Неважно. Для Йози это все равно мелочь.
Демоны изрыгают сгустки кислоты, почему-то не замерзающей в космосе. Фениксы уклоняются, стволы орудий разогреваются от непрерывно бьющей из них Эссенции; наши выстрелы пробивают гладкие шкуры, кромсая выступающие на них лица и внутренности. Чья-то ракета взрывается рядом с тварью, снося большую часть шкуры, и из мертвого демона выпадают и кружатся в пустоте полусъеденные тела. Одно из них пролетает совсем рядом, и я даже мимолетно вижу лицо, лишившееся обоих глаз, половины щеки и куска черепа.
Связь вздрагивает от крика, и я дергаюсь – но нет, это не труп. Это пилот, который мгновение назад был живым, и угодил под кислотный выстрел. Мне даже не надо смотреть в его сторону, чтобы знать – сейчас он молчит, потому что кричать уже нечем, кислота легче всего разъедает горло. Наверное, он проживет еще несколько минут: слепой, беспомощный, чувствующий, как яд демонов проедает себе путь сквозь плоть и кости, пожирает череп и выгрызает сердце.
Каждому пилоту на обучении показывают снимки погибших. Отличный способ объяснить, что побеждать все-таки лучше.
Двадцать минут – Небесные выходят вторым эшелоном и атакуют тех, кого мы связали боем.
Пустоту космоса прорезают золотые молнии: истребители соларов бьют залпами пылающей Эссенции, неспешно выходя на позиции. Я узнаю мелькнувший справа силуэт серо-золотого истребителя: бригадир Дейс, как всегда, не остается в стороне и идет в бой вместе с дракорожденными.
Лунары атакуют иначе – сияющие серебром силуэты сцепляются с демонами врукопашную. Я вижу, как пылающий ртутным огнем гигант налетает на врага, и вонзает в него когти. Демон визжит так, что корпуса истребителей вокруг вибрируют, пытается отбиваться – но тщетно. Лунар распарывает шкуру, ныряет внутрь – и вырывается с иной стороны, вскрыв тварь, пройдя сквозь нее как нож сквозь масло.
Я бросаю машину влево, чтобы не получить по кабине разлетающимися кишками. В космосе они мгновенно застывают и могут повредить корпус, и тогда даже мой Огонь не поможет.
Этот страх – страх перед гибелью в безмолвной ледяной пустоте – даже он не сожжет.
Сеть связи звенит от переговоров пилотов и голосов Сторонних. Избранные Драконов и Луны идут в бой, большинство соларов командует обороной или крупными судами, Избранные Дев же координируют сражения эскадрилий. Как они только успевают отслеживать все происходящее, вовремя пускать в ход чармы, засекать опасность и еще совещаться? Мастера судьбы, что сказать…
К кальмарам и осам присоединяются все новые и новые демоны, и я полностью отдаюсь мастерству и инстинктам. Эскадрильи вьются над поверхностью нашего дома подвижным щитом, маневрируя между плевками врагов и смертоносными залпами артиллерии Автохтонии. Хорошо еще, что нет адских звезд! Что ни скажи, а пилоты из Князей выходят не хуже, чем изсоларов.
Наверное, в такие моменты и проверяется наше единство.
Сорок минут – в битву вступают тяжелые суда с обеих сторон.
Крейсера демонов так же разнородны, как и сами твари. Бугристая плоть, черное железо, пронизанная витриолевыми жилами латунь, запятнанные магические материалы, маслянисто блестящая чешуя – чего только не увидишь на их корпусах. Иногда и все вместе встречается.
Они огрызаются сгустками ядовито-изумрудной энергии и струями коричневой кислоты, копьями разъедающего сталь и плоть мрака, порывами алого ветра… Это даже немного красиво. Немного.
Наши крейсера не так необычны. Большая их часть сверкает лунным серебром и орихалком, орудия дышат чистой Эссенцией. А суда, которые выстроили вокруг себя Алхимические Возвышенные, движутся с удивительной для их размеров скоростью и легкостью. И в бою они пускают в ход не только орудия, но и множество собственных чармов.
Вот это точно красиво – когда такой крейсер осыпает врагов сияющими молниями и сминающими пространство взрывами, воздвигает хрустальные защитные поля и вцепляется во врага исполинскими манипуляторами.
Последнее особо приятно видеть. На моих глазах Несокрушимый Стальной Мечник вскрывает крейсер Йози гигантским мечом и направляет внутрь потоки Эссенции-плазмы. Я улыбаюсь, представив себе, как сейчас в панике мечется и горит экипаж, и как каждый из них пытается погасить огонь, но не успевает – потому что это пламя легко разрушает плоть демонов и она спадает с костей, не давая сбить с себя жаркие языки.
– Отход! – гремит в наушниках голос Палача. – Отход на палубы!
Все знают, что значит этот приказ. Не надо и смотреть на часы, чтобы вспомнить следующую границу.
Восемьдесят минут – двигатели Автохтонии разогреваются для прыжка.
Выйти из боя не так-то просто: орудия прекратят стрельбу лишь за секунду до перемещения, враг же не перестанет палить до самого конца. Но не зря же нас в Гнездах гоняют на тренировках до потери сознания; все эскадрильи устремляются обратно к пусковым шахтам.
Хорошо крейсерам: в их корпуса вплетены маяки, по которым системы Автохтонии телепортируют их в ангары. Но для истребителей они слишком тяжелы.
Я лавирую между тысячами сгустков энергии, кислотных струй и тяжелых снарядов. Раскрытый зев шлюза становится все ближе, и я выжимаю из двигателей все возможное, зная, что ждать никто не станет.
Причина тому – проще некуда.
Девяносто минут – появится Солнце-Тиран, и все станет очень, очень плохо.
За шестьдесят восемь лет я всего лишь раз участвовал в бою с Дневной Звездой. Мне очень не хочется увидеть ее вновь и потом смотреть на тела товарищей, чья плоть спеклась в одно целое с расплавленными истребителями. Мне не хочется вспоминать, как смешиваются запахи вскипевшего металла и растопленных страшным жаром тел.
Это если я вообще переживу такой бой.
Истребитель ударяется о взлетную полосу, высекая из нее сотни искр, проезжает пару ярдов и останавливается. Мгновением спустя мир вздрагивает: Автохтония ушла в прыжок, оставив демонов во многих световых годах позади.
На циферблате горят две восьмерки.
– Сколько мы потеряли? – спрашиваю я. Палач всегда следит за боем в целом и отзывается всего через секунду:
– Двадцать шесть, Феникс-семь.
Я устало киваю, и, когда фонарь кабины открывается, пару минут сижу без движения, перебирая в уме все, что было.
Битва по девятой схеме.
Восемьдесят восемь минут боя.
Всего двадцать шесть потерь.
Хороший был день.
Осколки. Увидимся на Рубеже
Рубеж Небес. 1. Граница известной Галактики, за которой находятся межгалактическое пространство и Демонические Рубежи. 2. Выражение, возникшее во времена Солнечных Династий, буквальное значение – нечто непознанное, недоступное обыденному рассудку.
Этимологический словарь Центральной Империи
Черная бездна за окном – и мириады звезд, серебряный узор на бархате Вселенной. Фраза донельзя банальная, достойная какого-нибудь сочинителя, а не Сумеречного солара… но что поделать, банальность не лишает образы правдивости. Да и мне всегда была свойственна поэтичность мышления; не самое дурное качество для ученого.
Когда-то давно, глядя на звезды, я не раз думал о том, что так и должен выглядеть Рубеж Небес – нечто видимое, но недоступное. Потом я обрел Возвышение, дотянулся до далеких систем, и Рубеж в моем сознании отодвинулся дальше. Затем – еще дальше. Что в мире осталось недоступно разуму Сумеречного?
Я покачал в руке бокал, с грустью подумав, что этого вина уже не осталось. Нигде в Ведомых Мирах не росло такой прекрасного винограда, как на Шантале; нигде более не умели делать такое легкое, тонкое и оставляющее потрясающее послевкусие вино.
И никогда уже не сумеют. Всего восемь бутылок осталось в Галактике; шантальского винограда больше нет, как и самого Шантала. На его месте – лишь облако астероидов и след искаженного пространства.
Жаль. Прекрасное было вино; я не зря приспособил планету исключительно для его производства и позаботился о том, чтобы ей всегда управляли Древесные дракорожденные.
Я с сожалением покачал головой и поднял бокал перед собой, глядя сквозь рубиновую жидкость на далекие звезды и солнце столичной системы. На мгновение мне показалось, что в стекле покоится жидкий огонь.
Учитывая, что случилось с родным миром этого вина… все верно.
***
Шантал пылает.
Очень трудно воспламенить целую планету – но Звездные Интеллекты создавались именно для того, чтобы творить невозможное. Они вновь оправдали свою репутацию, нанося удары по нашим мирам.
Я даже могу представить, как именно они это сделали. Запуск наноботов в атмосферу, изменение ее состава, вероятно – глубинные Эссенциальные снаряды в землю самой планеты, опять же изменение… Скорее всего, программа или Адриэн, или самого Малфеаса.
Но почему именно Шантал? Планета, существенная для экономики и знаменитая на всю Галактику, но далеко не критически важная. Хотя, если за атакой действительно стоит Адриэн… Эксперимент по пробуждению сознания пространственных каналов породил, конечно, могучий и невероятно мобильный Звездный Интеллект – но она всегда отличалась очень странным мышлением.
Кто бы это ни был – он преуспел. Как только Седьмой флот под моим командованием получил сообщение, корабли немедля ушли в канал, но мы опоздали. Оборона Шантала, может, и выстояла бы, но мелкие снаряды прошли мимо кораблей и орбитальных станций и поразили планету.
К счастью, командир оборонного флота правильно все понял, и немедленно увел все силы прочь. Но людей спасти не удалось: атмосфера разогрелась практически сразу.
Я смотрю на пылающую планету с мостика «Зарлата», сквозь включенное на полную мощность защитное поле. Я знаю, что точно так же смотрят все капитаны и экипажи Седьмого флота.
Это правильно. Пусть помнят, с кем мы ведем войну, и насколько наш враг могуч и безжалостен. Впору задуматься о том, не превзошли ли Звездные Интеллекты своих творцов… а может, просто логически развили качества, усвоенные от нас.