Рубеж Небес снова оказался в руках человечества; возможно, какой-то урок мы из случившегося извлекли. Хорошо еще, что война против Звездных Интеллектов не посеяла в нас недоверие к искусственным разумам вообще.
Странно, что сегодня мне постоянно вспоминаются те времена. Наверное, дело в том, что сейчас тоже момент кризиса, пусть и близко не такого страшного… но куда более личного.
– Ты вспоминаешь Войну, Лейт? – голос Тени оторвал меня от раздумий.
– Так заметно? – усмехнулся я.
Финальный пожал плечами.
– У тебя становится очень характерное выражение лица, когда ты думаешь о тех временах. У всех ветеранов Войны оно такое.
– Даже у тебя?
– Я не смотрел в зеркало, вспоминая о Войне, – чуть заметно улыбнулся Расчетчик. Помолчав, он сменил тему: – Лейт, предупреждаю, что Совет все же опасается.
– Того, что я, несмотря на закон, не подчинюсь их решению и постараюсь снова забрать свою власть?
Сторонний молча кивнул. Я усмехнулся и прошелся мимо огромного окна, остановился, поглядел на звезды.
– Конечно, я мог бы, – задумчиво произнес я. – Мне послушны мои создания, и я не сомневаюсь, что у меня по-прежнему хватает популярности в народе. Я могу призвать на помощь своих союзников, мои силы по-прежнему при мне… хм, я вполне могу превратить Двенадцать Систем в свое королевство. Никто не сможет по-настоящему помешать.
Я покачал головой, снова поднес бокал к губам, наслаждаясь вкусом, и закончил:
– Но не стану. Я дал слово соблюдать законы, которые сам установил; пусть эта клятва не была дана на аниме Затмения, не внесена в Код Галактики… но она все же существует.
– Многие бы заявили, – проронил Тень, – что власть стоит нарушения клятвы.
– Эморли, – заметил я.
– Да, – после паузы согласился Тень. – Эморли бы так не сказала.
***
Маларион, Звездный Интеллект, некогда управлявший играми во всех Ведомых Мирах. Теперь – один из самых жестоких и опасных врагов, с извращенным воображением… и не избавившийся от своей сути.
Это мы поняли быстро и боролись с Маларионом его же оружием: схватка за каждую систему являла собой смертоносную игру в виртуальном пространстве Великой Небесной Горы. Пока Сторонние пытались вырвать сектора галактического суперкомпьютера из-под власти Звездного Интеллекта, мы бились в его играх, в каждой побеждали, и Маларион был вынужден отступить из виртуального отражения системы.
Конечно, нам приходилось входить в это пространство в физическом теле, через орбитальные мэнсы. Конечно, Маларион выводил свои армады и в реальный мир.
Но так мы и сражались – флот держал удар, один-два Возвышенных уходили в игру и побеждали ограниченного своей же сутью противника.
Следя за десятком голографических экранов, я отдаю короткие команды; «Зарлат» и Седьмой флот ведут отчаянный бой. К счастью, остальными кораблями командует Кендик, лучший флотоводец нашего круга, так что мне остается распоряжаться своим флагманом и готовиться подхватить нашего игрока.
Эморли, Возвышенную-лунара, мою Убывающую Луну, мою верную спутницу, возлюбленную и жену. Рубежом Небес клянусь, ни с кем мне не бывает так хорошо и легко, как с ней. Мы вместе трудились над научными проектами, вместе улучшали Двенадцать Систем, теперь же – вместе воюем.
Эморли уже не один раз входила в игры Малариона, и побеждала его. Десятки планет обязаны ей свободой, миллионы людей – относительной безопасностью.
Кто из лунаров может похвастаться подобным?
«Зарлат» парит как раз рядом с орбитальным мэнсом, корабельные старкастеры ведут огонь по истребителям Малариона. Я едва заметно усмехаюсь, узнавая модели: Звездный Интеллект в точности скопировал их из популярных на момент мятежа игр.
В тени моего флагмана застыла малая группа: четыре истребителя вокруг миниатюрного спасательного корабля. Как только Эморли завершит игру, она сперва появится в мэнсе, потом покинет его – и группа перехвата доставит ее на «Зарлат». Сейчас спасателям от корабля отходить опасно, слишком жаркий кипит бой.
Я спокойно поднимаю стоящую рядом чашку, делаю глоток ароматного танварского чая. Улыбаюсь, глядя на экран слева, отображающий ситуацию в системе. Вражескими силами командует кто-то из старших Аватаров, но до Кендика Аркади ему далеко. Из касты Затмения часто выходят прекрасные пилоты и флотоводцы, и мой сокруговец – один из лучших.
Снова бросаю взгляд на мэнс, неподвижно застывший на центральном экране. Кажется, скоро игра подойдет к концу; жаль, что в нее нельзя вмешаться снаружи – свои призрачные миры Маларион прячет под настолько мощной защитой, какую только может создать Звездный Интеллект.
Но обычно это и не нужно. Эморли справится, моя несравненная серебристая кошка не по зубам никакой…
– Игра окончена, – звучит мягкий, спокойный голос АИ «Зарлата».
– Группе перехвата готовность! – мигом реагирую я. – Старт по…
– Победа Малариона, – заканчивает Кальнара.
На мостике наступает мертвая тишина; все замирают у пультов, медленно поворачивают головы, глядя на меня.
Я не знаю, как выглядит мое лицо.
Я лишь осознаю, что впервые в жизни не могу даже пошевелиться.
***
Малариона мы уничтожили. Мы перестали играть по его правилам, и навязали свое сражение; это сделал мой круг. Нарио удалось добыть сведения о силах Звездного Интеллекта, Лариана подготовила наш тыл и вдохновила армии, Дайрен и Кендик рассеяли его флот и загнали самого Малариона в систему Керр, Тень и Звездное Крыло не допустили его главные Аватары к ловушке.
Ну а я нанес последний удар. Сокрушил щиты, открыл его основное тело – миллионы складывающихся в контур планетарного размера додекаэдров, и обрушил на них всю мощь Золотого Шара, самого разрушительного моего изобретения.
Так появилась третья Могильная Звезда.
Но Эморли это не вернуло. Конечно, ее Возвышение нашло нового носителя, но это был уже иной человек, иная личность. После Войны он связался с высшими программами Горы и Литек, наш старый друг, считал с его Возвышения все сохранившиеся воспоминания Эморли; их лунар прислал мне, и я до сих пор ему за это благодарен.
– Хотя бы ради памяти Эморли, – задумчиво сказал я, – я не стану нарушать слова.
– Рад это слышать, – ответил Тень.
– Но ты ведь и так это знал, Вечер.
Сторонний едва заметно вздрогнул. Все сокращали его имя до «Тени», и лишь Эморли звала его «Вечером», заявляя, что это больше звучит по-дружески. Я иногда его тоже так называл.
Больше этого не делал никто.
– Скажи, Вечер… – помолчав, продолжил я. – Все действительно было так плохо?
– Не совсем плохо, – помедлив, ответил Сторонний. – Эффективно. Ты всегда стремился к эффективности, Лейт, но она у тебя стала безжалостной, превысила допустимые пределы.
Я кивнул. Да, когда Финальный считает, что ты слишком безжалостен… к этому стоит прислушаться. И я точно знаю, о чем он говорит: например, о том, как систем чуть не стало одиннадцать, когда я уменьшил ресурсы двенадцатой на восемьдесят девять процентов и распределил их по другим планетам.
Помедлив, я уточнил:
– Когда решение вступит в силу?
– С двенадцати часов следующего дня.
– Значит, – задумчиво произнес я, – еще восемнадцать часов я остаюсь правителем Двенадцати Систем.
– Верно, – подтвердил Тень. – Твои приказы будут иметь прежнюю силу… потому, кстати, Совет и опасается – что ты дашь целый комплекс последних указаний, которым они будут вынуждены подчиниться.
Я рассмеялся:
– А ты не опасаешься?
– Я знаю, что ты отдашь приказы, – снова слегка улыбнулся Сторонний, – но не такие.
– Точно, – согласился я. – Что ж… слушай и записывай.
Тень коснулся виска, активируя имплантат; теперь все мои распоряжения оказались бы и в его сознании, и в архиве Двенадцати Систем, и в защищенном хранилище Великой Небесной Горы.
– Я забираю «Стрелу сумерек», – произнес я. – Все равно она подогнана под меня. Я оставляю за собой Тринадцатую лабораторию – да, ту, что на самом Рубеже Небес. И…
Я усмехнулся.
– Шантальское вино я тоже забираю.
– Все? – поднял бровь Тень.
– Все. Должен же я свершить хоть какую-то страшную месть тем, кто меня изгоняет?
Тень улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным.
– Лаборатория… Ты собираешься вести исследования, Лейт?
– Да, – кивнул я, – но об этом позже. Сейчас подойди.
Сторонний легко поднялся из кресла, оказался рядом.
Я протянул руку; в центре ладони покоилась темная пластинка. Маленький инфочип, за обладание которым многие в Галактике заплатили бы миллионы… неважно, кредитов или жизней.
– Что это? – Вечерняя Тень не пошевелился.
– Доступ ко всем моим оружейным разработкам, – объяснил я. – Все, что сделано до Войны и во время нее, все схроны и системы. А также коды самоуничтожения.
– Чего именно?
Я усмехнулся.
– Всего, что мной создано. Всего.
Сторонний на мгновение прикрыл фиолетовые глаза. Ему не надо было объяснять – мой верный советник лучше кого бы то ни было знал, сколько чудес создано руками и разумом Лейтана Кельма.
– Тот, кто получит это оружие и системы, получит и огромную власть, – произнес я вслух то, что Тень, без сомнения, понимал и сам. – Тебе решать, кому оставить доступ, а кому – запретить. И что именно стереть из Галактики без следа. Считай это последним приказом.
Расчетчик сухо улыбнулся.
– Я думал, что ты не мстителен, Лейт.
– Я просто люблю парадоксальные награды, – ответил я такой же улыбкой.
– А… Золотой Шар?
– Здесь его нет, – покачал головой я. – Шар уничтожен, и все записи о нем стерты.
Я не ошибся в своем друге – когда Расчетчик кивнул, я увидел в фиолетовых глазах удовлетворение. Вечерняя Тень не хуже меня знал, что такое оружие не должно существовать вне Малфесианской Войны.
– Так что же ты намереваешься изучать, Лейт?
– Нас, – ответил я.
– Прости? – удивился Сторонний.
– Нас, – улыбнулся я. – Возвышенных… точнее, Возвышения. Потому что… ты же помнишь проблему психовируса?