поманил ее пальцем. Беседа сразу закончилась, и он положил трубку. В глазах его плескалась ничем не сдерживаемая ярость.
— В чем дело? — спросила Билли, настораживаясь.
— Мы потеряли контракт с Хейджами. Бог знает почему. — Он скомкал листок с факсом и небрежно бросил его на стол. — Кто-то подставил нас — просто украл наши идеи и подставил нас.
— Но как? — Билли автоматически опустилась на стул. — Мы хранили его в папке, не выносили в рабочую комнату, и вы еще не вводили ничего в компьютер. Это трудно понять.
— То же самое говорю себе и я. — Трэвис задумался. Его длинные тонкие пальцы машинально обхватили стеклянное пресс-папье. Он подержал его на ладони, будто взвешивая проблему.
Билли едва осмеливалась дышать. Она полностью разделяла с Трэвисом разочарование. Эта неделя оказалась для него явно неудачной: сначала ее заявление об увольнении, а теперь вот это. Они работали над проектом вместе. Трэвис был уверен, что Гиддингсам удастся заполучить контракт на обновление всемирно известного ресторана, который мог вывести компанию на более высокий уровень. А теперь контракт оказался потерян. И невозможно было понять почему.
— Да, это невозможно понять, — снова заговорил Трэвис, как бы прочитав ее мысли. — Никто не знал подробностей, Билли, только вы… и я.
— А так как мы были очень осторожны, все скрывали… — Она осеклась. Внезапно ее ум пронзила ужасная мысль.
— Только вы и я, — тихо повторил он, останавливая взгляд на тяжелом куске стекла в своей руке. Когда он отвел глаза, пресс-папье упало, ударом об пол взорвав тишину. Билли вскочила. Трэвис улыбнулся, но от его улыбки стыла кровь. — Кажется, я понял, — медленно начал он. — Нет ничего удивительного в том, что вы увольняетесь в такой спешке. Вы неправильно рассчитали время, не так ли, Билли? Еще несколько дней — и вы бы утащили этот проект, оставив Гиддингсов с носом. — Наклонившись вперед, он пригвоздил ее взглядом, который полностью соответствовал ужасу его обвинений. — Скажите, моя дорогая, что они предложили? Работу на всю жизнь? Место в Совете директоров? Или что-то еще, более существенное, вроде твердой наличности?
— Нет! Вы ошибаетесь! — Билли вскочила. Тошнота подступила ей к горлу, вызывая полуобморочное состояние. Она оперлась о край стола, стараясь справиться со слабостью.
Трэвис покачал головой.
— Это единственное объяснение, Билли… единственное логичное объяснение, — холодно подчеркнул он. — Только двое людей имели доступ к этим планам: я и вы!
— Но… — Она оцепенела от мысли, что Трэвис усомнился в ней, хуже — поверил, что она могла сделать такое…
— Для вашего свихнувшегося ума не нужна причина, — засмеялся он холодным смехом, который кошмарным эхом звучал потом в ее голове несколько дней. — Вы никогда не искали причину. Вы просто бьете по мне… по Гиддингсам. Это единственная причина, которая нужна Билли Тейлор, и не думайте, что я не знаю этого.
Он посмотрел на нее с выражением такой боли и такого недоверия, что Билли захотелось подойти к нему, объяснить, как он ошибается, сказать, как сильно она любит его. Однако холодное выражение его черных глаз воздвигло между ними непреодолимую преграду. Что-то оборвалось у нее в душе. Трэвис верит в ее предательство. Этого достаточно. А она слишком горда, чтобы протестовать или опускаться до беспомощных объяснений.
Билли опустила взгляд, что для него явилось косвенным свидетельством признания ею своей вины.
— Уйдите с моих глаз, — вымученно прошептал он. — Все кончено. И с вашей работой здесь тоже. Я обещаю вам это. А теперь уходите. Вы слышите, Билли? Уходите и не возвращайтесь.
Глава 11
Зазвонил телефон. Трэвис поднял голову, удивляясь, откуда раздается этот назойливый, непрекращающийся звук. Наконец он понял и, как бы очнувшись от летаргического сна, взял трубку.
— Мистер Кент?
— Да, Донна. Что случилось?
— Звонит мистер Аркрайт из Аллертона, старый пивоваренный завод. Соединить? Он говорит, это срочно.
— Ну что ж. — Трэвис провел пальцами по волосам и невидящим взглядом окинул стол с переполненным подносом и скомканным факсом. Он подавил мучительный вздох. — Соедини меня, Донна, — вяло попросил он. — Но потом уже больше ни с кем не соединяй. Даже если сама королева позвонит с поручением по Виндзорскому замку, меня нет. Меня здесь просто нет, — добавил он.
Хотя речь шла об эскизах, Трэвису удалось успокоить Аркрайта без большого труда. Все это он делал как во сне, автоматически.
«Уйдите с моих глаз». Слова эти звучали ужасным эхом в его голове. Был ли мой тон так же груб, как эти слова? — мрачно размышлял он. И она ушла. Ни слова, ни просьбы, ни единого извинения. Просто ушла. Но сначала он нанес удар сам, чувствуя непереносимую боль.